Сокровище - Трейси Вульф

счастью, они длятся недолго.

– Ничего, – говорю я Хадсону. – Она снова с тобой, и это главное.

В наступившем после этих слов благословенном молчании мы все уставляемся друг на друга. Затем Флинт хлопает Хадсона по спине и важно изрекает:

– Бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться.

– Да уж, – отвечает Хадсон, с неподдельным ужасом глядя на Тиолу. – Точнее и не скажешь.

Глава 41

Умри, но не сейчас

Десять минут спустя мы сидим за большим обеденным столом Мароли и Арнста и едим пуспус, такой же вкусный, как в моих воспоминаниях. Правда, едят не все – вампиры довольствуются ледяной водой. Великолепная люстра с осветительными кристаллами горит так же ярко, как когда мы были здесь в прошлый раз.

– Итак, – говорит Арнст после того, как еда разложена по тарелкам. – Как вы познакомились с Хадсоном?

На первый взгляд, этот вопрос кажется невинным, но я не могу не думать, что на самом деле он хочет спросить, откуда такой великий человек, как Хадсон, может знать людишек вроде нас.

Сделав глоток воды, Хадсон отвечает:

– Грейс – моя пара, мы с ней сопряжены. А остальные пришли сюда вместе с ней.

– Кроме Джексона, – замечаю я. – Он твой брат.

– В самом деле? – взвизгивает Тиола. – Грейс, ты пара Хадсона?

– Да, – заверяю ее я, положив руку на колено Хадсона по столом.

Он улыбается мне и нежно накрывает мою руку своей.

– А это трудно? – спрашивает Мароли.

Мои брови взлетают вверх.

– Трудно ли быть сопряженной с Хадсоном?

– Да, или быть его братом. Он ведь такой храбрый – так что, надо думать, вы все время беспокоитесь о нем. – У Мароли сейчас такой обеспокоенный вид, что я едва не давлюсь пуспусом.

Джексон же, похоже, воспринимает это спокойно.

– О, это однозначно еще то испытание, – заверяет ее он.

– Могу себе представить. Но это также и честь, – вставляет Арнст.

Теперь уже Джексон давится своей водой.

– Конечно, – говорю я за него, сжав руку Хадсона в молчаливом извинении за то, что мы дразним его. – Он лучший человек из всех, кого я знаю.

– И я тоже! – визжит Тиола. – Хадсон – самый лучший! Он спас всех!

– Да нет же, все было не так… – начинает Хадсон, но я с ухмылкой перебиваю его

– Не скромничай, дорогой. Ты же и правда спас Адари и Норомар в одиночку. Это самая впечатляющая история, которую мне когда-либо доводилось слышать.

Хадсон густо краснеет – это с ним впервые, – пока мы с трудом сдерживаем смех. И хотя разговор шутливый – ведь от всех этих дифирамбов ему явно неловко, – я напоминаю себе, что надо будет дать ему понять, что, несмотря на все это поддразнивание, я и правда им восхищаюсь.

– Грейс не упоминает о собственных победах, – невозмутимо говорит он. – Как и остальные мои друзья. Они все удивительные люди.

– Ну разумеется, – соглашается Мароли. – Ведь они твои друзья, не так ли?

На этот раз давится Флинт – надо полагать, он в шоке из-за того, что кто-то оценивает его человеческие качества исключительно исходя из его дружбы с Хадсоном, – но он ничего не говорит. Как, впрочем, и все остальные. Они только ухмыляются в свои тарелки, пока Хадсон ерзает на стуле.

Решив сжалиться над ним, потому что я по натуре великодушна, я прочищаю горло и готовлюсь перевести разговор на другую важную тему.

– Мы хотим задать вам один вопрос, если вы не против.

– Само собой. Спрашивай, – отвечает Арнст, положив себе еще одну ложку пуспуса.

– Мы прибыли сюда, чтобы встретиться с Королевой Теней. Как можно…

– С Королевой Теней? – перебивает его Мароли с ужасом на лице. – Но зачем? Зачем вам с ней встречаться? Ведь когда Хадсон был здесь в прошлый раз, она едва не убила его!

– Можно подумать, хуже этого ничего быть не может, – чуть слышно бормочет Флинт. Затем вопит: – Ой! – и сердито смотрит на Мэйси, которая кладет в рот еще кусок пуспуса, напустив на себя при этом совершенно невинный вид. Во всяком случае, настолько невинный, насколько это возможно с макияжем «кошачий глаз».

Она явно восприняла слова «привести себя в порядок» всерьез.

– Да, она определенно не та, с кем приятно общаться, – соглашаюсь я. – Но у нее есть сведения, которые нам нужны, и, насколько мы понимаем, нам больше не к кому за ними обратиться.

– А что это за сведения? – спрашивает Арнст. – Если это что-то из Адари, то, возможно, вам могли бы помочь мы.

Вряд ли это так – вряд ли в Мире Теней все знают средство, с помощью которого можно излечить человека от отравления теневым ядом, – но, думаю, спросить их не повредит.

– Нашего друга укусил один из ее теневых жуков. И мы пытаемся отыскать способ спасти его.

– Он был отравлен с помощью магии теней? – в ужасе спрашивает Мароли.

Тиола начинает плакать.

– Вы хотите сказать, что он умрет? Это ужасно! – произносит она рыдая.

– Поэтому мы здесь, – объясняет Хадсон. – Чтобы это предотвратить.

– Но он умрет! – Она соскакивает со своего стула. – Он умрет. – Затем, ко всеобщему изумлению, она подходит к Хадсону и обнимает его. – Я не хочу, чтобы твой друг умер.

Мгновение он смотрит на нее, затем сажает ее к себе на колени.

– Все будет хорошо. Я тебе обещаю – он будет жить.

Она отстраняется, смотрит ему в глаза, и по щекам ее текут слезы.

– Ты обещаешь?

– Я… – Он замолкает и оглядывается на нас в явном смятении.

– Я обещаю – мы спасем его, – говорю я.

– Обязательно, – подтверждает моя пара. – Мы пришли, чтобы найти лекарство для Мекая, и мы не уйдем, пока не добудем его. Я тебя уверяю, так и будет.

Похоже, Тиола не знает, чему верить – словам своего героя или тому, что ей известно о теневом яде – видно, что ей известно о нем немало. Но, видимо, заверения Хадсона все-таки успокаивают ее, потому что она перестает плакать. И вытирает свое мокрое лицо и сопли о его футболку.

– Тиола! – восклицает Мароли, вскочив с места и подавшись к ней. – Прости, мне так жаль…

– Не бери в голову. Думаю, от этого моя футболка только выиграла, – заверяет ее Хадсон со своей беспечной улыбкой.

– Ты правда так считаешь? – спрашивает Тиола.

– Конечно! Так она однозначно нравится мне больше.

Она прижимается к нему и кладет голову ему на плечо.

– Я люблю тебя, Хадсон.

Он ласково похлопывает ее по спине.

– Я тоже люблю тебя, Тиола.

Я гляжу на них, и мое сердце тает.

– Что ж, обещание есть обещание, – говорит