Святилище кровавой луны - Зиан Шафер

иду в противоположном направлении, пока не слышу боевой клич, за которым следует удар. Я срываюсь на бег, Гидеон бежит рядом со мной, подстраиваясь под мой темп, когда возбуждение захлестывает меня. От этого ощущения у меня почти кружится голова. Мы оба переходим на быстрый шаг, как только сворачиваем за угол и они исчезают из виду.

Я ожидаю, что мое сердце наполнится тревогой из-за очередной оплошности, но по какой-то причине все, что я чувствую, – это облегчение. Может быть, мне спокойнее от того, что даже если меня поймают, я буду не одна, рядом со мной будет Гидеон. Не по своей воле, но, по крайней мере, он будет рядом.

Переступая через лужу, я ловлю отражение серого неба. Но на самом деле то, что я замечаю в отражении, – это его скорбный взгляд. Я была настолько поглощена своими собственными потребностями, что совершенно забыла о том, чего хочет он, и не просто свободы. Он тоже хочет увидеть свою семью.

– Ты никогда не спрашивал меня о моем прошлом, – выпаливаю я. Конечно. С какой стати ему это делать? Я его тоже не спрашивала.

– Ты расскажешь мне, как только будешь готова.

– Ты никогда не рассказывал мне о своем прошлом. – Я была так зациклена на том, чтобы выяснить, что он такое, и забыла, что важнее то, кто он такой.

– В твоей жизни недостаточно дней, чтобы выслушать ответ на этот вопрос, маленькая эльфийка.

Жар приливает к моим щекам от прозвища, которое я когда-то ненавидела.

– Тогда расскажи мне о своей семье.

Его хрипловатый смех тает у меня внутри, посылая трепет к кончикам пальцев ног.

– Моя мать была очень заботливой, а мой отец вел себя совсем не по-отечески.

– Значит, у тебя тоже проблемы с отцом? – я улыбаюсь ему, когда он прищуривает глаза.

– Как и Ксэйлия, моя мать была матерью для многих из нас. Никто из нас никоим образом не связан кровными узами, но некоторые из нас вели себя так, словно мы родные братья и сестры. – В его тоне расчетливость, как будто он взвешивает, какую информацию хочет мне предоставить.

– Расскажи мне о тех, кто был тебе ближе. – Я хочу знать о том, что повлияло на то, кем он стал.

– Тот, кого я считал своим братом, никогда не переставал бросать вызов людям. Он должен был быть лучшим во всем, что и делал, чтобы сдерживать свои деструктивные наклонности. – Он еще тщательнее подбирает слова, как будто разговор об этом вызывает у него дискомфорт.

– Знаю я таких ребят. – Я подмигиваю, и он окидывает меня свирепым взглядом. Несмотря на то что вино давно выветрилось, я чувствую себя навеселе. И я не хочу, чтобы настроение испортилось. – Держу пари, что я лучший боец, чем ты, – выпаливаю я с такой уверенностью, что это вызывает у меня смех. Напряжение мгновенно спадает с его лица, и что-то яркое загорается в его глазах, а ваниль разливается на моем языке.

– Не начинай того, что не можешь закончить, – предупреждает он, пытаясь скрыть огонек в своем взгляде.

– О, мы оба знаем, чем все закончится.

Мне будет больно.

Дэкс.

Глава 23

– Я буду скучать по тебе, – шепчет Сэйя в мои свежевыкрашенные волосы, крепко сжимая меня в объятиях. – Жаль, что ты не можешь еще задержаться.

Я обнимаю ее еще крепче. Она не задала никаких вопросов, когда я сообщила ей, что в течение трех с половиной недель мне предстоит проделать большую работу в Лодаксо. Она лишь скрепя сердце кивнула и продолжила цедить свое средство от похмелья маленькими глотками. Слава Богам, что Мирия все еще была в постели, иначе я бы получила нагоняй о том, какая я плохая сестра. И она бы не ошиблась. Мы не виделись несколько месяцев, а я снова ухожу. У меня разрывается сердце, когда я понимаю, что она привыкла к этому – видеть меня не более нескольких дней подряд, преследующую мечту о том, что каждая выполненная мной работа приближает меня к избавлению от проклятия.

– Это будет последний заказ, я обещаю. – Сквозь объятие я чувствую, как ее тело напрягается, и я задерживаю дыхание, ожидая, что она назовет меня лгуньей, но этого не происходит.

Видимо, наша с Гидеоном беседа о счастье задела меня за живое. Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что нет никаких причин, по которым я должна стремиться покончить с проклятием. Что самое худшее может случиться, если я случайно запущу его? Боги возвратятся к жизни и вернут мир и порядок в королевства? Прямо сейчас я не понимаю, почему я не пыталась вернуть их назад – от этого жизнь каждого стала бы лучше. Может быть, я просто настолько эгоистична, что готова рисковать жизнями других ради себя самой.

За годы поисков избавления от проклятия я не нашла ничего, что подсказало бы мне, как я могла бы его запустить. К сожалению, ведьма не сказала мне, что нужно делать и как положить конец войне.

Честно говоря, пророчество довольно туманно. Каким образом мое сердце может выиграть войну? Может быть, «все» выиграют, если боги будут возвращены? Было бы проще, если бы все произошло одновременно.

– А чем ты займешься потом, когда покончишь со всем этим? – спрашивает Сэйя, пока я усаживаю ее на стул перед зеркалом.

Разделив ее волосы на три части на макушке, мои руки начинают заплетать косу. Мои темно-каштановые, почти черные волосы падают мне на лицо, и в нос ударяет запах краски для волос с шалфеем, которой я пользовалась этим утром.

– Может быть, я пойду по твоим стопам: найду себе милую леди, займусь шитьем, буду заставлять мужчин плакать. – Я приподнимаю бровь.

Ее щеки становятся пунцовыми.

– Это было лишь однажды, – говорит Сэйя так, словно пытается убедить саму себя.

– Трижды, – поправляю я. – Они все это заслужили.

Ее щеки становятся почти бордовыми. Может, она и выглядит, как олицетворение невинности, но она скорее такая же змея, как и те, что живут на голове Мирии.

– Мне не понравилось, как они на меня смотрели. – Она смотрит на меня в отражении сквозь опущенные ресницы.

Я хихикаю в ответ, проверяя, собрала ли все волосы у основания ее шеи.

– Я думаю, что могла бы представить свою жизнь в Сарио. У них там действительно неплохая погода. В Лодаксо слишком холодно, в Таравине слишком много эльфов, о Зарлоре не может быть и речи, а в Илгейте слишком много Черной Крови.

– Ама откажется навещать тебя, если ты будешь