Собрание старых и новых песен Японии - Антология

деревья» (№ 431).>

1103

Фенхель

Миновала любовь,

и милый уже не приходит —

только по вечерам

сердцу сладкие воспоминанья

навевает фенхель цветущий…

(Ки-но Цураюки)

<Эта песня следует за песней «Папоротник» (№ 446).>

1104

Окинои, Миякодзима

Опаляет огнем,

томит беспросветной тоскою

даль бескрайних морей,

что безжалостно отделила

острова от милой столицы…

(Оно-но Комати)

<Эта песня следует за песней «Каракото» (№ 456).>

1105

Сомэдоно, Авата

От печалей устав,

я покину дворец Сомэдоно

и к подножию гор

удалюсь в селенье Авата,

в край, где вечно тучи клубятся!..

(Аямоти)

<Эта песня была сложена по случаю переезда императора Мидзуно-о из Сомэдоно в Авату. Следует за песней «Дворец Кацура» (№ 463). >

К свитку XI

<Эти песни (№ 1106, 1107) следуют за песней «Снег, что в дальних горах…» (№ 551). >

1106

Как могучий поток,

вскипает любовь в моем сердце

и, не зная преград,

мчится вдаль, подобно теченью

бурной горной реки Оои…

(Неизвестный автор)

1107

Мы встречались с тобой

в ту ночь на холме Оосака,

пред Заставою Встреч, —

пусть хранится в тайне свиданье,

как зерно в колоске мисканта!..

(Неизвестный автор)

К свитку XIII

<Эти песни (№ 1108, 1109) следуют за песней «Если любишь меня…» (№ 652). >

1108

О Натори-река

в Инугами, на склонах Токоно,

об одном я молю —

ты мою заветную тайну

ненароком людям не выдай!..

(Неизвестный автор)

<Передают, что эта песня была послана Госуда рем одной дворцовой прислужнице-унэмэ из Ооми. >

1109

Ответ

Ах, неужто и впрямь

слух о нашей любви разнесется,

словно эхо в горах,

там, в Ямасине, где грохочет

водопад прозрачный Отова?!

(Прислужница-унэмэ)

К свитку XIV

1110

Вижу, как паучок

свою паутинку раскинул —

это значит, ко мне

ныне ночью заглянет милый,

попадется сердце в тенета!..

(Принцесса Сотори)

<Эта песня следует за песней «Не узнает любовь…» (№ 688). Оставшись в одиночестве, принцесса Сотори послала песню Государю, чтобы выразить свою любовь.>

1111

Знать бы путь мне в края,

где лечат травою забвенья

от несчастной любви!

Говорят, ту траву находят

лишь у берега Суминоэ…

(Ки-но Цураюки)

<Эта песня следует за песней «Говорят о „люб ви“…» (№ 698).>

Предисловие Ки-но Ёсимоти[71]

Песни Японии, страны Ямато, корнями своими уходят в почву сердца и цветами распускаются в лесу словес[72]. Пока живет человек в мире, не может он пребывать в бездействии. Легко изменяются помыслы, чередуются печаль и радость. Чувство рождается из побуждения воли, песня обретает форму в словах. Посему, когда человек всем доволен, голос его звучит радостно, когда же огорчен – песни его полнятся грустью. Может человек выражать в словах заветные думы, может высказывать негодование. Ничто так не приводит в движение Небо и Землю, не трогает сердца богов и демонов, не улучшает нравов, не смягчает отношений между мужем и женой, как японская поэзия.

Существует шесть видов японских песен-вака. Первый вид называется «многозначные песни» (фэн), второй называется «песни-пересказы» (фу), третий называется «песни-уподобления» (пи), четвертый называется «песни-сопоставления» (син), пятый называется «изящные песни» (я), шестой называется «песни-славословия» (сун).

Похожи они на рулады соловья, что весною щебечет среди цветов, на трели осенних цикад в ветвях дерев, когда ничто не прервет звучания мелодии и всякая тварь выводит песню на свой лад. Так заведено повсюду и во всем, таково изначальное установление природы.

Однако в те семь поколений, что относятся к Веку Богов, времена были простодушные и люди немудрящие: не умели еще осознать чувства свои и желания, не умели и слагать вака. Лишь после того, как бог Сусаноо-но-микото пришел в Идзумо, появилась первая песня в тридцать один слог[73]. Так была создана нынешняя ханка. С той поры, будь то даже внук одного из богов небесных или же дщерь Бога морей, никто уж не передавал чувств своих иначе как в форме вака[74]. В наш же Век Людей[75] достигли такого рода песни полного расцвета. Немало появилось разновидностей вака, как то: длинная песня (тёка), короткая песня (танка), шестистишия (сэдока), а также поэзия смешанных форм. Со временем все эти основные течения вака весьма разрослись. Так из ростка в два пальца высотою незаметно, словно под пологом дыма, вырастает древо, что кроной обметает облака; так вздымается под небеса волна, что родилась из единой капли росы.

В таких песнях, как, например, преподнесенная Государю Нинтоку «Бухта Нанива»[76] или же сложенная в честь наследного принца-регента Сётоку «Река Томино»[77], описываются дела дивные, свершенные божественным промыслом, смысл же при этом умышленно затемнен[78]. Меж тем если взглянуть на песни стародавних лет, то большинство из них выражают простоту древности. Ведь тогда не были еще песни усладой, развлечением для слуха и взора, служа лишь средством воспитания нравов.

Государи древности в погожие дни устраивали в красивой местности пиршества для приближенных и велели им слагать стихи. По тем стихам можно было выявить чувства подданного к повелителю своему, отличить достойных от неразумных. Тем самым поступали Государи в соответствии с желаньями народа и отбирали способнейших среди придворных вельмож. С той поры, когда принц Ооцу[79] впервые стал слагать стихи на манер китайских ши и фу[80], многие одаренные литераторы, восхищаясь стилем принца, стали следовать его примеру. Переняли они писания китайских мастеров слова и изменили прежние обычаи земли японской. Преобразилась судьба всего народа, песни же Ямато пришли в небрежение.

Однако жил на свете искуснейший Какиномото-но Хитомаро, что высоко вознес в поэзии божественные и дивные помыслы. Равных ему не сыскать ни в древности, ни в наши дни. Так же и Ямабэ-но Акахито был великий кудесник японского стиха[81]. Да