Притворись влюбленной - Бэт Риклз

чтобы остаться после этих двух выходных целыми и невредимыми.

Поппи гладит липкими ладошками мое лицо и смотрит на меня строго и серьезно, как будто понимая, что я в полной растерянности, и пытаясь меня успокоить. Мне становится смешно:

– Да, малышка, ты-то меня понимаешь.

Глава 33

Похоже, весь ноябрь я проведу с младенцами. Как и в случае с Талли, расставшейся с Сэмом, младенцы становятся и моей заботой тоже (я бы сказала, что проблемой, но это слишком сильное слово – речь идет о милейших малышах, которых я уже очень люблю). Как так вышло, я не знаю. Я, будучи совершенно одинокой и не имея ни малейшего шанса забеременеть, вдруг оказалась окружена детьми.

Даже на работе все разговоры – о малышах. Моя начальница Дженни вовсю готовится к скорому – в начале следующего года – отпуску по родам, и на совещании по текущим вопросам в среду утром она поднимает эту тему. Сначала мы обсуждаем спонсорский контракт с организаторами одного местного мероприятия, затем вдруг переходим к планам на выходные (я снова собираюсь к Надин и ее новорожденной малышке) и к предстоящему уходу Дженни в отпуск.

– В идеале я бы не хотела нанимать кого-то нового, – говорит она. – Мне кажется, это разрушит атмосферу в команде, а у нас все отлажено, и такая встряска, тем более из-за временного сотрудника, нам ни к чему.

– Согласна, – киваю я, хотя по поводу того, что «все отлажено», можно и поспорить. Айзек до сих пор чуть ли не ежедневно дергает меня по самым что ни на есть пустякам. – Не хватало тебе еще волноваться в отпуске, что у нас все пойдет наперекосяк и ты вернешься на пепелище.

– Вот именно! – Она делает большие глаза и воздевает руки к небу: ей явно полегчало. Интересно, она уже обсуждала этот вопрос с другими коллегами или, может быть, с мужем? И все ей сказали, что временный сотрудник – идея так себе? – Я так рада, что ты разделяешь мое мнение.

– У тебя уже есть кто-то на примете из наших?

Ну давай, Дженни. Ты ведь прекрасно понимаешь, зачем я с тобой все это обсуждаю. Давай же…

Вряд ли я вообще решилась бы ее спросить, но я сама заронила эту мысль в свою голову еще при разговоре с мамой в ресторане. Кроме того, меня поддерживают и Дункан, и Гарри, и даже Шивон.

Я решила с ними посоветоваться не только потому, что они знают о моей анонимной колонке: просто, как мне кажется, они меня по-настоящему понимают. Для них я не просто «вечно одинокая подружка», которая цепляется за карьеру, чтобы заполнить внутреннюю пустоту. Кроме того, они знают, как низко я пала, уговорив Гарри стать моим фейковым бойфрендом, и мне гораздо легче рассказывать им о том, что я в очередной раз облажалась на работе и теперь вряд ли получу повышение. Их поддержка кажется мне более искренней, чем полные энтузиазма восклицания Талли, Лены или Джессики «У тебя все получится!».

Я сижу перед Дженни, затаив дыхание, и жду.

– Что ж. – Дженни кладет обе ладони на стол и, улыбаясь мне, откидывается на спинку кресла. – Я надеялась, Софи, что ты захочешь сделать шаг вперед и взять на себя чуть больше ответственности.

Да! Да-да-да!

Я стараюсь сохранять хладнокровие и делаю вид, будто приятно удивлена и польщена, но при этом готова соответствовать возложенным на меня ожиданиям и вести себя по-взрослому. Все выглядит так, словно это Дженни предлагает мне должность, хотя я сама давно на нее нацелилась и строила планы – вместе с Шивон, Гарри и Дунканом, – как бы получше продать себя начальнице.

– С тех пор как ты присоединилась к нашей команде, ты постоянно растешь. К тому же тебе знакомы все наши трудности: это касается и промоакций, и контрактов, и даже кадровых проблем – люди приходят и уходят… Взять хотя бы твою колонку – для тебя это была огромная ответственность и выход из зоны комфорта, но ты приняла вызов с достоинством. К тому же, – она немного понизила голос и теперь выглядит чуть виноватой, – ты нравишься остальным коллегам и можешь поладить с кем угодно. О других членах команды… я этого сказать не могу. А ведь это качество очень важно для руководителя. И я знаю, что могу положиться на тебя, когда ты выступаешь на межведомственных совещаниях.

Я раздуваюсь от гордости. Это выражение всегда казалось мне каким-то странным, но теперь мне кажется, что я вот-вот буквально лопну. Где-то в животе зарождается громкий радостный вопль – и поднимается прямо к горлу. Мне хочется перепрыгнуть через стол, обнять Дженни, поблагодарить ее за теплые слова обо мне и моей работе, потому что сейчас ее похвала кажется мне важнее, чем на самом деле. Это неожиданный и мощный заряд уверенности в себе, и мне не терпится написать всем друзьям и знакомым, чтобы похвастаться.

Дженни говорит, что сама объявит о своем решении остальным руководителям и попросит их время от времени справляться, не нужна ли мне дополнительная помощь. Она собирается провести со мной еще несколько встреч, чтобы показать мне, выражаясь фигурально, где какие кнопки.

– Спасибо, Дженни. Я очень ценю твою поддержку. Правда. Это… – К горлу подступает комок, и я стараюсь подавить эмоции, чтобы не начать восторженно лепетать или плакать. – Я понимаю, что ты мне доверяешь, и… Для меня это многое значит. Я тебя не подведу, обещаю.

К моему удивлению, Дженни смеется.

– Соф, не давай обещаний, которые не сможешь выполнить. «Я тебя не подведу». Нет, правда, как ты можешь это гарантировать?

– Э…

– Знаешь, что я ценю в тебе? – Моя начальница широко улыбается. – Это твое умение облажаться.

– Прости… что?

На ее лице я вижу секундную тревогу.

– Ой, только не пойми меня неправильно! Это комплимент. Ты упустила несколько контрактов с рекламодателями, потому что слишком давила на них и не поняла, что им от нас нужно. И еще этот дизайнер, которого ты посоветовала в прошлом году… Тот, который должен был для рекламной кампании разрисовать стрит-артом полгорода. В итоге все пошло наперекосяк, и нам пришлось выплачивать компенсацию владельцу магазина за испорченную витрину… А контракт с пабом в начале этого года…

У меня горят щеки. Я каждый раз долго чувствовала себя виноватой, – и, будь у меня другая начальница, мучилась бы, конечно, дольше: Дженни в таких случаях старается все замести под коврик, и я понимаю, что надо попробовать что-то еще. Надо реабилитироваться, сделать что-то полезное, пока там, наверху, не решили меня уволить.

А Дженни улыбается так, словно мои косяки, которые она только что припомнила, – повод для повышения, а не для увольнения.

– Лажать для тебя естественно.

– Да, правда… М-м-м… С-спасибо.

– Я просто хочу сказать, что ты не отчаиваешься, когда что-то идет не по плану или ты немного облажалась. Ты просто идешь дальше, и все. В годовой характеристике о тебе я, конечно, упомянула бы, что тебе стоит сильнее расстраиваться из-за неудач, учиться извлекать из них уроки, но… – Она снова мне улыбается. – Я не волнуюсь о том, успешно ли ты меня заменишь, не подведешь ли ты меня… Я знаю: если что-то пойдет не так, ты не сдашься. Ты не опустишь руки и не закатишь истерику при первых же трудностях. Черт возьми, посмотри на свою личную жизнь! В «Свиданиях и отношениях» ты постоянно рассказываешь, как облажалась с очередным парнем, но именно поэтому люди тебя читают.

Мы еще немного поговорили о том, как я буду замещать Дженни в следующем году, и затронули тему повышения зарплаты «в соответствии с новыми обязанностями», но в итоге, когда я возвращаюсь за рабочий стол, мой восторг немного угасает: я прокручиваю в голове слова начальницы о том, что я прирожденная неудачница.

Я и так вечно чувствую себя лузером: во-первых, сумму, хотя бы отдаленно напоминающую первый взнос по ипотеке, я наскребу лет через сто, потому что мои подруги массово празднуют свадьбы (для меня и второе-третье свидание – проблема), а во-вторых, я часто косячу на работе…

У меня уже паранойя: а вдруг все вокруг смотрят на меня и видят неудачницу? Но раньше я всегда могла утешить себя мыслью, что, возможно, никто на самом деле так не думает и все это мои фантазии.

Но теперь, когда даже моя начальница упомянула о моих провалах, особенно в личной жизни… Значит, это не фантазии?

Эта мысль гложет меня весь день – и когда я выполняю рабочие задачи, и когда отвечаю Талли на ее личные