Виктор! Виктор! Свободное падение - Ф. Скаген

Поставил машину недалеко от станции и переложил свои вещи в чемодан убитого, присвоив его фотоаппарат и кое-что из одежонки. Запер машину и выбросил ключи в кювет.

Зашел в здание станции и укрылся в туалете.

Оттуда он вышел в очках и бороде.

Подошел к кассе и спросил, по расписанию ли идет ночной экспресс Трондхейм — Осло.

Да. Ровно в 23.43 он сел в поезд, и приветливый кондуктор проводил его в свободное купе.

«Хотел бы я сейчас увидеть лицо Кари», — подумал он.

Перегнав «хонду» в Беркок, он убедил полицию в том, что неизвестный русский шпион покинул Фрейю и скрылся в южном направлении.

Таким образом Мартенс отвлек внимание от Титрана.

Куда важнее то, что он — сам того не зная — задержал русскую лодку класса «Дельта» на четыре часа.

Ровно столько времени минилодка посылала сигнал «Виктор». Потом, устав болтаться в штормовом море, вернулась к подводной лодке.

Капитан и специальный куратор решили, что операция должна идти дальше без агента Грибанова. Он, надо надеяться, вернется в Союз самостоятельно, согласно первоначальному плану.

Атомная лодка снова вышла в море. Сделай она это четырьмя часами раньше, она бы неминуемо прошла так близко от патрульного американского «Посейдона», что была бы обнаружена, несмотря на свою сверхновую систему маскировки.

А так заключительная часть операции «Шквальный ветер» прошла без сучка без задоринки, и сутками позже лодка воссоединилась со своей «скорлупой».

В Верховном командовании НАТО на Атлантике констатировали, что советская нарушительница не погибла. Рано утром 1 марта лодка пришла в движение и легла на курс на север.

Спустя несколько дней лодка прошла Баренцево море, двигаясь на восток, и в штаб-квартире НАТО в Норфолке, Вирджиния, на электронной карте уничтожили ее метку.

Обычная проделка русских, решили там.

Временное исчезновение лодки могло объясняться чем угодно от неизвестного косяка рыбы до ненормального подводного течения.

Даже многомощной службе безопасности НАТО оказалось не по силам разнюхать, что мировую бойню предотвратила русская пистолетная пуля.

Какие данные были получены в Мурманске после расшифровки всех записей — неизвестно, но до сих пор из Москвы не поступало официальных протестов по поводу того, что тайные сооружения в Титране должны рассматриваться в контексте тайной американской политики баз.

Сохранили русские свои знания при себе, чтобы в случае войны вывести Титран из строя?

Или опыты оказались безрезультатными?

И в таком случае — заблуждались ли русские в своих подозрениях, или техническое оснащение их экспертов не позволило последним доказать истинное предназначение мачт?

Норвежские власти называли просочившееся слухи фальшивыми и абсурдными, естественно.

Может, властям самим не все известно?

Возможно, Эспен Эвьен и его единомышленники вздохнут с облегчением, когда в один прекрасный день мачты демонтируют и на их месте поставят грациозные, декоративные ветряные мельницы, дающие электричество в тысячи домов.

Нельзя одновременно и рыбку съесть, и на велосипеде покататься.

В воскресенье 28 февраля в Осло был туман, и многие боялись, что последние соревнования лыжного чемпионата, прыжки с трамплина, отложат.

Но воздушный транспорт работал в обычном режиме. Около девяти бородатый господин сдал увесистый чемодан служащему аэропорта Форнебю, получил посадочный талон и отправился проходить таможенный контроль с ручной кладью в виде фотоаппарата и кейса.

Ни то, ни другое не заинтересовало таможенников, и в новеньком паспорте Одда Кристиана Гюлльхауга появился фиолетовый выездной штамп.

Цель поездки?

Двухмесячные курсы медбратьев в лондонском госпитале Ламбет.

Счастливого пути!

Бутылка «Гленфиддиш Пьюре Малт» в магазине duty-free. Английская речь.

Двадцатиминутное ожидание на скамье.

Он протер очки, насвистывая мелодию из «Летучей мыши» и поглядывая на табло. Рейс SK-519, отправление в 9.40.

В прошлом оставалось отшельничество. Пребывание на Свартнаккене ожесточило его. Не колеблясь, он застрелил незнакомого человека, в голове все время только одна цель — выполнить план.

Как будет с Анитой, — подумал он. Расскажет ли ей Кари? Нет. Она в жизни не признается, что он в добром здравии.

Кари удовольствуется зализыванием ран и проклятиями в его адрес всю оставшуюся жизнь.

Когда он устроится и почувствует себя в безопасности, он станет посылать Аните анонимные подарки из заграницы. Тогда она догадается, что это мать во всем виновата, что только таким отчаянным кульбитом мог он выдраться на свободу. Что он совершил нечто, важное не только для него. Для многих, возможно.

В этот раз на умствования Мортена Мартенса возразить некому.

На посадку, пожалуйста!

Вместе с другими пассажирами человек в сером пальто поднялся в самолет компании САС.

Исключительно милые люди летели этим рейсом. Никто не косился в его сторону, не высмеивал его. Этого только не хватало, подумал он и постучал пальцами по черному чемоданчику.

План удался.

Когда самолет устремился навстречу облакам и звездам, какой-то юнец, впервые летевший в туманный Альбион, крикнул в избытке чувств.

— Англия, вот и я!

Именно, — подумал старший печатник Мортен Мартенс.

ФРЕЙЯАВИС №11, ноябрь 1980

РАДИОСТАНЦИЯ НА ФРЕЙЕ?

Предполагается построить радиостанцию для определения местонахождения танкеров и нефтяных платформ В связи с разработкой этого проекта представитель Конгсбергского военного завода Туре Юхансен объехал побережье от Викны до Фрейи. Кроме собственно мачт планируется построить также здание порядка 30х50 кв. м. Юхансен уже обследовал Фрейю с целью найти полигон удовлетворяющий требованиям которые предъявляют разработчики проекта. Какое именно место будет выбрано для размещения станции пока не известно, но район Хамбюргланда, недалеко от Титрана показался Юхансену «интересным».

Ф. Скаген

Свободное падение

Деньги — не проблема,

когда их у вас действительно много. Именно так думал норвежец, пассажир, летевший самолетом авиакомпании SAS в Лондон в последнее воскресенье 1982 года. Естественная мысль для человека, у которого никогда не было денег. Зато сейчас чемоданчик был забит ими до отказа.

Только когда самолет стал заходить на посадку, до норвежца дошло, что ему страшно повезло — никто не стал проверять его ручной багаж в Осло.

А как будет в Лондоне?

Ему посчастливилось в очередной раз — скандинавов редко останавливали на английской таможне. Чиновник лишь взглянул на него и поставил в паспорте жирный черный штемпель: IMMIGRATION OFFICER 28 FL-8 1982 GATWICK. Что означало разрешение оставаться в Великобритании шесть месяцев.

— Направляетесь на курсы в Ламбет Хоспитал, сэр?

— Да.

— В документах на въезд в страну не указан точный адрес проживания. Предполагаете остановиться при больнице?

— Пока еще не решил.

— Будьте добры, как только определитесь с этим, сообщите в бюро по делам иммигрантов.

— Да-да, разумеется.

Получив обратно свой паспорт, норвежец подхватил атташе-кейс и пластиковый пакет, проследовал в багажный зал к движущейся ленте, по которой к пассажирам уже начали поступать их вещи, и принялся ждать вместе с остальными. Почесав бороду, он сунул руку в карман своего серого пыльника, извлек оттуда трубку, привычным движением раскурил ее. Часы на стене показывали 10:55. Он усмехнулся и перевел свои наручные часы на час назад. Отныне для него наступает «гринвичское время», по крайне мере, на несколько месяцев. А потом… может, Швейцария, а может, и Италия. Или какой-нибудь солнечный островок в Адриатике. Деньги позволяли свободно распоряжаться будущим.

Деньги.

Да, успех вскружил ему голову. Наконец-то он сумел это провернуть. Мечты воплотились в реальность. Не слишком ли это заметно по нему? Да нет, видимо, пока он не начнет приплясывать или вопить от радости, никто ничего не заподозрит. Секрет его останется при нем. Среди прочих в аэропорту он выглядел самым обычным пассажиром, бородатым, в очках, с неизменным портфельчиком делового человека в руке. Кроме того, в данный момент все взгляды были прикованы к ленте транспортера, по которой плыли вещи.

Норвежец уже почти забыл, как выглядит этот большой дорожный чемодан. Да и неудивительно: ему-то он принадлежал менее восемнадцати часов. Чемодан был из той машины, которую он украл накануне. Большая часть вещей в нем также была не его, однако норвежец рассудил, что у человека, приезжающего на несколько месяцев в Лондон, багажа должно быть больше, чем один какой-то там атташе-кейс. На мгновение его вновь охватило волнение: он подумал о том, что могло бы произойти несколькими часами раньше, потребуй они там в Форнебю, чтобы он открыл кейс! Поначалу он собирался положить деньги в большой чемодан, однако какое-то чувство бесшабашной удали (или же наоборот — страх хотя бы на мгновение расстаться с ними) заставило его отказаться от этой мысли.