Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I - Юрий Александрович Лебедев

с Татьяной Васильевной, но и стимулировало молодых к активной «культурной жизни».

Поэтому не стоит и пытаться перечислить все те спектакли, концерты, музеи и выставки, которые они посетили.

Но вот одна из «ворсинок альтерверса», связанная с искусством и их личной жизнью. Они поженились осенью 1936 года. Оба уже третьекурсники. Вся округа Менделеевки исхожена и изъезжена. Конечно, как сказал поэт, «любовь – не вздохи на скамейке, и не прогулки при луне»,[602] но и без этих романтических атрибутов она не обходится ☺. А в комнате жоржевского общежития и в коммунальной квартире Милы такую скамейку вряд ли найдёшь…

Где же могла находиться эта скамейка, на которой шептались заветные слова? Ближайшим и вполне доступным местом был старинный Екатерининский парк, ставший парком ЦДКА – двадцать минут хода от Менделеевки. И не они одни избрали этот уютный уголок в центре Москвы для «сугубо личных разговоров»:

04.21. В парке ЦДКА.[603]

И как же приятно было молодожёнам увидеть эти «заветные места» на картинах художника Николая Григорьева, когда в 1937 году они заглянули на выставку его картин в Центральном доме Красной Армии им. М. В. Фрунзе![604] И, может быть, они узнали и ту аллею, где проходили их «прогулки при луне»:

04.22. Фрагмент картины Н. М. Григорьева «В парке», 1936 г.[605]

«Завораживающий свет гирлянд, вечерняя аллея. Николай Григорьев сумел окутать пространство холста густыми летними сумерками. И это при том, что художник не использовал ни одного мазка черной краски. Глядя на картину «В парке», мы ощущаем и теплоту летнего воздуха, и умиротворение, и чувствуем неспешное приближение ночи»,[606]

– так описывают эту картину современные искусствоведы. А для Жоржа и Милы картина будила ещё и очень личное воспоминание…

Событие посещения выставки Григорьева – очень тонкое волокно альтерверса Жоржа. Но в его биографии есть и гораздо более вероятные эпизоды, связанные с изобразительным искусством, подтверждённые документально.

Об одном из них мы знаем почти наверняка. В Московском Государственном музее нового западного искусства на Пречистинке 24 декабря 1936 года состоялось открытие выставки «Художники США – музею ЕвАО». Это была выставка картин, скульптур и графики, передаваемых американскими художниками новому музею в Биробиджане.

Выставку в «присутствии многочисленных представителей Советской общественности открыл Диманштейн»[607], Председатель ЦС ОЗЕТ. Музей предоставил 160 билетов на открытие ОЗЕТу,[608] и наверняка два из них достались Жоржу, как представителю ОЗЕТа в МХТИ, и его жене Миле. Это был хороший подарок Жоржу к его 23-летию.

О спортивных пристрастиях студента Коваля известно немного. Точно известно, что он любил лыжи и футбол. На лыжах катался сам, причём делал это всю жизнь – студентом, аспирантом, доцентом, пенсионером – до глубокой старости!

Менялась экипировка и снаряжение. Вначале были валенки и бамбуковые палки:

04.23. Менделеевцы на лыжном старте. Жорж Коваль первый слева.[609]

А потом – лёгкий дюраль, специальные лыжные ботинки и крепления «Ротафеллы»:

04.24. Жорж на лыжной прогулке, 50-е годы.[610]

И даже в канун 90-летия, при неважном уже здоровье, родные опасались его лыжной активности:

«Кабы на лыжах не сиганул, снег как выпадет! Он их пока не выбросил, на балконе стоят»,

– писал мне Геннадий.[611]

Но всегда на лыжне с улыбкой…

А футбол – это «платоническая страсть», та, в которой «невольны мы в самих себе». В то время было несколько достойных кандидатов на симпатии – армейцы, динамовцы, железнодорожники, но Жорж почему-то отдал сердце московскому «Спартаку». И «Спартак» его не подвёл – осенью 1936 года стал чемпионом СССР, после чего совершил блестящее турне по южным городам Франции, где наши футболисты легко громили любительские команды из Лиона (11:0), Марселя (13:0) и Ниццы (12:0).[612]

Но, конечно, апофеозом успехов стал матч 8 июля 1937 года, когда «Спартак» обыграл знаменитую команду басков со счетом 6:2. В СССР баски провели 12 встреч с разными командами, но выиграть у них сумел только «Спартак»!

04.25. Триумфальная колесница в виде бутсы «Спартака» на Манежной площади.[613]

Я не знаю, попал ли Жорж на трибуну стадиона «Динамо» в день игры, но уверен, что среди ветвлений альтерверса Жоржа есть множество таких, где именно он и является тем человеком в левом нижнем углу на фото, который толкает «триумфальную колесницу» спартаковцев в июле 1937 года по улицам Москвы.

К тому же, участником этого матча был хороший знакомый Жоржа менделеевец Петр Старостин! Хотя, по сведениям А. П. Жукова, Старостин не числится в протоколах матча, но сам он утверждал, что играл – заменил минут за 25 до конца матча полузащитника К. И. Малинина.[614]

Любовь к футболу и «Спартаку» он пронёс через вынужденное (но вполне успешное!) отвлечение на бейсбол во время своей «командировки» в Америку. После того, как в США узнали о присвоении Жоржу звания Героя России, его сокурсник по CCNY и студенческий приятель Блум рассказал корреспондентам, что Жорж очень хорошо играл в бейсбол на позиции «шорт-стоп».[615]

Что это за позиция, я точно не знаю, но она «считается одной из наиболее важных оборонительных позиций на поле, а также одной из самых сложных».[616] Игра на этой позиции отдалённо схожа с игрой вратаря в футболе.

По возвращению в Советский Союз им снова овладела «болельщицкая страсть» к футболу.

Вот как вспоминает об этом его первый дипломник в МХТИ проф. А. И. Родионов в беседе со мной:

«Ю. Л. Да, ведь Вы с ним были футбольными болельщиками!

А. Р. Да, мы с ним хаживали на стадион… Мы за «Спартак» болели… И если я в прошлый раз стоял в очереди, то теперь ты иди стой! И он ходил и стоял, и никаких возражений у него не было… А очереди были такие, что иногда часа три приходилось стоять!..

Ю. Л. А на стадионе как он себя вел? Эмоционально? Кричал?

А. Р. Было… Не без этого… Кругом такая публика…»[617]

Причём, вопреки мифическим «профессиональным ориентирам», он не изменил своей привязанности именно к «Спартаку». Свидетельствует об этом известный журналист Н. Долгополов:

«В 1993 или 1994 году на стадионе «Динамо» патриарх –