Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

Но как нам убедить этого замечательного молодого человека в том, что его бесценная реликвия подлежит варварскому уничтожению?

– Не знаю. Боюсь, он с этим не согласится.

– А если сказать, что мы отдали его в ремонт и стирку, а потом подменить? – сказала молчавшая до сих пор Сара Вульфовна. – У меня есть немного похожее и тоже довольно старое одеяла, которое я храню как память о моих родителях.

Стеша покачала головой и сказала:

– А что будет, если Родька заметит подмену? Он не настолько глуп, как кажется. Давайте сделаем так, – сложим нашу находку обратно в одеяло, потом позовём Родю и вытащим её на его глазах. Надо будет как – то ему объяснить, что эти вещи его мама оставила для нас, но для того, чтобы найти всё, что в нём ещё может быть, нужно распороть всё одеяло. А из того, что от него останется, я сошью для него подушку. Мне кажется, так будет честнее.

– Пожалуй, это самый лучший выход. – согласился Адам Викентьевич.– зовите его сюда.

Родька чрезвычайно обрадовался находке. Найденные серьги он не разглядывая отдал Стеше, а червонцы зажал в согнутых ковшиком ладонях и стал потряхивать, вслушиваясь в их звон.

Как истинное дитя природы, имевшее чрезвычайно тонкий музыкальный слух, он всегда прислушивался к звукам. Свист ветра, шелест листвы или скрип качающегося дерева, птичье пение, треск сломанной ветки или звон посуды, журчание ручья или плеск воды, льющейся из – под крана, музыка или сигнал автомобиля, всё привлекало его внимание. Любой новый звук он пытался повторить с помощью голоса или произвести на музыкальных инструментах, которые у него имелись.

– Вы позволите мне посмотреть на серьги? – попросил Адам Викентьевич.

Внимательно рассмотрев серьги через лупу, он чрезвычайно разволновался.

– Посмотрите пожалуйста сюда! Вы видите этот знак? Это клеймо моего деда! Оно нарисовано в альбоме, который я вам показывал. Эти серьги делала он! Родя, ты видишь эти буковки? Их написал мой дед, который теперь находится там же, где и твоя мама. Это их привет нам всем.

– Привет? Мама? – обрадовался Родька.

– Да, привет. Они оба смотрят сейчас с неба и радуются, что у нас всё хорошо. Возможно, в этом одеяле есть ещё какой – то привет. Хочешь его увидеть?

– Хочу.

– Но ты должен знать, что для того, чтобы его найти, нам придётся изрезать всё одеяло.

– Но ты не расстраивайся, дружочек, я сошью из его остатков подушку,– поспешила успокоить Стеша, – она всегда будет лежать на твоей кровати. Таким образом одеяло всё равно останется рядом с тобой, только в другом виде. Ты согласен?

При словах, что одеяло надо будет порезать, Родька насторожился. Но услышав заверения Стеши, которой он очень доверял, что она сделает из него подушку, которую не нужно будет прятать на шкаф или ещё куда подальше, радостно заулыбался и закивал головой.

– Ну что ж, тогда можно начинать.

– Родечка, ты мне не поможешь добраться до моей комнаты, а то я уже едва держусь на ногах.– попросила Сара Вульфовна, решив его увести, чтобы ему не было больно смотреть, как будет уничтожаться дорогая его сердцу вещь.

– Да, Родечка, помоги маме, – поддержала Стеша, – а я пока пойду переоденусь.

После трёх часов кропотливой работы на месте одеяла осталась куча лоскутьев и распушенной ваты, которые Стеша аккуратно собрала в пакет, а шкатулка, принесённая Адамом Викентьевичем, была наполнена драгоценностями. Среди них были несколько пакетиков с бриллиантами и другими драгоценными камнями, а также прекрасные броши, серьги, браслеты и, кроме всего этого, сотня золотых монет. Но самой главной находкой оказались два комплекта, в каждом из которых было по четыре золотых кулона, сделанных в виде сердечек, украшенных бриллиантовой россыпью, на внутренней эмалевой поверхности которых были изображены портреты членов графской семьи.

Григорий – Анастасия.

Владимир – Варвара

Агата.

Никита.

– Теперь вы поняли, моя девочка, что это и есть тот самый клад, который разыскивался в течении чуть не ста лет? Возможно в таком виде он был перевезён в имение из Питера, а Ангелия была каким – то образом в эту тайну посвящена. А может она сама нашла тайник уже после того, как его законных хозяев и всех, кто им служил, не осталось в живых. Нашла и перепрятала таким умным, оригинальным способом, чтобы сохранить для того, кто позаботится о Родьке после её смерти. Теперь эту тайну не узнает никто.

– Да, вы правы, она о нём знала, – подтвердила Стеша, – поэтому и сказала – «позаботься о моём сыне, и ты никогда об этом не пожалеешь».

– Не зря же говорят – «хочешь что – то спрятать, положи на самое видное место». Ведь никому из многочисленных охотников за графскими сокровищами даже в голову не приходило искать их в старом лоскутном одеяле. И не зря Ангелия крепко – накрепко внушила своему сыну не расставаться с этим одеялом никогда. За вашу доброту, за то, что вы, даже не подозревая о существовании этого клада, переживая самые трудные минуты своей жизни, согласились взять заботу о Родьке на себя, провидению было угодно преподнести этот царский подарок от ваших предков вам, их достойнейшей наследнице в такой знаменательный день. Вы заслуживаете его более, чем кто – либо другой. И я счастлив за вас и за себя, потому что сбылась и моя давняя мечта – прикоснуться руками к работам моего прадеда. Почти на всех изделиях я нашел его клеймо. Теперь давайте положим всё в сейф, самый надёжный сейф в мире. Мой дом находится под надёжной охраной, но бережённого бог бережет.

– Мне кажется, вы скрываете какую – то тайну.

– Признаюсь вам, что не так давно я обнаружил в моём кабинете видеокамеру. Я сразу же поменял код, и теперь, открывая сейф, на всякий случай заслоняю его собой. Вы должны делать так же. И запомните на будущее – почаще оглядывайте комнаты на предмет видеокамер, особенно после того, как в доме побывают посторонние люди, пусть это будут даже ваши близкие друзья, и никогда не заводите никаких блокнотов, записок или шпаргалок. Вы можете где – то их забыть или потерять, в конце концов их могут просто выкрасть. Все коды, шифры и номера счетов должны храниться только в вашей голове.

– Прямо как в детективном романе.

– Этому меня научила жизнь. Мне постоянно приходилось работать с очень дорогими вещами. В случае их утраты никто бы меня не простил и не стал бы слушать никаких оправданий. Я не смог бы даже обратиться в органы для их розыска, потому что, стоило мне назвать имена людей, которые мне их дали, как я тут же лишился бы своей головы.

– Мне уже становится страшно… – сказала Стеша.

– Ничего не бойтесь моя дорогая. От дела я уже