Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

средств ему было известно более, чем кому – бы то ни было. Адаму Викентьевичу частенько приходилось грешить подпольной работой, выполняя заказы высокопоставленных лиц из золота и бриллиантов неизвестного происхождения. Поэтому он считался среди них своим человеком и знал многие тайны районного масштаба лучше, чем биографии собственной прислуги.

Михаил Семёнович являлся одним из его постоянных клиентов, любивших одаривать свою жену и двух взрослых дочерей безделушками, стоимость которых зачастую превышала его годовую зарплату. Кроме того, содержание огромного дома, поддержка и развитие бизнеса жены, необходимого для оправдания при составлении деклараций о доходах, да и многие другие, не чуждые ему человеческие слабости тоже вынуждали экономить каждую государственную копейку. Но если бы он был один… Львиную долю нужно было отдавать «наверх», да и в «низах» желающих вкусить от жирного пирога, отказать которым невозможно, тоже было хоть отбавляй.

Поэтому приходилось экономить на многих важных делах типа ремонта дорог, бюджетных предприятий и многого другого, а уж на разного рода праздничных мероприятиях – днях города, фестивалях и других праздников, служивших для народа утешительной конфеткой, тем паче. Для этого и существовали гонцы типа Глеба Денисовича. Они умело, где бичом, где калачом, собирали с предпринимателей и прочего торгового люда дань в виде денежных средств, не брезгуя и натурой в любом виде, будь то продукты, спиртное, цветы или пиротехника для салютов и иллюминаций.

– Сколько? – спросил он у Глеба.

– Ну что вы, что вы… Никаких условий, кто сколько может… – засуетился тот, оглядываясь на предмет скрытых камер и потея от страха перед случайными свидетелями.

– Вам выписать чек или на карточку? – спросил Адам Викентьевич, мстительно улыбаясь.

– Лучше бы наличкой, а то знаете ли…– шепнул Глеб Денисович склонившись к его уху.

– Ну да, ну да… – кашлянул Адам Викентьевич, разворачивая коляску по направлению к коридору, – извините, вы не против, если придётся несколько минут подождать?

– Конечно не против.

– Вот и отлично. Я быстренько сгоняю в свой кабинет, а вы пока можете выпить кофейку или чего покрепче. Я распоряжусь.

– Спасибо, кофейку я недавно попил, а покрепче не могу, за рулём. Лучше давайте я вас откачу.

– Спасибо. Вот видите, как бывает в жизни, один неверный шаг и ты сидишь в инвалидной коляске. Ничего, в моём случае это ненадолго. А знаете, оказывается это удобная штука, я уже успел разбаловаться и даже начинаю привыкать. Вы не пробовали?

– Нет, не приходилось… – Глеб Денисович суеверно поплевал через левое плечо, и, случайно попав в висевшую на стене копию Репинских «Бурлаков на волге», незаметно перекрестился, представив себя на их себя на их месте, и спросил – нам куда?

– По коридору направо.

Глеб Денисович катил коляску очень медленно и осторожно, опасаясь повредить больную ногу знаменитого ювелира, в доме которого был впервые. При этом он успевал оглядываться по сторонам, замечая богатую обстановку и дорогие картины, висевшие повсюду.

– Ещё я хотел спросить вот о чём, – вспомнил он, – Адам Викентьевич, ваша протеже….

– Протеже? Это вы о чём?

– Девушка, которая поёт романсы, по – моему, Тимянова.

– Туманова… – поправил Адам Викентьевич, – Вы имеете в виду графиню Туманову?

– Графиню? – Глеб едва не поперхнулся, – Она действительно графиня? Как это может быть?

– А что в этом удивительного? Да, она действительно потомственная графиня, и это доказано всеми возможными экспертизами.

– Впервые слышу. В наше время и вдруг «графиня», даже как – то странно…

– Ничего странного. Сейчас многие уважаемые люди изучают свои родословные и гордятся, если среди их предков обнаруживаются титулированные особы. Ведь раньше титулами жаловали не просто так, а за особые заслуги перед Отечеством.

– Но почему она поёт…

– А почему бы и нет? Это её хобби, ведь она обладает редкостным голосом и талантом. Именно за это ей и платят очень хорошие деньги. Ведь кроме титула у неё ничего нет, вы же знаете, какие были времена. Кто был ничем, тот стал вдруг всем, а наследники лучших людей России, не успевшие или не пожелавшие убежать из страны, вынуждены прозябать в нищете.

– Ну да, ну да… – согласился Глеб Денисович, и задумчиво повторил, – графиня Туманова, Туманова… Что – то мне эта фамилия напоминает…

– Что именно? – поинтересовался Адам Викентьевич, доставая из ящика и кладя на стол конверт с деньгами.

– Да так, ничего. Наверное, показалось. – Глеб привычно оглянулся и, подхватив конверт с быстротой и ловкостью балаганного фокусника, сунул в свой карман и спросил: – А нельзя ли попросить, чтобы она спела на банкете в честь Михаила Семёновича? Правда, насчёт оплаты, вы же понимаете…

– Хорошо, я поговорю. Но ничего обещать не могу.

*****

– Ну что скажете, милая? – спросил он у Стеши, объяснив ситуацию.

– А что я могу сказать? Петь или не петь?

– Да, получается почти как по Шекспиру, – «петь или не петь, вот в чём вопрос». Если вы откажетесь петь, перед вами закроются многие, если не все, двери. Для этого всегда найдётся тысяча причин.

– А если я спою и не возьму денег, всё будет хорошо?

– Вопрос о деньгах даже не обсуждается. Дело не в них.

– А в чём же?

– Я не смогу вас сопровождать. Явиться туда в коляске было бы смешно, а на ногах я долго не выдержу.

– А наша версия о больной ноге?

– Дело даже не в этом. Я видел, как этот прощелыга стрелял глазами по сторонам. Боюсь, моя болезнь уже не является тайной. А наше имение и коллекции для них давно уже лакомый кусок. Я думаю, нужно найти надёжного человека для вашей охраны.

– Для моей охраны? А причём здесь я?

– Именно для вашей. У вас есть какая – нибудь кандидатура?

– Откуда? У меня таких знакомых нет.

– Жаль. Ладно, этот вопрос я решу сам.

Глава 14

Охранника, нанятого Адамом Викентьевичем, звали Игнат. Это был смуглый, мускулистый, немногословный мужчина лет тридцати пяти с внимательным и в то же время бесстрастным, ничего не выражающим взглядом. Никаких слов кроме «когда», «куда» и «во сколько» Стеша от него не слышала. Он приезжал рано утром и тихо сидел в своей комнате у телевизора, а если они выходили гулять, тоже прогуливался где – то неподалёку. Стеша была категорически против того, что такой молодой, полный сил человек должен тратить своё время, охраняя её неизвестно от кого, но возражать Адаму Викентьевичу не смела. Однако в том, что присутствие Игната рядом может оказаться весьма полезным, ей пришлось убедиться в первые же дни его службы.

Всё произошло буквально на третий день после того, как он был принят на работу. Стеше, во всём слушавшей Адама Викентьевича, пришлось по его настоянию ехать по магазинам. Он был категорически не согласен с тем, что выступать на юбилее Рудько она может в любом платье, которых, как она считала, продолжая сохранять крестьянскую привычку к экономии, у неё уже более