Дура LEX - Борис Палант

— Катька, ты имеешь в виду, что с клиентами надо трахаться? — прямо спросила Верка.

— Тут два варианта, — сказала Катька. — Можно на коленях у мужика потереться за полтинник, а можно и трахнуться за двести баксов. Но тебя никто не заставляет. Хочешь — на коленях танцуй, хочешь — трахайся, не хочешь — не трахайся.

— Ты уже трахалась?

— Нет, но на коленях уже работала. Мужик мне за это три двадцатки дал, и это за пять минут работы! Но дело не только в бабках, здесь можно и жениха найти. Мне рассказывали, что Надя из Кременчуга на прошлой неделе свадьбу сыграла. Вышла замуж за дальнобойщика, уехала сейчас с ним в рейс в Калифорнию. Здесь почти все дальнобойщики, но иногда заходят и культурные люди в костюмах. Эти как раз хуже платят и не женятся.

— Ты уже столько знаешь про все это! Ведь ты только два дня назад в Америку приехала. Мы вот с Зинкой еще сонные ходим.

— На том свете отоспимся, девочки.

— Зина, Вера, поднимитесь наверх, — позвала тетя Муся с лестницы, ведущей на второй этаж.

Вместе с тетей Мусей девушки вошли в кабинет. За столом сидел лысеющий парень лет сорока и говорил по телефону. На нем была черная шелковая рубашка с расстегнутым воротником. На груди сверкал золотой магендовид, на правом запястье кожаный браслет с золотой пластинкой, а на левом — часы, усыпанные бриллиантами. Прижав трубку к уху, парень протянул руку и представился:

— Лев. — Ногти Льва были красиво наманикюрены, от него приятно пахло одеколоном — не сладко, а свежо. — В общем, передай ей, что я и в Запорожье ее, суку, достану, — закончил телефонный разговор Лев и повесил трубку. — Садитесь, девочки, в ногах правды нет. Есть-пить хотите?

— Нет, спасибо, — ответила Верка за себя и за Зинку, хотя была голодна.

Лев тонко прочувствовал голод подруг, позвонил и попросил принести два гамбургера с картошкой фри и кока-колы. Он окинул взглядом Зинку и Верку и сказал:

— Девочки, как вы понимаете, у меня не монастырь и не католическая школа. Как сказала мне Муся, вы только что приехали в Америку. Мне, когда я приехал, работу никто через два дня не предлагал. Я должен был сам ее искать. И посуду мыл, и шоферил, и, честно скажу, воровал, потому что жрать хотелось. А сейчас бабки на синагогу даю, и, вы знаете, берут, потому что бабки не пахнут. Послать вас на сцену танцевать и жопой вертеть — себе убыток, потому что, между нами, вам уже не двадцать. Но девки вы, я вижу, красивые, а значит, если с умом к делу подойти, пробиться сможете. Могу вас взять официантками. У нас ведь кроме стульев вокруг сцены еще двенадцать столиков в зале, считай сорок восемь посадочных. Ну пусть не все столики всегда накрыты, но за то, что в любое время двадцать лохов за столами сидит, я отвечаю. Хорошие официантки после всех расходов себе оставляют кто штуку, а кто и полторы в неделю.

— А какие расходы? — спросила Верка.

— Ну, прежде всего надо купить короткие юбки, бюстгальтеры, чтобы бюст стоял, кофточки всякие, черные ажурные чулки, кругом-бегом на тысячу баксов. Мы можем авансировать эти бабки. Затем вы с чаевых платите двадцать пять процентов басбоям — ребятам, которые столы убирают, и посудомойщикам. Мне отстегиваете пятихатничек по субботам, а все остальное ваше.

— И нам после всего останется по тысяче? — недоверчиво спросила Верка.

— Я же сказал: если с умом подойти. Для чего, как ты думаешь, вам стоячие лифчики нужны и юбки короткие? Понятно, для того, чтобы мужика разохотить. Ну а дальше уж дело техники. Сделай так, чтобы он угостил тебя чем-нибудь подороже, чем пивом. У нас выбор широкий — коньяки, шампанское по сто баксов бутылка. Тебе пять процентов от всего, что он закажет. Ну а для особых чаевых постараться надо, не мне тебя учить.

Принесли гамбургеры с картошкой и кока-колой, но разговор как бы уже был закончен, и оставаться есть было неуместно. Выход из ситуации нашла тетя Муся.

— Пусть девочки осмотрятся, подумают, — сказала она, запихивая снедь и напитки в полиэтиленовый кулек.

Всю обратную дорогу Верка и Зинка молчали. Тетя Муся вела машину и слушала русское радио. Каждые пятнадцать минут звучала реклама адвоката Марка Лифшица, в которой он обещал довести любое иммиграционное дело до победного конца и лично поздравить клиента с получением грин-карты. Было много и других интересных реклам — от модных очков до удаления мозолей новым методом. Когда тетя Муся привезла девушек домой, она сказала:

— С вас по двадцатке — бензин плюс проезд за мост.

— А чего же ты, тетя Муся, не предупредила, что деньги брать за проезд будешь? — вызверилась вдруг Верка. — Если бы вперед сказала, то мы бы никуда и не поехали. Ведь ты, небось, сидишь в доле у Левчика, вот с него и снимай бабки.

Тетя Муся несколько раз как рыба открыла и закрыла рот, не найдя что ответить. Верка и Зинка вышли из машины и, не попрощавшись, вошли в дом.

— Когда это ты успела так ума набраться? — спросила Зинка.

— А ты бы поторговала на блошином рынке с мое и не такому бы научилась. Эта сраная тетя Муся будет нам мозги сушить! И не таких на иршавском рынке видела. Трудоустроить она может! Пусть сама надевает стоячий лифчик и трудоустраивается. Спать ей не с кем! Вон сколько клиентов в борделе у Левчика — пусть с ними спит и Левчику за это отстегивает. У нее тут не банк, у нее тут не баня… Бандерша говенная! А я, кстати, у Левчика бы поработала.

Зинка открыла рот, но Верка, не обращая на нее внимания, уже ставила на плиту кофейник.

* * *

В первый свой понедельник в Америке девочки пошли на прием к адвокату Марку Лифшицу, тому самому, который обещал выиграть любое иммиграционное дело. В приемной было много народу, как всегда пахло рыбой и духами «Клема». Секретарша собирала с посетителей деньги за консультацию — по пятьдесят долларов с человека.

— Мы вдвоем по одному делу, — сказала Верка.

— Ну что вы, девочки, хитрите? Как у вас может быть одно дело, вы же не сиамские близнецы.

— Мы хуже, — ответила Верка. — Вот полтинник, а не хотите, мы пойдем к другому адвокату через дорогу. У вас тут все газеты врачами и адвокатами заполнены. Читать нечего, одна реклама.

— Марк Лифшиц лучший адвокат, — сказала секретарша. — Он гарантирует конфиденциальность и результат. Ладно, давайте полтинник.

Зинка и Верка сели у самой секретарской стойки. Пришла какая-то старушка, очевидно за свидетельством о рождении. Прочитала полученный документ и вздохнула:

— Теперь и я еврейка.

Пришел усатый белорус получить справку о травмах из минской больницы. Травмы якобы были получены им во время разгона демонстрации против жестокого режима Лукашенко.

— Так какие же это травмы? — спросил белорус секретаршу, тыча пятерней в справку.

— Как это какие? Вот ушиб спины, вот ссадина на лбу. А вы что, перелом руки хотели или оторванную ногу? Кстати, вы не прочли, а тут написано, что вы мочились кровью. Это значит, вас по почкам били.

— И за эту бумажку стольник? — зло спросил белорус.

— Это настоящая справка из минской больницы, подите достаньте такую, — так же зло ответила секретарша.

Через час ожидания Зинку и Верку пригласили войти в кабинет адвоката. На стенах висели красивые дипломы с золотыми печатями и фотографии хозяина с какими-то важными людьми. Важными, потому что на всех были костюмы или фраки, и лица у всех были миллионерские. А дамы на фотографиях были одеты в нарядные однотонные платья, и на руке у каждой висела дорогая сумочка. Верка про себя отметила, что жены миллионеров носят однотонные, а не блестящие, переливающиеся всеми красками платья.

— У вас один способ легализоваться — подать на политическое убежище, — сказал Марк Лифшиц. — Стоить это вам будет по пять штук каждой плюс расходы. Легенду я вам выдумаю, с этим проблем не будет. Кого там сейчас на Украине преследуют?

— Да всех, — сказала Зинка. — Налоговики наседают, криминал прижимает, милиция проходу не дает — кругом взятки давать надо.

— Нет, это все не то, девочки, — улыбнулся адвокат. — Нам нужно такое, что касается только вас, а не всего населения Украины. Ведь не может Америка дать убежище всем украинцам.

— Они тут наробят, если вы их всех сюда запустите, — сказала Верка. — Такого наробят, что американцы не будут знать, куда бежать.

— Америка — плавильный котел. Она и не таких переплавила. Рано или поздно все становятся американцами — и итальянцы, и китайцы. Украинцы не будут исключением. Но не о них сейчас разговор. Вы в какой-нибудь партии состояли?

— Нет.

— А какую партию сейчас преследуют?

Ни Зинка, ни Верка ничего не знали о преследовании инакомыслящих на Украине. Они даже не знали, какие на родине есть партии. Тогда Марк предложил им легенду, что они баптистки — их преследуют на Украине.

— Вам нужно быть скромно одетыми и знать Нагорную проповедь, — сказал Марк. — Это у баптистов главный документ. Вы вообще как часто в церковь ходили?