Голливудский мустанг - Генри Денкер

— Джулия… пожалуйста… я должен поговорить с вами.

— Я сказала вам, в чем ошибка, как ее исправить… Вы не слушаете меня, — жалобно простонала она.

— Я не мог. Там был Кермит. Я хочу поговорить с вами наедине, — умоляюще произнес Джек.

Она помолчала, потом тихо прошептала:

— Одну минуту.

Он услышал шлепанье босых ног. Подождал. Ему показалось, что прошло немало времени. Что она там делает? Пьет водку? Глотает таблетки?

Джек решил, что, если через несколько секунд она не откроет дверь, он позовет администратора. Но Джулия подошла к двери, и он услышал, как она отпирает ее. Она осторожно приоткрыла дверь. Актриса улыбалась с трудом, неуверенно, но все же улыбалась. Ее губы были неаккуратно подкрашены. Джулия накинула на себя черный поношенный пеньюар из крепа и кружев, кое-где превратившийся в лохмотья.

Однако она держалась прямо и гордо, как в тот раз, когда он впервые увидел ее в кабинете Одри. Даже сейчас в ней ощущался апломб красивой женщины, хотя она и выглядела старше своих лет и была пьяна. Ее бесформенный подбородок и жир, висевший под ним, заставили Джека вспомнить о его тете-вдове, державшей в Бороу-Парк лавку по продаже кошерного мяса.

В первый момент он испытал желание повернуться и убежать — даже если это означало конец его карьеры в театре. Стоя за приоткрытой дверью, Джулия улыбалась игриво, завлекающе.

Господи, мысленно произнес он, представив себе старую тетю Сашу, завлекающую двадцатипятилетнего рассыльного. Господи, беги, беги, беги!

Вместо бегства он сказал:

— Джулия… пожалуйста?

Он толкнул дверь, но она держала ее крепко.

— Я не хочу говорить об этом! — заявила Джулия.

Она стояла так близко от него, что он ощутил запах перегара, перебивающего аромат духов, хотя она надушилась сильнее обычного.

— Если желаете знать правду, я тоже не хочу, — сказал он, чтобы не молчать. Он старался разговорить ее и проникнуть в номер.

Его ответ удивил ее; игривая, порочная улыбочка исчезла с лица Джулии. Он решил использовать это.

— Меня тошнит от этих разговоров. Желаете знать правду? Я сожалею о том, что мы познакомились при таких обстоятельствах. Почему мы не встретились во время чтения другой пьесы? Или на Студии? В тот вечер, когда вы играли Чехова. Я был там и видел. Вы выглядели великолепно.

— Потому что пьеса была хорошей! — с вызовом произнесла Джулия.

— Я думал, мы не станем говорить об этом, — сказал Джек, приблизившись к лицу актрисы, выглядывавшей из приоткрытой двери. — Знаете, в тот вечер я мечтал пройти за кулисы и увидеть вас. Мне очень хотелось это сделать.

— Но вы этого не сделали, — кокетливо сказала она.

— Что я мог сказать? «Мисс Уэст, вы — величайшая актриса из всех, кого я видел!» Или: «Мисс Уэст, вы — великолепная актриса, но сегодня я влюбился в ваше восхитительное лицо. Волосы. Груди!» Это правда, Джулия — у вас потрясающие груди. Вам это известно, верно?

Актриса улыбнулась. Джек заметил, что она начинает сдаваться.

— Допустим, я бы пришел к вам тогда и сказал это. Что бы вы мне ответили?

Джулия ничего не сказала, засмеялась — тихо, дразняще; Джек понял, что она попалась на крючок. Он произнес умоляюще:

— Джулия… забудьте о спектаклях. Впустите меня. Не прогоняйте. Я же не мальчик. Я — мужчина, Джулия. И я люблю вас. Нуждаюсь в вас. Забудем о спектаклях.

Она посмотрела на него без улыбки, проверяя, не обманывает ли он. Очевидно, она поверила ему, потому что отошла от двери, пропуская его. Поколебавшись, Джек вошел в номер и прикрыл за собой дверь, снова поколебался, потом громко повернул ручку замка, чтобы Джулия услышала это. Он принял решение.

Гостиная была освещена тускло. Она хорошо подготовила сцену. В углу комнаты, на полу, стояла лампа. В настольном светильнике горел лишь один плафон из четырех. Джулия находилась у окна, за которым темнел дождливый Нью-Хейвен. По мокрым улицам ехали автомобили с включенными фарами. Джек подошел к женщине так близко, что ощущал ее дыхание с запахом перегара, чувствовал тепло ее рыхлого, расплывшегося тела. От ложбинки между грудей исходил сильный аромат духов.

Он внезапно обнял ее, прижал свое лицо к лицу Джулии, но не поцеловал женщину. Он осязал контуры ее тела, раздавшихся бедер. Ее груди оставались крепкими, высокими. Они были большими. Мне всегда нравились большие груди, утешил себя Джек. Будучи старшеклассником, он встречался только с девушками, обладавшими большим бюстом. Он попытался убедить себя в том, что хочет Джулию.

Она повернула голову, чтобы поцеловать его; он хотел избежать этого, но не смог. Она поцеловала Джека, засунув свой язык ему в рот. Язык Джулии оказался быстрым, проворным, умелым, он почти заставил Джека забыть о перегаре.

Он надеялся, что она возбудит его, желал этого. Но ничего не произошло. Пытаясь уклонится от ее рта, он раздвинул халат Джулии и крепко прижался лицом к ее грудям. Духи и тепло красивых полных грудей, к которым Джек питал слабость, помогли ему ощутить наконец эрекцию.

Почувствовав его восставший член, она тихо засмеялась. Затем кокетливо спросила:

— Ты всегда занимаешься этим стоя? Или это привычка, выработанная в бруклинских коридорах?

Джек засмеялся, взял ее за руку и повернул лицом к спальне. Она пошла вперед, он проследовал за ней. Внезапно Джек обхватил ее сзади, сжал обеими руками ее груди. Она подалась назад, прижалась ягодицами к его члену, потерлась о него, дразня Джека, возбуждая его еще сильнее. Он повернул ее и принялся целовать соски, ласкать их языком. Она прильнула к Джеку с такой силой, что ему показалось, будто она испытала оргазм. Она дышала судорожно, неровно. Затем Джулия улыбнулась.

Она произнесла слова, показавшиеся ему странными:

— Идем, мальчик. Идем.

Джулия взяла его за руку и повела к постели, подготовленной весьма тщательно. Его окутывал запах ее духов. Он заметил, что шторы в спальне сдвинуты. Единственным источником света была маленькая настольная лампа, стоявшая далеко от кровати.

Возле кровати Джулия повернулась к Джеку, и он снова поцеловал ее. Она не пошевелилась; он снял с нее халат и уронил его на пол. Увидев Джулию обнаженной, он испытал желание повернуться и убежать. Она была полной женщиной — с хорошими грудями, но полной. Алкоголь добавил несколько фунтов ее бедрам, животу, ягодицам. Перед Джеком стояла не школьница с крупным бюстом и не юная актриса с пышными формами.

Это была старая женщина, его тетя или даже его мать. Но, посмотрев на лицо Джулии, он понял, что она считает себя одной из самых привлекательных женщин мира. Если он закроет глаза и забудет обо всем, кроме ее грудей и влагалища, ему, возможно, удастся сделать это. Ради спектакля. Ради Синди. Ради Кермита. Но прежде всего — ради самого себя, Джека Финстока, Джека Финли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});