Исчезающая земля - Джулия Филлипс

вызвался отвезти нас к этому Егору, – объяснила Марина.

– Поезжайте.

– Поедемте с нами. Если мы заметим… вы заметите хоть что-нибудь, связанное с Лилей, я сообщу его имя, описание, номер машины в полицию. Мы можем поехать на одной машине…

Алла Иннокентьевна не сказала, а выплюнула слова:

– Если ее кто и убил, то точно не Егор Гусаков!

– Никто ее не убивал! – закричала ее дочь. – Тебе говорят, что Егор подходит под описание похитителя, и, может быть, он напугал Лилю перед тем, как она пропала.

– Ее убили, – ответила Алла Иннокентьевна. Глядя на Марину, она продолжала: – Как и ваших девочек. Не обманывайтесь. Вам хочется верить, что все иначе, но другого ответа не будет.

Кто-то осторожно обнял Марину за талию. Ева. За баннером ликовала толпа. Должно быть, Алла Иннокентьевна права. Годами она переживала все то, с чем Марина столкнулась прошлым летом. Люди смотрели на нее, шептались, задавали вопросы, но никто не вернул ей утраченного. Пройдет еще два или три года, и Марина тоже станет так говорить, смирится с тем, что девочек не стало, что их тела никогда не найдут, и все, что ей останется, – давать взятки полицейским, чтобы они выдумывали другие, более утешительные версии.

Но это время еще не настало.

– Значит, вы не поедете, – заключила она.

Алла Иннокентьевна обратилась к дочери на эвенском. Наташа покачала головой и ответила:

– Не поедет. Но если вы думаете, что Гусаков как-то связан с моей сестрой, то поеду я.

Петя за рулем, Ева на пассажирском сиденье, а Чега, Наташа и Марина сзади. Подавшись вперед, фотограф объяснял, как ехать. Когда он ненадолго замолчал, Наташа спросила:

– Что такого мог сделать Егор, чтобы напугать Лилю? Не припомню, чтобы сестра говорила о нем. Имя мне незнакомое…

Чега вздохнул.

– Он оставлял ей «подарки». Подбрасывал всякое к вашему порогу. – Его голос звучал менее уверенно, чем в лагере, когда он разливался соловьем перед Мариной. Алла Иннокентьевна испортила настроение всем.

– «Подарки», – повторила Наташа. – Нет, не помню. Опиши-ка его еще раз. Какой он?

– Блондин. Фигурой на меня похож.

Сине-серое небо становилось просто серым, дождливые сумерки сменяла дождливая темнота. Слева извивалась река. Марина наблюдала за течением воды и подводила итоги года. Девочек похитили. Дом опустел. Простая работа, которую она выбрала, чтобы заботиться о семье, потеряла всякий смысл. Верхний ящик стола до отказа набит успокоительными таблетками. Иногда по ночам ей снятся дочери, она просыпается, рыдая, и чувствует такую острую боль, будто дети пропали всего несколько часов назад, будто ей в живот вонзили нож. И вот Марина гонится за очередной фантазией. Снова загоняет в себя клинок.

– Каков наш план? – спросил Петя. – Увидеть этого Егора? Спросить его про девочек?

– Я могу спросить у него про Лилю, – предложила Наташа.

– Посмотреть на него, да, – ответила Марина. – Осмотреть машину. Сфотографировать, потом поговорить со свидетелем – вдруг она его опознает?

– Может, позвоним в полицию Эссо? – предложила Ева. Наташа только цокнула языком.

– Они подчиняются центральному отделению в Петропавловске, – ответила Марина. Ее голос звучал твердо, как бывало раньше за работой. – Когда доходит до реальных преступлений, полиция Эссо просит помощи у города. Организацией розыска и спасательных операций занимаются только там.

Петя спросил:

– Марин, на что ты надеешься?

– Ни на что, – ответила она. И почти не лукавила.

Петя запустил пальцы в волосы Евы. Наташа наклонилась вперед и обратилась к Марине:

– Я надеюсь, мама вас не сильно обидела.

– Она говорила как есть. Это уже дорогого стоит, – ответила Марина.

– Да уж. – Темнело; Наташа превратилась в тень и блики света, в синий и бронзовый. – У мамы непростая жизнь. Дело даже не в исчезновении Лили, ей пришлось нелегко задолго до этого. Но она сильный человек.

– И все же ты с ней не согласна, – заметил Чега. Тень у Наташи над глазами дернулась. – Я про исчезновение. По-твоему, Лиля сбежала.

– Я это знаю. Девочка в восемнадцать лет мечтает вовсе не о жизни в селе. У Лили было много причин сбежать. – Помолчав, Наташа добавила: – Наверняка Егор – одна из них.

– Возможно, – согласился Чега.

– Что, если она разглядела в нем что-то, чего не видели другие? – предположила Наташа. – Что-то зловещее.

В машине воцарилась тишина. Ева обернулась и пристально посмотрела на Марину.

– Я целый год следила за вашим делом, – сказала Наташа. – У меня тоже двое детей, возраста примерно как ваши девочки. Если бы я знала, что между этими исчезновениями есть какая-то связь, то немедленно бы вас нашла. Если бы знала, что человек, из-за которого сестра сбежала, мог навредить вашим девочкам… Лиля ничего не рассказывала мне. Да и Эссо далеко от Петропавловска, у нас такое в диковинку. Мне и в голову не могло прийти…

– Мне тоже, – ответила Марина. – Никому не могло прийти в голову.

Машина подпрыгивала на ухабах. Чернели деревья с густыми кронами. Прислонившись лбом к стеклу, Марина думала о дочерях. Летом у Алены на руках проступали веснушки, а Соня передразнивала морских котиков и кричала им в ответ, когда мама водила ее смотреть лежбище в черте города. Капли дождя стучали в стекло.

– На следующем повороте налево, – сказала Чега.

– Ты готова? – спросила Ева у Марины.

Марина вздохнула при воспоминании о девочках.

Переехали мост, потом грязную яму, дальше – металлический знак с отметкой «Десять километров до центра Эссо». Чега указал на что-то за ветровым стеклом. Петя съехал в сторону, на утрамбованную обочину. Дорога была пустая, но он все равно держался правее: вдруг навстречу поедет машина. На противоположной стороне за березами проглядывал участок вспаханной земли. Узкая дорожка, мощенная досками, вела к крыльцу двухэтажного деревянного дома.

Дом выкрашен в белый цвет. Стоит в пятнадцати метрах от дороги. Ставни плотно затворены, свет не горит. В небольшом огороде молодая поросль. На неасфальтированном участке припаркована черная «тойота». Машина блестит в полумраке, как антрацит.

– Та самая? – спросил Чега.

– Мы не знаем, – ответил Петя.

Фотограф поднял фотоаппарат, сделал снимок и опустил камеру на колени. Никто не шевельнулся.

– Он дома? – нарушила молчание Ева.

– В окнах темно, – заметила Наташа.

Петя сказал, что Марине лучше посидеть в машине, пока они не выяснят побольше. Чега шумно выдохнул, поднял камеру над головой и передал ее водителю, потом подтолкнул Наташу локтем:

– Выпусти. Проверю, есть ли кто дома.

– Я с тобой, – попросилась Наташа.

Чега покачал головой:

– Подожди пока. Если он дома, я найду, что ему сказать: мы вместе учились, он меня вспомнит, что-нибудь придумаю. Заодно посмотрите, какой он из себя.

Открылась дверца, Чега с Наташей вышли из машины, но Наташа села обратно, дверца закрылась. Парень перешел дорогу. По мощенной досками тропе дошел до крыльца. Петя смотрел в видоискатель камеры. Ева начала было что-то спрашивать, мол, умеет ли он обращаться с фотоаппаратом, но Петя на нее шикнул. Чега позвонил в звонок, потом постучал в дверь. А вдруг это он, подумала Марина. Что, если это он? Она так долго заново училась дышать и теперь боялась, что не переживет, если узнает правду.

Чега постучал еще раз. В машине повисло молчание. Фотограф ждал. Запрокинув голову,