Украинский национализм. Факты и исследования - Джон Армстронг

Заговорщичество, конспирация также были характерны и для коммунизма, и для фашизма. Подпольная система националистов напоминала коммунистическую и фашистскую практику: в ОУН-Б существовала элитная тайная полиция – служба безпеки. Кроме того, раскол в ОУН имел параллели с нацистской и большевистской партиями. В отличие от этих движений, однако, ОУН не была во главе государственного аппарата, поэтому ни одна из фракций не могла силой восстановить монолитный контроль. Вместо этого смертельная междоусобная борьба истощала силы националистического движения и дискредитировала его в глазах народа. Недостаток опыта ответственной политической деятельности был также вреден для нелегальной партии. Волюнтаризм – акцент на действии, а не мысли, на воле, но не разуме – получил широкую поддержку; на практике волюнтаризм часто подменялся эгоизмом. Номинально высокой власти, не имевшей достаточной силы, вредили людские амбиции. Те, кто меньше всего сомневались в собственной способности управлять и были готовы к наиболее крайним действиям, получили поддержку партийной молодежи, что явилось оправданием жестокости.

Это вело к потере чувства осторожности. Вероятно, опрометчивый вызов, брошенный германским властям в июне 1941 года, не имел долговременного эффекта, так как нацистские правители в любом случае не санкционировали бы украинскую автономию. «Расконспирация» партизанского движения незадолго до советской оккупации имела намного более серьезные последствия, так как привела к невосполнимой потере многих наиболее энергичных националистических бойцов, которые могли бы спастись, если бы движение твердо придерживалось прежней тактики действия маленькими отрядами, имевшими возможность в случае опасности растворяться среди крестьян. Если в ОУН-Б ответственными за эти действия были более молодые люди, то группировка Мельника – или, по крайней мере, ее передовые отряды – должна была нести основную ответственность за экстремистские действия на востоке Украины. Отсутствие позитивной программы социальных и политических реформ на ранних стадиях проникновения националистов на восток Украины было связано с преувеличением важности «чистоты» национальной культуры и с подменой рационального планирования романтической фразеологией. На этой стадии националисты называли себя революционерами, но им не хватало четкой концепции нового социального и политического порядка, они были в лучшем случае лишь бунтарями.

ОУН не представила конструктивной программы, приспособленной к нуждам востока Украины, что создает дополнительные трудности при ответе на главный вопрос этого труда – насколько силен был национализм на востоке Украины. В значительной степени первый опыт общения восточноукраинцев с распространителями националистических учений был отрицательным. ОУН уделяла незначительное внимание проблеме гражданских прав, экономическому прогрессу и социальной реформе, кроме того, эта организация и ее экстремистские приверженцы, набранные на местах, отталкивали многих восточных украинцев своим настойчивым желанием устранить все неукраинские элементы общества. Многие восточные украинцы путали национализм с экстремистской идеей, предлагаемой ОУН.

В дополнение к замешательству, являвшемуся результатом деятельности ОУН, есть и несколько других факторов, которые затрудняют оценку степени националистических настроений на востоке Украины. Дефицит информации, невозможность прямого наблюдения или измерения являются серьезными препятствиями в работе исследователя. Постоянное давление немецкого оккупационного режима и боязнь привлечь внимание коммунистических агентов препятствовали открытому выражению националистических чувств. Кроме того, крайние трудности военного времени отодвинули национальный вопрос на второй план, поскольку, согласно многим свидетельствам, ужасы советского правления вызвали чувство сплоченности среди угнетенных лиц всех наций. Опасно пытаться оценивать относительную значимость проблем, занимавших население в военное время, но наиболее верным представляется следующий порядок:

1. Физическое выживание – преодолеть голод и избежать смерти от рук немцев или красных партизан.

2. Экономическое благосостояние – устранить эксплуатацию правительства или отдельных лиц, особенно в сельском хозяйстве.

3. Стабильное и законное правление, включая свободу личности.

4. Равенство лиц, какая-то форма народного участия в управлении.

5. Национальное выражение в культуре и, возможно, в управлении.[809]

Многие будут не согласны с тем, что достижение первых трех перечисленных целей зависит от решения двух последних задач, но у среднестатистического восточного украинца любая партия, которая была чрезмерно озабочена выполнением только последних пунктов, не вызывала доверия.

Недостатки националистического движения военного времени уже упоминались в работе. Они, однако, являются лишь одной стороной медали. Другая сторона – энергия и отвага членов националистических партий, продемонстрированная в подполье и партизанских действиях на западе Украины и при распространении оуновских учений на востоке. Если какая-либо группа и была готова бороться в ситуации, близкой к безнадежной, то это была ОУН. Несколько тысяч неопытных и плохо вооруженных молодых людей не только выступили за замену гигантского коммунистического аппарата, но осмелились бросить вызов и грозной германской военной силе. В мире, в котором робость перед надвигающейся тиранией является часто правилом, такая смелость компенсирует многие недостатки.

ОУН – обе ее фракции – была, по сути, молода, судя по ее готовности преодолевать большие трудности и по гибкой политике партии. Хотя в националистических группировках сохранялись многие из старых элементов автократического правления, презрение к рациональному планированию и жестокость, новый уровень мышления членов этих группировок в решении социальных и экономических вопросов поразителен. Даже в условиях суровой борьбы за выживание в подполье или в партизанской войне многие члены ОУН оказались способны извлечь выгоду из контактов с восточными украинцами и пересмотрели свою программу. Требование национальной независимости по-прежнему оставалось главным в программе националистов, но были добавлены положения по аграрному вопросу, соответствующие чаяниям крестьянства, по организации промышленности на основе сохранения общественной собственности с ликвидацией централизованного управления, о гарантиях гражданских свобод и по многим другим вопросам, которые апеллировали к восточным украинцам. Бесспорно менее выгодные условия для пропаганды на поздних этапах войны помешали тому, чтобы новая программа ОУН дошла до большинства населения, но, по крайней мере, маленькие группы узнали, что программа, основанная на идеях национализма, может служить и основой нового общественного порядка.

Не только западноукраинские и эмигрантские партии транслировали идеи национализма на востоке Украины. Роль церквей, особенно автокефальной церкви, также важна. Как и для ОУН, базой автокефальной церкви была Западная Украина; церковь, однако, лучше понимала менталитет востока, который сформировался за века православия, чем галицкое политическое движение, которое доминировало в регионе. Вряд ли духовенство поддерживало все действия националистов на востоке Украины. Несомненно, влияние церкви на старшее поколение, особенно в деревне, было значительным, и в той степени, в которой религиозные деятели пробуждали чувство национального самосознания, националисты их ценили. Очень многие молодые люди, которые выросли при советской власти, относились к религии равнодушно или даже враждебно. Поэтому любая идентификация национализма с религией угрожала лишить движение многочисленных потенциальных новобранцев.

Религия проникала в наименее образованные слои общества, а национализм на востоке Украины пользовался серьезной поддержкой интеллектуалов, которые вместе с техническими специалистами играли ведущую роль в реорганизации жизни при германской оккупации. Хотя немцы позволили многим советским административным служащим низшего звена сохранить должность, поскольку эти люди были, по-видимому, управляемы, даже если и симпатизировали коммунистам, все те, кто занимал при советской власти заметный пост, от управления были отстранены. Их заменили учителя, инженеры, университетские профессора и другие специалисты, которым не хватало способностей, чтобы стать успешными организаторами новой администрации; трудно сказать, в какой мере они смогли бы успешно поддерживать порядок и обеспечивать работу необходимых служб без немецкого контроля. Конечно, трудности, с которыми они сталкивались в организации сил безопасности, боровшихся с коммунистическим проникновением, и в использовании прессы показывают, что восточные украинцы сами по себе, не имея поддержки административных структур, встали бы перед неразрешимыми проблемами. В той ситуации при ценной помощи западноукраинских организаторов в решении ключевых задач типа развертывания полицейских единиц восточноукраинская администрация справилась с обязанностями, возложенными на нее немцами.