Голливудский мустанг - Генри Денкер

— Я доведу ее до премьеры, Кермит. Сделаю для вас хит!

Кермит уже много раз слышал подобные обещания. Иногда их выполняли. В большинстве случаев — нет. Однако всегда режиссер говорил так же искренне, как Джек Финсток. А точнее, Джек Финли.

До премьеры в Нью-Хейвене все шло нормально. Последний прогон без декораций перед отъездом из Нью-Йорка был самым трогательным и впечатляющим. С последним действием была проблема. Джулия испытывала дискомфорт. Но она играла — не безупречно, но достаточно хорошо для Нью-Хейвена и первого публичного представления.

Она продолжала пить свой чай; Джек постоянно следил за ней. Ему казалось, что она пьет не больше, чем прежде. Но он находился рядом с ней не двадцать четыре часа в сутки.

Они приехали в Нью-Хейвен на поезде. Джек отвез Джулию в гостиницу «Тафт», находившуюся возле театра. Помог отнести чемоданы в номер. Она сама несла свой термос. Джек поставил чемоданы на пол. Джулия обвела взглядом гостиницу.

— Господи, опять этот номер. Его не ремонтировали одиннадцать лет! — Она улыбнулась. — Приятно снова оказаться здесь.

Джулия шутливо поцеловала Джека и продолжила:

— Это все вы, вы. Они удивлены. Они, верно, заключили пари, что я не продержусь до этого момента. После… моего ухода…

— Дорогая, отдыхайте, — сказал Джек. — Я хочу спуститься вниз и проверить сцену. Посмотреть декорации и освещение.

Она кивнула, отпуская его. Но, прежде чем он ушел, Джулия прижала свое лицо к его щеке.

— Мы сделаем это. Сделаем. У нас будет хит! А теперь идите, — прошептала она.

Он вышел через заднюю дверь на сцену. Она была темной, но декорации уже висели. Художник следил за расстановкой мебели. Джек спрыгнул в проход и попятился назад, глядя на сцену. Девяносто пять процентов зрителей увидят все происходящее. Только боковые места не обеспечивали полного обзора.

Он остановился в глубине зала. Из Бруклина в Нью-Хейвен! Внезапно кто-то приблизился к Джеку. Это был Кермит.

— Это всегда волнующе. Всегда. В первый раз. И в последний раз, — произнес Финли.

— Как она?

— Нормально. Хорошо.

— Готова к премьере?

— Несомненно! — воскликнул Джек.

— Хорошо. Хорошо, — без ликования, но с надеждой в голосе сказал Кермит.

Они занялись освещением сцены. Разногласия между Джеком и художником оказались незначительными. Потом Джек отпустил всех на ужин до девяти, когда должна была состояться первая техническая репетиция.

Оставшись в одиночестве, Джек снова поднялся и осмотрел декорации. Под его ногами лежал мягкий, роскошный ковер. Сам он еще никогда не жил среди такой дорогой мебели. И все же в каком-то смысле она была его мебелью — он сам выбирал ее. Все было его — декорации, спектакль, успех. Или провал.

Техническая репетиция заключалась в проверке дверей и наличия проходов между предметами обстановки для свободного передвижения актеров. Они проконтролировали, соответствует ли временная длительность отдельных фраз расстоянию, которое преодолевали актеры, произнося их. Освещение пришлось подправить, потому что появление актеров на сцене изменило его.

Все это время Джулия была спокойной, серьезной, деятельной. Когда у юного Клинтона возникла проблема с подходом к актрисе, она сама предложила изменить свою позицию в этой сцене.

Кермит постепенно обретал уверенность и спокойствие. Он даже позволил себе улыбнуться Джеку, который шагал взад-вперед по проходу, разглядывая сцену, декорации, реквизит, давая указания и распоряжения осветителям, актерам, своему ассистенту.

Время перевалило за полночь. Они уже добрались до последней сцены, которая должна была пройти легко, потому что являлась самой простой в техническом отношении. Кермит распорядился принести кофе и бутерброды, чтобы люди перекусили перед сном.

Они репетировали последнюю сцену, в которой юноша уходит от Джулии. Последние объятия, последний поцелуй, прощание. Все это время сын героини ищет в коридоре друга, не догадываясь о его отношениях с матерью. Любовник Джулии должен был оставить на сцене одинокую, стареющую женщину, только что потерявшую свою последнюю любовь.

Впервые за этот вечер Джулия столкнулась с трудностями. Ей не давались подход к партнеру и прощание с ним. Она не могла объяснить причину. Джек поднялся на сцену и показал Джулии, как она делала это ежедневно в течение нескольких недель.

— Знаю, знаю, — сказала она. — Но я постоянно испытывала дискомфорт. Теперь я понимаю, что вся сцена решена неверно!

Кермит подался вперед, но удержал себя.

Джек приблизился к Джулии и зашептал:

— Джулия, со сценой все в порядке. Я вижу это. Чувствую. Она решена верно.

Актриса энергично покачала головой.

— Я не могу сыграть это!

— Последнюю неделю мы репетировали всю пьесу дважды в день! Вы делали это отлично!

— Конец не понравится зрителям. Они в него не поверят. Я не могу появиться в спектакле с таким финалом!

Она повысила тон, и Джек испугался за моральный настрой остальных актеров.

— Джулия, дорогая, сделайте это сейчас, — прошептал он. — Потом мы отпустим всех и поговорим.

Она кивнула. Доиграла сцену включая уход юноши, но делала все машинально, безучастно.

Принесли кофе и бутерброды. Джек не смог быстро избавиться от людей. Пока они ели и пили, Финли и Кермит отошли вглубь зала.

Кермит произнес тихо и бесстрастно:

— Я бы убавил освещение.

— Зачем? Все происходит днем. Освещение должно быть ярким. Мы и так затемнили сцену для драматического эффекта, — возразил Джек.

— И все же я бы убавил освещение, — не сдавался Кермит.

— Почему?

— Почему? — повторил Кермит. — Да потому, что если критики разглядят ее отечное лицо и «мешки» под глазами, они потеряют интерес к спектаклю. Они будут весь вечер думать: «Она снова пьет. Она снова пьет». Мы все — вы, я, спектакль — попадем в сточную канаву с потоком водки! Уберите свет!

— Она выглядит не настолько плохо. К тому же она играет зрелую женщину, у которой девятнадцатилетний сын.

— Сорокалетняя женщина может иметь девятнадцатилетнего сына. Но она выглядит на пятьдесят пять. Уберите свет.

— Это убьет спектакль! Убьет сцену!

— Убейте спектакль! Убейте сцену! Только спасите Джулию Уэст. Если она потерпит фиаско, мы все погибнем. Люди придут, чтобы увидеть Джулию Уэст в ее первой роли после большого перерыва. — Кермит уже умолял.

— Хорошо, — недовольно согласился Джек.

— Малыш, театр — это сплошной компромисс. Добиваются успеха те, кто идет на взаимные уступки. Поверьте мне, мы оба в этом заинтересованы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});