Сокровище - Трейси Вульф

прежде. – Я улыбаюсь ему.

Он отвечает мне такой же улыбкой.

– Да, как и прежде.

И в эту минуту мне кажется, что все в мире устроено правильно и справедливо.

Должно быть, его тоже охватывает такое чувство, потому что он зарывается пальцами в мои кудри и медленно, мягко, но неумолимо притягивает мое лицо к своему.

– Ты так прекрасна, – шепчет он.

– Но не так прекрасна, как ты, – шепчу я в ответ.

Он кладет руку мне на затылок и притягивает меня все ближе, покрывая поцелуями край моей челюсти.

– Думаю, каждому из нас придется остаться при своем мнении.

– Меня это устраивает. – Я вздыхаю и закидываю голову назад, чтобы ему было удобнее.

Он улавливает намек и царапает клыками чувствительную кожу под моим ухом, затем медленно делает то же самое с моим горлом и доходит до ключицы.

Внутри меня вспыхивает жар, словно восход солнца, пробегая по моим нервным окончаниям и расплавляя меня изнутри. Мои руки вцепляются в его плечи, тело выгибается, и я притягиваю его ближе.

Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как он так обнимал меня, так касался меня. И хотя я знаю, что он делал это лишь вчера вечером, в замке Двора Горгулий, с тех пор столько всего произошло. Но я сейчас не думаю об этом, а думаю только об одном – могу думать только об одном – о Хадсоне.

О его рте. О его руках. О его душе. Я хочу его. Более того, он мне необходим.

Я немного сдвигаюсь с места, чтобы он мог сесть. Затем до отказа наклоняю голову набок в безмолвном призыве.

Он в ответ только стонет и языком прокладывает себе путь до бьющейся жилки у основания моей шеи.

Трепет наслаждения пробегает по моей спине, проника-ет в мои нервные окончания, в мои клетки, пока во мне не остается ни одного уголка, который бы не тянулся к нему. Который бы не пылал от желания, потребности в нем, любви к нему.

Во мне столько любви, что я больше не могу удерживать ее в себе. Столько любви, что она выплескивается из меня и окутывает Хадсона, притягивая его все ближе.

Она оплетает нас так тесно, что в конце концов я могу ощущать только его и он становится единственным, что я могу слышать, осязать и обонять. Он царапает клыками точку, где бьется мой пульс, снова и снова, и я выгибаюсь, дрожу, горю, жажду его.

– Пожалуйста, – прерывисто шепчу я, будто молясь. – Пожалуйста, Хадсон. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Он снова царапает клыками мою кожу. И я снова дрожу и выгибаюсь, пытаясь прижаться к нему еще теснее. В эту минуту я бы забралась внутрь него, если бы могла. Вот как отчаянно мне хочется ощутить его всего, завладеть им всем.

Все прежние заботы сгорают в лучах этой сверхновой, превращающей мою плоть и внутренности в золу.

– Пожалуйста, – повторяю я, только на этот раз это звучит не как призыв, а как приказ.

Видимо, Хадсон понимает это, потому что он издает гортанный смешок. Шепчет мое имя. А затем его клыки пронзают мою кожу. Меня захлестывает экстаз, когда он начинает пить мою кровь, и заполняет все мое тело с каждым глотком, когда он всасывает ее.

Он пьет, пьет и пьет, так что в конце концов я уже не могу сказать, где кончаюсь я и начинается он. А затем он пьет еще больше.

Этого я и хотела – это и было мне необходимо, – и я прижимаю его к себе крепко-крепко. Наше будущее неопределенно – покрыты мраком даже ближайшие часы. Но сейчас я могу сказать точно, что еще никогда ни в чем не была так уверена, как в силе притяжения, в огне, в страсти, что связывает Хадсона и меня.

Когда все заканчивается, когда он слизывает струйки крови, вытекшие из моих ранок, он продолжает обнимать меня, поднимает и несет к кровати.

– Я люблю тебя, – шепчет он, когда я распластываюсь на нем.

– Я тоже тебя люблю. Очень.

И хотя мне о многом надо с ним поговорить, хотя есть много вопросов, которые мне ужасно хочется ему задать, я больше не произношу ни слова. Потому что никто не знает, что принесут нам следующие дни, и я хочу одного – провести их в объятиях парня, которого люблю. А все остальное может подождать.

Остаток ночи мы лежим в объятиях друг друга, пребывая где-то на границе между бодрствованием и сном. Я понимаю, что мне нужно поспать, но не знаю, сколько времени пройдет прежде, чем мы сможем сделать это снова, и не хочу терять ни секунды.

Но время никого не ждет, и, когда мир начинает просыпаться под бескрайним фиолетовым небом, Хадсон наконец отпускает меня.

Глава 44

Легче, чем на три счета

Когда я встаю под душ через несколько минут после того, как наконец поднимаюсь с кровати, на меня сразу наваливается множество вопросов.

Сумеем ли мы уговорить Королеву Теней дать нам противоядие для Мекая?

Сможем ли мы решить ту немыслимую задачу, которая перед нами стоит, и отделить душу Лореляй от души ее сестры?

Удастся ли нам отыскать контрабандиста, который, как считает Хадсон, должен существовать, и вернуться домой, преодолев барьер?

Я говорю себе, что мы сможем проделать все эти вещи, сумеем сделать все, ради чего пришли сюда. Что все образуется. Что мы добиваемся своего всегда.

Но по мере того, как во мне нарастает тревога, от которой начинает ныть живот, а легкие – гореть, как будто в них кончается воздух, мне становится все труднее поверить, что все и впрямь будет хорошо. Как и игнорировать тот факт, что надо мной по-прежнему висит угроза. Карга собирает войско из охотников, а Хадсон не желает рассказывать мне о том, что за хрень происходит с ним и Двором Вампиров.

Все в порядке, говорю я себе, закончив мыть волосы и выключив душ.

Все в порядке, повторяю я, вытершись и надев ярко-красный свитер и любимые джинсы.

Все в порядке, мысленно повторяю я опять, стянув волосы в хвост и скрепив их заколкой, чтобы они мне не мешали.

Но все это оказывается бесполезно, на меня все равно обрушивается паническая атака, и я неуклюже валюсь на пол.

Я упираюсь руками в колени, отчаянно пытаясь втянуть в себя воздух и чувствуя себя так, будто я слишком долго пробыла под водой.

Но у меня ничего не выходит.

Я считаю от десяти