Кочевники неба - Вадим Павлович Калашов

миром правят деньги. А правы были только в том, что свободы здесь намного меньше, чем в небе. Да, они рабы, но у каждого свой хозяин. У этого – похоть.

– Тогда не спеши закутываться в плащ – у нас, как минимум, ещё одна встреча в правительственном квартале.

Келли помотала головой и запахнула плащ так, чтобы скрыть все вырезы на платье.

– Нет, рабы ревнивы к своим хозяевам, двум бабникам вместе не ужиться.

Девушка уточнила у проходившего мимо курьера, где дом советника по культуре, и быстрым шагом направилась туда, но через минуту заметила, что Варэк не идёт следом, и вернулась. Погружённый в какие-то мрачные мысли, Варэк стоял, скрестив руки на груди.

– Ну, чего застыл как вкопанный? У нас не так много времени распутать этот клубок. Не забывай, ниточка ведёт к Келчи.

– Да уж, сомнительный приз! – буркнул Варэк и уклонился от пощёчины. – Успокойся, пошутил я.

Келли погрозила юноше пальцем и попросила быть поаккуратнее с остротами.

Глава 3

Он знает толк в аргументах

Никогда бы Варэк не подумал, что один человек его может так утомить. Голова шла кругом от имён и понятий, которые ему ничего не говорили. А Келли так вообще извелась, поминутно глядела на часы над камином и покачивала головой – словоохотливый мужчина сожрал уже сорок минут из отведённых им на поиски следов Келчи четырёх часов. Зато он хотя бы не требовал никаких представительских полномочий, к облегчению ребят, лишившихся даже дорожной грамоты. Пауму Эвераю было достаточно самого факта появления кого угодно в правительственном квартале, чтобы считать его важным человеком. Особенно если этот кто-то выражал желание поговорить об искусстве.

– …Нет, нет, мои юные друзья, о делах потом! Мы подобрались к самому интересному: переходу от позднего кавалеризма к раннему нокко. Только диву даёшься, как быстро знать забыла своё прежнее увлечение картинами на лошадиную тематику и заставила дворцы полотнами, которые даже если не были написаны в городе Нокко, несли его имя! Вначале, кратко, минут на двадцать, коснёмся географии и истории Нокко…

– К Чёрному Крушту весь ваш Нокко со всей его географией и историей!

Варэк испуганно прикоснулся к губам – неужели он сказал вслух то, что подумал? Но нет, это Келли решила сыграть с судьбой в орлянку.

– Что, я не понял? – замер в недоумении советник по культуре.

– К чёрту, к чёрту, да-да, к самому рогатому чёрту преисподней город Нокко, его живописцев и всю вашу болтовню! – елейным тоном с издевательской улыбкой произнесла его гостья.

Настала полная тишина, если не считать тиканья часов. Советник Паум с приоткрытым ртом смотрел на Келли, Келли, всё так же издевательски улыбаясь, смотрела на него, а Варэк смотрел, не мигая, на колокольчик, которым советник мог призвать муниципальных гвардейцев из комнаты охраны.

«Келли, глупая, что ты творишь?!» – было написано на лице парня, ещё не успевшего забыть страх и за меньшее быть выпоротым на площади.

Келли бы опомниться, превратить всё в шутку, но в девушку словно злой дух вселился. Она первой нарушила затянувшуюся паузу, и не для того, чтобы извиниться, а наоборот:

– Да, у вас висят неплохие картины, но не вы их выбирали. В искусстве вы ничего не понимаете и едите свой хлеб зря. Красота Верогая ограничена вашей гостиной, а за её порогом начинается дикая безвкусица.

– Э-э-э… и в какой же, простите, искусствоведческой школе вы обучались, чтобы делать такие громкие заявления? – попытался защититься советник, и был буквально сбит с ног новой тирадой от бесстрашной девушки.

– Я училась у розового рассвета и багрового заката, блеска воды и языков пламени, лёгких облаков и густых туч. Да, я не могу сказать, что не так с вашим городом, языком специальных терминов, но что каждый его дом болен, мне очевидно. Болен помпезностью, неуместным пафосом… Грош цена самому престижному диплому человека, который отвечает за его облик!

– Да что ты понимаешь, девчонка!

Столько детской обиды было в этом старческом голосе, что не оставалось сомнений: Келли задела советника по культуре за живое. Коснулась самого больного. Но вместо того, чтобы позвать гвардейцев, Паум стал оправдываться перед девушкой, которую не знал и часа.

Вначале он представил неоспоримые доказательства, что сам выбрал каждую из картин в своей гостиной, и убедительно поклялся, что все его три диплома настоящие. А потом стал жаловаться на богачей, благодаря которым его пост из почётного превратился в декоративный.

– Не знаю, откуда у них такая любовь к этим башням – лишь бы повыше, чем у соседнего торгового дома. К лепнине, которую они норовят навесить на каждый свободный дюйм стены. К собственным статуям, непременно на коне, даже если владелец боится в седло сесть. Почему никто из них не понимает, что дорого – не значит хорошо? И ведь попробуй с ними не согласиться – жизни не дадут! Пойми меня правильно, девочка. Будь я помоложе… а старику что делать, кроме как соглашаться? Нет, не подумай, я не какой-то там конформист! Я пытаюсь, я спорю, я доказываю. Но легче осла переубедить!

Старик сел в кресло и прикрыл веки. Варэку стало так жалко его, что ему захотелось заткнуть Келли рот кляпом. Взглядом он попросил девушку больше не причинять советнику боль.

– Не тот случай! – ответила она ему на круштанском и обратилась к Пауму на Странникусе, правда, смягчив тон: – Как раз потому, что вы уже немолоды, вы обязаны сражаться! Сражаться до победы, чего бы она ни стоила!

Старик открыл глаза. Келли улыбнулась ему уже по-настоящему, искренне, без издёвки, и закончила мысль:

– У молодого всегда есть шанс всё исправить, а ваши слова и поступки в любой день могут уйти на суд истории. Вы боитесь изменить привычный ход жизни, но вы достаточно вкусили комфорта, чтобы пренебречь им. Вы не заберёте в тот мир, который ждёт всех, но вас раньше, чем большинство молодых, ни эти мягкие подушки, ни яства, которыми угощали нас. Неужели вам всё равно, каким вас запомнят? Облик этого города, облик, в котором надо многое менять, свяжут с вашим именем. Того, кто принимал решения, а не тех, кто на вас влиял.

Келли словно забыла, что спешит. Она не торопила старика с ответом, давала ему время всё тщательно обдумать. И вывод, к которому он пришёл, заставил за него порадоваться.

– А может, ты и права, девочка. К чёрту страхи! Страшнее старухи с косой ничего быть не может, а свидание с ней и так не за горами, безо всякой посторонней помощи!