Грешник - Сьерра Симоне

спускаясь от ее плеч к рукам, от рук к груди.

Я специально провожу головкой вибратора по ее возбужденному соску. Эффект незамедлителен и доставляет восхитительное удовлетворение. Застонав от отчаяния, она тянется навстречу моему прикосновению, желая снова испытать это ощущение. И я угождаю ей, уделяя каждому маленькому бугорочку внимание, которого он заслуживает. А затем, когда она выгибается дугой, тяжело дыша, и толкается бедрами в поисках облегчения, я скольжу вибратором вниз по ее животу.

– О, – выдыхает Зенни, откидывая голову мне на плечо. – Ах…

Вибратор резво жужжит в районе ее пупка, я опускаю его ниже, к плавным изгибам внутренней поверхности бедер. И в тот момент, когда она начинает извиваться, пытаясь поймать кайф бедрами, я даю ей то, в чем она нуждается. Кладу руку ей на живот, прижимаю к себе, а затем дотрагиваюсь головкой вибратора-жезла до ее клитора.

– О, – выдыхает Зенни; ее голос наполнен удовольствием, которого она явно не ожидала. – Шон, это… это так приятно…

Я усмехаюсь, отодвигая ее идеальное бедро так, чтобы мне было удобнее прижимать вибратор.

– В этом-то и весь смысл, Зенни-клоп. Он должен приносить удовольствие.

– Да, – бормочет она, извиваясь, и я чувствую жар ее тела. – Хорошо. Очень хорошо.

Я улыбаюсь, целую ее ушко, а затем заставляю снова ухватиться руками в изголовье кровати. Мне нравится играть с ней, прижимать спиной к своей груди и обнимать, но ее ответная реакция на мои ласки приведет к тому, что я в два счета кончу, а я этого не хочу. В первую очередь я хочу позаботиться о ней, доставить ей удовольствие.

И вот, после того как она кладет руки на изголовье кровати и снова слегка приподнимается на коленях, я подсовываю вибратор под нее сзади, чтобы она могла контролировать угол и давление, чтобы использовала его, как ей захочется, и моя девочка начинает трахать себя вибратором, найдя медленный, раскачивающийся ритм; а всего через несколько мгновений она уже дрожит, и пот покрывает все тело.

Словно зачарованный, я наблюдаю за происходящим передо мной, мой член настолько твердый, что больше похож на изделие из эльфийского серебра или адамантия. А яйца сжались до предела, и какая-то острая боль уже восхитительно пронзает пах. А Зенни невероятно прекрасна в таком образе: голова опущена, как будто ее переполняет удовольствие, великолепная спина, стройная талия и упругая попка выставлены напоказ. Она отлично скользит киской по игрушке, и я горжусь ею и сообщаю об этом. Я говорю, какая она смелая, так как пробует что-то новое, и как много значит для меня ее доверие, как сильно я им дорожу, как сильно хочу заслужить ее. Я говорю ей, какая она красивая, как хорошо смотрятся ее попка и бедра, когда она водит влагалищем по вибратору, какой сильной и какой милой она выглядит.

И мои слова заставляют ее стонать еще громче; тело сотрясается от едва сдерживаемой потребности, по мере того как она все быстрее приближается к краю, а затем она случайно подается слишком далеко вперед, и вибратор скользит назад по ее упругому анусу.

Зенни дрожит всем телом, вплоть до кончиков пальцев ног, а затем делает это снова.

В этот раз специально.

Замерев на коленях и удерживая для нее этот вибрирующий жезл, я наблюдаю, как моя монашка-девственница скользит своей попкой по вибратору, и слушаю ее порочные стоны и всхлипывания, пока она приближается к оргазму, и потом достигает его. Без стимуляции клитора, точки G или даже соска. Нет, младшая сестра моего лучшего друга кончает, испытывая умопомрачительный оргазм, когда вибратор прижимается к ее анусу, и я занимаю первый ряд на этом представлении.

Я издаю судорожный стон, мышцы живота и бедер напрягаются, и я извергаюсь на ее ноги, попку и кровать. Даже не прикасаясь к себе, а просто от того, что, мать твою, наблюдаю за ней, я изливаюсь горячими струями, которые, словно кружево, украшают ее кожу и мое запястье, попадают на вибратор и вообще повсюду. Черт возьми, мой член по-прежнему твердый, и когда Зенни оборачивается, ошеломленная и все еще подрагивающая, она шепчет:

– Сделай это еще раз, покажи мне, покажи! – И я подчиняюсь ее просьбе. Отбрасываю вибратор и сжимаю член в кулаке. Никогда не делал этого, когда все еще липкий и грязный после оргазма, и это шокирующе непристойно даже для Шона Белла, использовать собственную сперму, чтобы подрочить себе, но, похоже, с Зенни именно так и будет. Она подталкивает меня к новому и развратному, а ведь я считал, что в своей жизни все давно попробовал.

В любом случае в моих мыслях все еще мучительно свежо воспоминание о том, как ее упругая попка терлась о вибратор, вкупе с жадным любопытством и неприкрытой похотью на ее лице сейчас, ее руками, размазывающими сперму по всему моему животу…

Все это быстро доводит меня до оргазма. Я снова кончаю, более мощно и яростно, чем в первый раз. Экстаз охватывает меня подобно торнадо, и Зенни одобрительно хмыкает, опуская руки мне на бедра и сжимая их, пока я, тяжело дыша, прихожу в себя.

– Господи Иисусе, – выдавливаю я, после того как выжал из себя все до последней капли. Такое чувство, словно меня сбил грузовик. Но сексуальный, потрясающий грузовик, на котором я хочу ездить каждый день до конца своей жизни. – Что ты со мной делаешь?

– Делаю тебя очень, очень… – ее голос превращается в соблазнительный шепот, когда она наклоняется к моему лицу, чтобы поцеловать, – …очень, очень… липким.

* * *

Всю следующую неделю я искусно лавирую между тоской и облегчением. Я отказываюсь быть причиной того, что Зенни не справится с одной из своих обязанностей, поэтому вожу ее на все больничные смены, занятия и в приют, чтобы облегчить жизнь. Я заставляю ее делать уроки по вечерам, сидя за кухонным столом рядом, пока работаю над контрактами и просматриваю электронные письма клиентов. Это мучительно – скучать по ней весь день, а потом быть так близко, но все же сохранять дистанцию, но это также немного смягчает чувство вины, которое я испытываю из-за нашего необычного соглашения. Я чувствую, что помогаю, поддерживаю и забочусь о ней, и такое отношение к женщине, которая мне безумно нравится, вызывает сильное привыкание.

Но иногда перед глазами всплывает лицо Элайджи, как грозное предупреждение «ТЫ МУДАК», и тогда я не уверен, хорошо это или плохо, что я настолько увлечен Зенни.

– Я слишком опекаю тебя, как старший брат? – спрашиваю я за завтраком.

Зенни поднимает глаза от учебника по сестринскому делу, который лежит