Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века - Михаил Ильич Якушев

стороны греческих патриархов, Святейшего Правительствующего синода Греко-Российской церкви и поместных церквей (931, т. 3, с. 274).

Избрание патриарха-араба в Антиохийском патриархате означало триумф «арабской национальной идеи». В соседнем Иерусалимском патриархате это событие, с одной стороны, шокировало святогробцев, а с другой – воодушевило лидеров арабской православной общины на продолжение борьбы за свои права.

Ответственность за поражение «греческого элемента» в Антиохийском патриархате афинские архонты и константинопольские фанариоты предпочли возложить на Иерусалимскую патриархию, иерархи которой с 1850 г. установили контроль над Дамасским престолом и не смогли его сохранить.

Афинское правительство и созданная при его поддержке Ново-Греческая (Элладская) церковь59 стали оказывать массированное давление на Константинопольского патриарха, побуждая его к принятию мер, направленных на укрепление духа панэллинизма в Восточных патриархатах. В Фанаре решили, что ошибок, подобных «антиохийской», греческому духовенству допускать больше нельзя. На их взгляд, арабизация серьезно угрожала соседнему с Дамаском и Александрией Иерусалимскому престолу. Урок был извлечен, и в январе 1900 г., спустя несколько месяцев после избрания патриарха-араба Мелетия, на вакантную Александрийскую патриаршию кафедру был не просто избран, а фактически назначен Фанаром кандидат от Святогробской церкви архиепископ Фаворский Фотий (Пероглу) «Младший» (1900—† 1925 гг.)60 (246, л. 61—62об; 234, л. 2-2об).

Решив поставленную задачу на Александрийском престоле, Фанар переключил свое внимание на защиту от угрозы «арабизации» Святогробской церкви, где православные арабы вновь потребовали от патриарха допуска арабского духовенства к участию в административно-хозяйственной деятельности патриархии. В палестинских городах и сельской местности стали стихийно создаваться арабские комитеты православных общин, которые выдвигали антигреческие требования. Иерусалимский патриарх Дамиан полагал, что нейтрализовать грекофобские настроения среди арабской православной паствы в Палестине можно было лишь путем безотлагательного начала арабо-святогробского диалога. С этой целью он направил в Константинополь своего первого драгомана Гликерия для обсуждения с Константинопольским патриархом Константином V проблемы распространения «антиохийского синдрома» на диоцезы Палестины. Гликерий передал также Вселенскому патриарху послание Дамиана, в котором тот высказал намерение «сблизиться с арабами» (245, л. 55—57об). В 1901 г. патриарх Дамиан лично прибыл в Константинополь, чтобы совместными усилиями с новым Вселенским патриархом Иоакимом III (1878–1884, 1901–1912 гг.) попытаться найти решение острейших проблем, стоявших перед Иерусалимским патриархатом. В повестке дня переговоров значилось несколько вопросов. Среди них особое место занимали темы изменения устава Иерусалимского патриархата 1875 г., острого финансового кризиса Иерусалимской патриархии, а также актуальная на тот момент проблема Кипра.

Дамиан сообщил Иоакиму о готовности России предоставить субсидию для погашения долга Святогробской церкви, что вызвало немало подозрений в Фанаре относительно тайных намерений Петербурга подчинить своему влиянию Иерусалимский престол. Попытка Иерусалимского патриарха прозондировать мнение Фанара на предмет смягчения позиции святогробцев в отношении арабов была воспринята Вселенским патриархом как ренегатство и предательство идей филэллинизма. Среди святогробцев распространился слух о скорой отставке Дамиана и его замене на новоизбранного Александрийским патриархом святогробца Фотия Пероглу (254, л. 14—15об). Однако Дамиан занял нейтральную позицию, позволявшую ему не конфликтовать со святогробцами и поддерживать регулярное общение с лидерами арабо-православной общины. Такое положение вещей сохранялось до июля 1908 г., когда в Османской империи произошла младотурецкая революция, а год спустя, в августе 1909 г., была провозглашена османская конституция. Все османлы – мусульмане, христиане и иудеи – стали ожидать перемен к лучшему: по всей империи активистами различных вероисповеданий проводились митинги, на которых произносились речи о свободе, равенстве и братстве (936, с. 237–238; 848, с. 197).

Если у всех на устах были свободы, дарованные конституцией, то православные арабы акцентировали внимание на одной из ее статей под номером 111. Она предусматривала, чтобы в каждом административно-судебном округе у каждой общины был бы сформирован свой совет (маджлис миллий), который бы решал вопросы, связанные с управлением доходами с недвижимости и имуществ, а также использованием финансовых средств, направляемых на благотворительные нужды (936, с. 237–238; 848, с. 197).

На основании этой статьи иерусалимская православная община сформировала общинный совет Иерусалимской патриархии из сорока человек 15 сентября 1908 г. его лидеры направили делегацию для встречи с патриархом, который не решился признать легитимность нового органа и предложил избрать «смешанную комиссию» (ладжна мухталыта) из числа православных арабов и святогробских монахов для совместного решения проблем, стоявших перед Иерусалимской церковью. Ее работа бойкотировалась монахами, так и не согласившимися рассматривать совместно с арабскими мирянами проблемы, связанные с имуществом и финансами Святогробского монастыря.

Вскоре, в октябре 1908 г., Дамиан отверг петицию арабских архонтов с требованием создать смешанный совет по примеру существовавшего при Константинопольской церкви с особым для него уставом (канун асасий), в состав которого должны были бы войти двенадцать клириков (включая арабских священников) и шесть мирян (936, с. 241). Категорический отказ патриарха Дамиана принять петицию вызвал волну манифестаций в ряде палестинских городов, в том числе в Иерусалиме, Вифлееме, Назарете. Арабы бойкотировали все церковные службы в городах, если их проводили греческие клирики. Вновь в Бейруте была переиздана значительным тиражом и распространена в Палестине книга антигреческого содержания «Исторический взгляд на иерусалимское Святогробское братство» (там же, с. 235–236). Иерусалимские власти приняли меры по предотвращению беспорядков, а цензура святогробцев, как и в 1893 г., запретила эту книгу. Архонтам с трудом удавалось сдерживать своих соплеменников. Патриарх Дамиан направил телеграмму Порте с просьбой вмешаться. 11 ноября 1908 г. толпа иерусалимских арабов осадила резиденцию мутасаррифа. Иерусалимский паша Субхи-бей (1908–1909 гг.), ссылаясь на полученный из Порты приказ садразама Мехмед Камиль-паши, призвал манифестантов сохранять мир и спокойствие (там же, с. 240). Однако беспорядки и протесты не утихали. Великий визирь Камиль-паша приказал мутасаррифу начать следствие по греко-арабскому конфликту, а Дамиану пойти на некоторые уступки арабам. Патриарх Дамиан направил через мутасаррифа Субхи-бея петицию (осм. арз, или арзрхаль) садразаму Камиль-паше, в которой изложил свое видение картины происходящего и попытался возложить ответственность за сложившуюся ситуацию на арабскую православную общину.

Тем не менее большинство святогробской братии вновь, как и в 1900–1901 гг., заподозрило Дамиана в готовности пойти на уступки арабским архонтам и решило низложить патриарха. В качестве прецедента было использовано организованное Фанаром и Портой неканоническое смещение патриарха Кирилла в декабре 1872 г. Вдохновителем заговорщиков стал Александрийский патриарх Фотий (Пероглу), которого греческие монахи на время вызвали из Александрии в Иерусалим. Организатором мятежа выступил «гробовой»61 архимандрит Евфимий (348, л. 22–23). Его поддержали обер-секретарь Иерусалимской патриархии Мелетий (Метаксаки), ректор Крестной семинарии (духовного училища) Хризостом, митрополит Неапольский (г. Наблус) Арсений и архиепископ Иорданский Мелетий. По сообщению нового управляющего генеральным консульством в Иерусалиме А.Ф. Круглова62, все они принадлежали к «партии русофобов»,