Пеший камикадзе, или Уцелевший - Захарий Калашников

церкви! А как расценить обрушение крыши церкви и гибель прихожан, что молились богу — женщин и детей — всех, кроме священника, который после такого ещё сильнее укрепился в вере, а должен был укреплять крышу! Чудом? Или, враждебным действием творца над творением? Бог, дьявол — один чёрт!

— А в своего президента веришь? — перебила она. — Многие здесь верят в него, как в Бога!

В теле Егора появился неприятный зуд, от которого он подскочил со стула:

— У здравомыслящих людей не может быть живого бога! — сказал он сквозь омлет. — В противном случае у них должна быть: палата с замками на двери, решётки на окнах, история болезни и лечащий врач.

Она улыбнулась.

— Куда теперь пойдёшь? — спросила снова.

Он посмотрел на блёклую ото сна Анжелу: на это у него ответа не было.

— Пока не решил, — сказал он.

— Решай, — она взяла белоснежную салфетку. — Захочешь реализовать первый пункт своего убойного вчерашнего плана, — записала она адрес и телефон, — звони, приезжай. Но учти: бесплатно уже не будет. Помнишь, я вчера спасла тебе жизнь? Мне пора. Пока.

— Постой, — сложил Егор салфетку в четверо, но убирать в карман не торопился. — Дай телефон, позвонить? У меня есть своя сим — карта…

C раннего утра в «пыточной Ходарёнка» — так, в шутку, прозвали кабинет комбата из-за всегда задёрнутых плотных шторы и закрытых наглухо окон — двенадцать человек ротного начальства и несколько заместителей пытались ответить на вопросы высокого руководства и выстроить хоть какую — то тактику поведения. Все интересующие командира батальона обстоятельства лежали за границами понимания текущей ситуации в чём Ходарёнок в большей степени обвинял органы контрразведки и своего зама, начальником для которых являлся однажды замеченный Бисом «вампир», более известный в штабе батальона, как Ананьев Григорий Рудольфович. Досталось, конечно, и Игорю, как командиру разведывательной роты, в какой — то степени отвечающему за сбор, обработку и анализ сведений оперативной обстановки. Но Медведчука больше бранили за другое.

— …Игорь, — возмущён был комбат, — ну, куда ещё проще, скажи?! Это же элементарно? Если не успеваешь заниматься всем и сразу — что ты и не должен собственно делать — поручи часть задач заместителям или взводным! Мы всё заранее согласовали, требовалась — бездумная механическая работа — забрать безногого у Абулайсова и отправить его на… Куда ты там хотел? Саур — Могилу?

— Так точно! Только Абулайсова взорвали и все планы полетели к чертям!

— …Вот только не надо мешать чертей и покойника! И — не перебивай! — остудил Ходарёнок ротного. — Что мы имеем в сухом остатке? А мы имеем: хромого, который в центре города попадает в… — куда? ещё предстоит разобраться! — …и бесследно пропадает… На руках у нас: трое «двухсотых» и однорукий, которого нигде нет; и ещё — я повторюсь: неизвестна его роль во всей этой истории? И никто ничего не знает! Никто. Почему — то я с первого дня видел в безруком будущие проблемы, а вы — нет! А теперь — происходит такое, и? — калека исчезает! Кто мне ответит: что произошло с группой Дзилихова и в какую нору заполз этот хромой бес?!

По кабинету прокатился сдержанный смешок.

— Не бес, а Бис у него фамилия… — поправил комбата Жорин.

— Я плевать хотел с высокой кручи и вообще не знать: кто он, что он и какая у него фамилия?! — ударил комбат по столу. — Значит так, приказываю: найти мне этого инвалида — живым, мёртвым… лучше живым! А вас, как заместителя по контрразведки, — Ходарёнок ощетинился бородой на вампира, ткнув пальцем в городскую карту, — кто убеждал меня, что у нас весь город под наблюдением, повсюду наши люди, они всё видят и всё замечают без всяких биноклей…

— Слушай, Гоша, — заговорил шёпотом Игнат с Медведчуком, — с тех пор, как у нас появился этот, Бис, у комбата заметно увеличился ассортимент слов: однорукий, безногий, одноногий, безрукий… — и ведь, слышишь, ни разу не повторился?

Игорь смолчал.

— …от вас, — продолжал комбат выговаривать своё недовольство Ананьеву, — я ожидал именно этого — вы мне обещали! А в реальности: калеку никто не видел, найти не можем! Предупреждаю: ещё до захода солнца я жду от вас его труп… Тьфу!.. Результат!

От этих слов вампир порозовел, но глаза его сделались только злее.

— Так точно! — сказал он ледяным тоном, будто за секунду до этого безоговорочно решил, что ещё до полуночи, не только Биса за подставу, но и комбата за такое неуважительное публичное порицание настигнет его вампирское возмездие.

— Все свободны! — вытер Ходарёнок ладонью рот. — Медведчук! И ты, Григорий Рудольфович, прошу задержаться.

Игорь, который провёл бессонную ночь на Донецком аэропорту и хотел первым делом отоспаться, прежде, чем ломать голову, где искать этого своенравного Биса, с тоской захлопнул ежедневник и посмотрел утомлёнными глазами на Игната Жорина, который подымаясь, похлопал его по плечу: мол, в пиздюлях и в жопе ветка — ты не унывай, разведка! — именно такими зарифмованными словами в голове Игоря прозвучал дружелюбный жест Жорина. А для «вампира» Ананьева Игорь чуть переиначил: в сердце кол, в очко паяльник — нет, не причитай, начальник!

— Гриш, — на этот раз почти нежно обратился Ходарёнок к Ананьеву, — я что хочу сказать: надо брать Ясиноватую под себя. Я говорю про железнодорожный узел… Это важный для всех, но больше уверен для нас, стратегический объект — в первую очередь потому, что каждый вагон что — то везёт. Людей нам хватит — нас уже почти две тысячи. Но для начала надо аккуратно всё разведать — для этого, предлагаю, привлечь самых надёжных бойцов из роты Игоря, — комбат одарил Медведчука взглядом полным отцовского доверия, как будто похвалил сына. — А я на днях перетру эту тему с Макарычем… давно, кстати, собирались с ним повидаться, — задумчиво сказал он, вероятно, не подозревая, что всем хорошо было известно, что к Министру обороны Республики комбат ездил дважды в неделю не по своей воли и уж тем более не из дружбы, а на доклад.

— Александр Васильевич, придётся осваивать большие территории, а это ещё и сложные направления — Днепропетровское — Первомайск — Пески и Харьковское — Ясиноватая и близлежащие поселки…

— Сформируем какую — то оборонительную линию на рубеже Ясиноватая — Авдеевка, а там — посмотрим. Поставим одну роту на глиняном карьере — справятся! Будем удалённо поддерживать, ротацию почаще проводить. Отсутствие сплошной линии обороны состоящее пока из самозванных полков — то там, то здесь, и такое же «штрихпунктирное» взаимодействие при «семи командирах» нам будет пока на руку. Узловая станция… — начинай мыслить стратегически, Гриша, —