Виктор! Виктор! Свободное падение - Ф. Скаген

В компьютерах бюро путешествий и авиакомпании было зафиксировано, что некий мистер Гюлльхауг вылетел из Форнебю в Лондон самолетом SAS 28 февраля в 9:40 (рейс SK-519). И не возвращался. Где скрывался Мартенс на протяжении двух недель перед отбытием в Лондон, оставалось загадкой; очевидно, он выждал с отъездом некоторое время, чтобы путешествие Гюлльхауга не могло быть увязано с его собственным исчезновением. И снова мысли Рённеса подтвердились, однако, как он ничего не знал об изготовлении фальшивых банкнот, так и не догадывался о том, что Мартенс прятался все это время на острове Фрейя, где к тому же вынужден был застрелить человека, вставшего у него на пути.

В течение дня было установлено, что подпись покойного Гюлльхауга не имеет ничего общего с подписью на ходатайстве о выдаче паспорта. Выяснилось также, что Мартенс и Гюлльхауг учились в одном классе, и потому Мартенс должен был знать, что его приятель не в состоянии обращаться с ходатайствами подобного рода. Тот факт, что оба были ровесники и при рождении их крестил один и тот же священник, существенно облегчило Мартенсу задачу: он с легкостью подделал метрику, а в паспорте указал дату рождения настоящего Гюлльхауга.

Далее старший инспектор переговорил с бывшей женой Мартенса. Кари Ларсен торжественно поклялась, что не имеет ни малейших оснований считать, будто Мортен все еще жив. При этом в глазах ее блеснул какой-то злобный огонек, однако никаких выводов из этого Рённес сделать не сумел. Зачем, спрашивается, разведенной женщине лгать, выгораживая своего бывшего мужа, с которым она, по всей видимости, не ладила? Никаких сведений не удалось получить и от его дочери-подростка Аниты, живущей в настоящее время в чужой семье, однако, по мере беседы, Рённес увидел, как в тазах девочки постепенно загорается надежда когда-нибудь вновь увидеть отца. Как можно деликатнее полицейский попытался рассказать ей, в чем именно его подозревают; после окончания этого разговора он чувствовал себя последним подлецом.

Через Осло инспектору удалось связаться с Департаментом Уголовного Розыска Нового Скотленд Ярда. Обратный телекс из ДУРа пришел в понедельник 14 июня, в тот день, когда баталии футбольного первенства мира были уже в полном разгаре. Иммиграционным властям Гюлльхауг сообщил, что не знает, удастся ли ему устроиться на жительство при Ламбет Хоспитал. Спустя три дня после приезда он позвонил в иммиграционную службу и сказал, что пока с ним можно будет связаться, отправив письмо до востребования. Из Ламбет Хоспитал в ответ на соответствующий запрос сообщили, что в последние двенадцать месяцев там не было организовано никаких курсов для санитаров. Компьютерная проверка списков лиц, проживающих в лондонских гостиницах, показала, что Одд Кристиан Гюлльхауг останавливался в отеле «Сэлфридж» с 28 февраля по 9 марта. После этой даты никаких следов пребывания данного лица в Лондоне зафиксировано не было. Ничего, кроме почтового адреса до востребования. Дур может продолжить проверку и даже, по желанию норвежской стороны, объявить розыск по всей стране.

Норвежская сторона такое желание изъявила. Рённес отправил в Англию фотографии Мартенса как с бородой и очками, так и без них, а также приложил краткую справку о том, в чем он подозревается.

Сидя за своим столом и попивая кофе из бумажного стаканчика, Рённес задумался о том, что Мортен Мартенс даже не догадывается о начале розыска. В общем-то факт этот сулил некоторые перспективы, если, разумеется, ловкач снова не сменил фамилию или же вовсе не покинул страну.

По дороге домой в тот понедельник старший инспектор думал больше об Испании, чем об Англии. Кристиан Рённес был завзятым футбольным болельщиком и откровенно радовался, что успевает как раз к началу трансляции второго футбольного матча. Однако, наблюдая за тем, как Польша и Италия все никак не могут выяснить отношения, он вдруг был поражен неожиданно возникшей посторонней мыслью: Мартенс исчез как раз в канун лыжного чемпионата мира. Быть может теперь, в разгар футбольного мирового первенства, он объявится снова?

Вполне вероятно, что Мартенс в данный момент, как и он сам, сидит перед телеэкраном, лелея надежду, что какая-нибудь из команд наконец-то откроет счет.

Норвежец в Лондоне

действительно сидел в данный момент перед телевизионным экраном, однако перипетии футбольных баталий не слишком его занимали. Хоть и были все основания, чтобы позволить себе расслабиться, все же неприятные мысли нет-нет, а лезли в голову. Отвернувшись от телевизора, он окинул взглядом комнату. В общем-то, все складывалось так, как он и рассчитывал. Так чем же, собственно, он недоволен?

Квартира была ему по вкусу; скупая обстановка как бы подчеркивала общее впечатление изысканности и элегантности. Белоснежные паласы и гардины. Небольшие лампы в обрамлении голубых стеклянных абажуров. Софа и кресла с обивкой под цвет красноватого песка пустыни. Небольшая однокомнатная квартирка на четвертом этаже стоила уйму денег — 250 фунтов в месяц, — но что вы хотите? — это же был фешенебельный Вест Кенсингтон. Район этот он выбрал сознательно, ибо всеми силами стремился слиться с тем обществом, члены которого привыкли селиться именно здесь. Однако пока ему это все еще не удалось.

Бессмысленно отрицать, что он чувствовал себя здесь неким инородным телом. Прошло уже три месяца с тех пор, как он покинул гостиницу, рассчитывая, что квартира с мебелью в Эрдли Кресент поможет ему продвинуться к достижению намеченной цели. Прельщенный элегантным дугообразным фасадом дома, он решил, что поселиться здесь, еще до того, как увидел эту тесную комнатушку. Представился он Питером Кокрейном, техническим консультантом процветающей типографской фирмы — уж в чем — в чем, а в данных вопросах его компетенция вряд ли могла вызвать сомнения. Хозяин квартиры, мистер Ларкинс, имел все основания быть довольным новым жильцом — еще бы, ведь тот беспрекословно выложил деньги вперед за полгода. Ларкинс был серьезным господином, работавшим в области строительства, весьма занятым и не задававшим лишних вопросов. Если мистер Кокрейн — который, кстати, провел большую часть своей жизни на континенте (отсюда и акцент) — намерен снять that diminutive flat[13], то он может въехать прямо сейчас.

Первые несколько дней Мортен наслаждался жизнью. В новых условиях он чувствовал себя великолепно, в полной безопасности. Прогуливаясь по улицам, он рассматривал витрины магазинов, заходил в закусочные и рестораны в Эрлс Корт, всем своим видом демонстрируя живейший интерес ко всем и вся. Самым главным для него сейчас было завязать контакты, проникнуть в здешнее общество, стать посвященным. Он даже выдумал историю Питера Кокрейна в расчете на тех, с кем ему предстоит знакомиться: родился в Бирмингеме, воспитывался и вырос за границей в Германии и Скандинавии. Лондон, с которым ему пришлось познакомиться только теперь, произвел на него весьма благоприятное впечатление. Вероятно, теперь он обоснуется здесь всерьез и надолго. Ему удалось скопить довольно значительную сумму денег, которой должно хватить на первое время. А между тем он будет потихоньку зондировать почву, оставаясь при этом открытым для любых интересных предложений.

История вроде бы была подходящей — звучало вполне убедительно и достаточно банально. Тут была лишь одна загвоздка — до сих пор он не встретил никого, кто захотел бы ее выслушать. Или, точнее, не сошелся ни с кем настолько, чтобы возникла необходимость ее рассказывать. Здесь, в Вест Кенсингтоне, люди предпочитали сохранять определенную дистанцию. Каким-то образом интуитивно угадывали в нем чужака.

Быть может, из-за того, что и сам он ощущал себя здесь чужим? Все свои сознательные годы Мортен страдал от неприятного ощущения, что он как-то выпадает из общей картины, ведет себя не так, как большинство окружающих, что есть в нем что-то такое, что заставляет людей шептаться у него за спиной. Кари называла это манией преследования. Типичным примером самой настоящей паранойи — недаром он с таким упорством стремился перебраться в Англию.

Чушь!

Мортен поднес к губам стакан с виски и снова взглянул на экран. Там бело-голубые — итальянцы — провели опасную контратаку, однако удар Грациани пришелся значительно выше ворот. «Нет, такой команде нечего и думать стать чемпионом», — решил он.

Может, следует посорить деньгами, показать, что он человек состоятельный? Может, тем самым он сумеет завоевать доступ туда, куда так хочет попасть? Что ж, чемодан по-прежнему полон. Он очутился почти в такой же ситуации, что и герой одной из сказок X.К. Андерсена, купеческий сын, у которого было полным-полно друзей из-за его несметного богатства. Когда же золотые подошли к концу, друзья моментально исчезли, словно мухи во время дождя. Тогда купеческий сын сел в пустой сундук и чудесным образом перенесся в Турцию во дворец султана. Там он начал рассказывать такие изумительные сказки, что султан пообещал выдать за него замуж свою дочь принцессу… Да нет, тут все не так просто. Мортен продолжал снимать деньги со счета на имя мистера Кокрейна и пока еще не выработал окончательного плана по размену почти двадцати тысяч фальшивых десятифунтовых купюр.