Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

ней и далеко не всякий человек добровольно желает стать разведчиком.

Вся совокупность имеющихся у меня данных о Жорже Абрамовиче позволяет утверждать – в 1939 году в подавляющем большинстве ветвлений его судьбы у него не было ни малейших намерений стать «бойцом невидимого фронта».

Значит, в ситуацию необходимости выбора между «водой и камнем», «льдом и пламенем» он был поставлен какой-то внешней судьбоносной силой.

То, что этой силой была муза советской военной разведки, сомнений не вызывает ☺. Но в каком именно обличии она к нему явилась? И было ли это явление «закономерным», т. е. обусловленным внутренними потребностями и продуманными действиями самой военной разведки в то время?

Ответ на этот вопрос оказался для меня неожиданным – скорее всего, несмотря на то, что Жорж «объективно» должен был быть интересен разведке, обращение к нему было «счастливым случаем» (счастливым – для советской разведки ☺). Дело в том, что, как пишет в своих воспоминаниях ветеран ГРУ генерал-майор В. А. Никольский, работавший в ГРУ в это время,

«В период с 1937 по 1941 год, как в калейдоскопе, мелькали руководители «секретной» службы РККА Берзин, Урицкий, вновь Берзин, Никонов, Орлов, Гендин, Проскуров, Ильичев, Голиков, Панфилов и опять Ильичев. За четыре года девять человек сменили один другого на должности, требующей, как нигде, преемственности, громадного объема конкретных знаний, авторитета в армии».[655]

При этом

«В Центральном комитете партии считали, что в разведке, как, впрочем, и повсюду, самое главное пролетарское происхождение, все остальное может быть легко восполнено. Такие мелочи, как понимание государственной политики, уровень культуры, военная подготовка, знание иностранных языков, значения не имели».[656]

Вряд ли в этой атмосфере обращение к Жоржу могло быть плодом целеустремлённой работы кадровиков ГРУ. Скорее, разведке просто повезло… Случайное «попадание в десятку» ☺.

Впрочем, может быть, и не совсем случайное. В какой-то ветви альтерверса к какому-то этапу «попадания в ГРУ» Жоржа был причастен и В. А. Никольский, в то время военинженер 3-го ранга, что соответствовало званию капитана, который в мае 1939 – декабре 1940 года был старшим помощником начальника 6-го отделения 3-го (военно-технического) отдела ГРУ.[657] По его собственному признанию,

«работа в аппарате управления, в том числе и в отделе военно-технической разведки, в котором я состоял, носила самый разнообразный характер. Мы подбирали людей для зарубежной работы, руководили выделенной нам агентурной сетью, обобщали информационные материалы, получаемые из-за границы».[658]

И среди кандидатур для отбора не мог не приглянуться молодому выпускнику инженерного факультета Военно-химической академии имени К. Е. Ворошилова Никольскому молодой, интеллигентный, знающий английский язык, химик Коваль ☺.

Как бы то ни было, в позднейших воспоминаниях инициативу своего прихода в разведку Жорж возлагает на ГРУ. Вот фрагмент из его краткой автобиографической рукописи, относящийся к этой теме:

05.01. Фрагмент автобиографической рукописи, после 2000 г.[659]

По рекомендации Комитета Комсомола МХТИ со мной начали вести переговоры (как потом оказалось) работники Разведевателного Управления Генштаба Советской Армии о поездке на нелегальную работу заграницей. Я согласился и 25.X.1939 г я вступил на в военную службу.

Прежде всего, отметим маленькую аберрацию памяти Жожа – в 1939 году была не Советская, а Красная армия.

Важнее фактические неточности этой записи. Дата «вступления на военную службу» 25.10.39 явно списана Жоржем со своего военного билета. Он пользовался этим документом для указания информации о своих официальных званиях. Но, как показывает анализ, бо́льшая часть сведений в этом документе является намеренной дезинформацией ГРУ 1949 года, когда и был выдан военный билет.

Так, напомню, в военном билете указано, что воинскую присягу Ж. А. Коваль принял «при в/ч 32729 7 ноября 1941 г.»! Это в день знаменитого парада на Красной площади, с которого бойцы уходили прямо на фронт. А Жорж Абрамович был в это время в десятке тысяч километров от этих событий и заканчивал обычную трудовую неделю (была пятница) в фирме Raven Electric Company где-то на Манхэттене в Нью-Йорке…

В других биографических документах он указывает время призыва просто как декабрь 1939 г., а в соответствии с Приказом МХТИ № 658 он отчислен из аспирантуры «ввиду призыва в ряды РККА» только 7.12.39 г.

Не менее важна и сама стилистика этой цитаты. Она говорит о том, что Жорж как не был, так и не стал «военным человеком». О его определении формы выполнения нелегальной работы «поездка» мы ещё поговорим, но оборот «вступить в службу» выдаёт его как человека, русскоязычные речевые обороты которого, касающиеся «бытовой стороны» военной службы, формировались со слов кого-то, кто привык к речевым оборотам царской армии. Мне тут видится тень Татьяны Васильевны и следы общения с ней времён студенчества и активного формирования словарного запаса.

Как видно из этой цитаты, сначала Жорж, с кем-то и где-то беседуя «по рекомендации Комитета Комсомола», даже не понимал, кто и зачем интересуется его персоной.

Какой термин можно использовать для характеристики этих «бесед»? Мне представляется, что наиболее ясным является термин «вербовка», хотя против этого возражают специалисты по разведке. Один из них так сформулировал возражения против использования этого термина:

«Вы широко используете и трактуете термин «вербовка». С 1982 г. термин «вербовка» применялся исключительно к агентам или доверенным лицам. До этого соответственно с 1932 г. в военной разведке и с 1935 г. – в НКВД, термин «вербовка» мог употребляться в строгом разведывательном смысле этого слова, исключительно к агентам, т. е. к людям, которые внештатно на платной основе, либо в силу тех или иных обстоятельств работают на специальные службы соответственно НКВД и военную разведку. Поэтому ни о какой вербовке Коваля в 30-е гг. речь не могла идти в принципе. Вербовка появилась у литераторов, которые не понимают специфики разведывательной и контрразведывательной работы.

Коваль был нелегал. Соответственно нелегал в военной разведке – это обязательно военнослужащий, если он является действующим разведчиком».[660]

Не буду спорить со специалистом об узко-профессиональном значении слова в качестве термина спецслужб. К тому же, и среди специалистов существуют разные мнения о смысловом наполнении ключевых терминов «агент» и «нелегал». Вопрос – кем же считался Жорж в ГРУ? – оказывается совсем не прост.

Вот что говорит о «неформальных званиях» в военной разведке В. Суворов:

«В советской военной стратегической разведке агентом назывался завербованный иностранец. Гражданин СССР, работавший на советскую стратегическую военную разведку, агентом не считался – он был либо офицером-разведчиком (в том числе нелегалом, то есть работавшим под глубоким прикрытием), либо привлеченным».