Бентли Литтл, Глория - Бентли Литтл

факт, что ей удалось изменить результат, вселял в нее новую надежду.

Бенджамин был жив.

Они не смогли убить его.

Но кто они были? Она не знала.

В тот вечер она приготовила ему особый ужин, а затем устроила в постели то, что нравилось ему, а ей нет, чтобы дать ему понять, как высоко она ценит его жертву. Хотя на самом деле это была не жертва. Соответствие ожиданиям. Она ценила его послушание.

На следующий день после этого упал другой самолет, направлявшийся из Такомы в Сан-Франциско, в результате чего погибли все 175 человек, находившихся на борту, и параллели с ее предупреждением были достаточно близки, чтобы Глория была уверена, что она восстановила доверие к Бенджамину, чтобы он прислушался к ней в следующий раз.

Потому что следующий раз обязательно будет. В этом она была уверена.

Жизнь продолжалась своим странным дихотомическим образом, как будто она попала в эту жизнь откуда-то из другого мира, зная все о своем существовании здесь и сохраняя лишь случайные вспышки памяти о других временах и других местах. На работе она читала лекции по сестринскому делу, задавала задания и отвечала на вопросы, но у нее не было ощущения, что она должна что-то знать о сестринском деле. Она должна была быть кем-то другим, думала она, с другими навыками, другими интересами, другими знаниями. Даже в своем собственном доме, хотя она была знакома со всем, она чувствовала себя неловко, как будто это был не совсем ее дом и не совсем ее жизнь.

Только время, проведенное с Бенджамином, было правильным, и счастье, которое она испытывала, находясь с ним, делало все остальные неудобства стоящими того.

Глория все еще безуспешно пыталась забеременеть, и они решили отбросить график овуляции и просто заниматься этим каждую ночь, а не придерживаться привычного уклада. Участившийся секс улучшил настроение обоих — как там говорила Большая Мамочка в "Кошке на раскаленной жестяной крыше"[9]? Когда брак скалится, эти скалы обычно находятся в супружеской постели? — И это была эйфория, которая, как надеялась Глория, никогда не закончится.

Но в следующий понедельник они ужинали за просмотром вечерних новостей, как обычно, и она почувствовала странное напряжение в воздухе. Она положила вилку и изучала его, пока он ел свою лазанью.

— Ладно, что случилось? — спросила наконец Глория.

Он поднял на нее щенячьи глаза.

— Ничего. Почему ты спрашиваешь?

— Давай выкладывай, — сказала она. — Я тебя знаю.

Он колебался. И она с улыбкой отметила что интуиция ее не подвела и в этот раз.

— Бенджамин, — сказала она достаточно громко.

— Наверное, ничего страшного. Наверное, я просто устал. — Он горько рассмеялся. — Надеюсь, у меня нет опухоли мозга и чего-то подобного.

— О чем это ты?

— Сегодня... я видел своих родителей.

На мгновение они оба замерли. Глория почувствовала, как холодная дрожь пробежала по ее позвоночнику.

— Они стояли на углу, ожидая светофора.

— Может быть, это были два человека, похожие на твоих родителей?

— Возможно, так и было, — согласился он и пожал плечами.

— Но ты так не думаешь.

Бенджамин молчал.

— Я верю тебе, — тихо сказала Глория. — Я ожидала подобного.

— Но это не могли быть они. Они же давно мертвы!

— Так и есть. Ты знаешь, что это были именно твои родители. — Она сделала паузу. — Я тоже это знаю.

Они посмотрели друг на друга через стол.

— Что происходит? — спросил Бенджамин. — Тот самолет, на котором ты не хотела, чтобы я летел. Твоя история с рисунком и шкафом в прихожей. Потом восставшие с того света. Теперь твоя очередь признаться — ты что-то знаешь?

— Да особо не о чем рассказывать.

— Но ты что-то знаешь.

— Я не хочу, — сообщила она. — Я бы хотела ошибаться.

— Значит, твое поведение в последнее время было абсолютно нормальным.

Глория вздохнула.

— Нет. И да, я думаю, что происходит что-то странное, но я не знаю, что именно. Я просто знаю это, когда сталкиваюсь с этим.

— И ты действительно веришь, что я видел своих мертвых родителей? И теперь утверждаешь что это нормально.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я люблю тебя.

— Не уходи от темы!

— ...

— Итак... — Он поднял руки в жесте беспомощности. — Что мне прикажешь делать? Искать их? Притвориться, что этого не было?

— Держи глаза открытыми и посмотри, не повторится ли это снова.

Бенджамин встретил ее взгляд.

— Ты действительно видела фигуры на том рисунке, не так ли?

Она кивнула.

— Есть что-нибудь необычное о чем я должен знать?

— Я буду внимательно смотреть.

— Но ты скажешь мне, если что-то увидишь?

Глория улыбнулась.

— Конечно.

Он протянул руку и она накрыла его ладошку своей.

Выключив телевизор, они сели за стол и разговаривали, пока заканчивали ужин, в основном о родителях Бенджамина. Его отец умер до их знакомства, но она немного знала его мать, которая тоже скончалась вскоре после свадьбы Глории и Бенджамина. Она казалась милой, простой старушкой, но в представлении Бенджамина это была холодная, самовлюбленная ведьма. Глория поняла, что, хотя она и знала о родителях своего мужа, на самом деле она их не знала, потому что рассказы Бенджамина о его семье всегда были поверхностными. Ей было известно довольно много случаев из его детства, но это были отдельные самостоятельные эпизоды, и, как оказалось, они не давали истинного и полного представления о том, через что ему пришлось пройти. Не имея братьев и сестер, которые могли бы отвлечь внимание, он был единственным объектом внимания своего озлобленного отца, который переехал в Калифорнию, чтобы работать в высокооплачиваемой аэрокосмической промышленности, но в итоге стал продавцом в хозяйственном магазине. Дэнни Джеймс издевался и эмоционально манипулировал своим склонным к творчеству сыном, заставляя его пойти в те сферы, в которые он когда-то стремился попасть сам, направляя Бенджамина на математические и естественные курсы в средней школе, добиваясь, чтобы он специализировался на компьютерных науках в колледже, и не одобряя, если его сын не пойдет по тем стопам, по которым он изначально собирался идти.

Его мать, тем временем, проводила больше времени, чтобы дать людям понять, что она хороший родитель, чем на самом деле быть родителем. Бессовестный социальный альпинист, она уделяла очень мало времени своему единственному ребенку и проявляла очень мало