Арабская поэзия средних веков - Аль-Мухальхиль

{151}

О ездок, что мчался вскачь на верблюдице весь деньИ весь вечер и всю ночь продолжал свой трудный путь!У предгорья Арафат поклонись святым местам —Там Муаррафу{152} привет и Мухассабу{153} привет.

Ты от Халида, чей нрав добродетельным слывет,Их приветствуй, дорогой, и с печалью расскажи,Что, исполненной щедрот, был он, как поток речной,Но жестокий, словно рок, отстранил его халиф.

Если б Халид власть имел, то в долине Мекки всейБлагоденствия пора наступила бы теперь,И немало бы людей расселились на пустыхГорных склонах, и судьба их завидпою была.

А в Медине бы земля два покрова обрела —С процветаньем заодно плодородия покров.Избежите ли вы зла, люди городов святых,Если пал защитник ваш, как падучая звезда?

Кто желает, чтобы я вел о Халиде рассказ? —Схож с колодцем стану вмиг, чтобы черпать из меняМог бы каждый в этот час без веревки и ведраДостоверные слова, жажду утоляя впрок.

Я поведаю о том, как, отвагой знаменит,Халид покорял мечом земли девственные стран,Как, не сеявший обид, он при помощи даровУмудрялся побеждать самых яростных врагов.

Сколько крепостных пред ним пало стен в бою — не счесть,Хоть противник охранял их ревниво, словно мужОхраняет зорко честь обольстительной жены,Караульным наказав глаз ночами не смыкать.

Но звезда халифов всех, грозный, словно рок, халифХалиду отставку дал, власти Халида лишив,И, лица не омрачив, это Халид перенес,Как летящий с высоты огнеликий метеор.

Что мне радость под луной, если Халид, славный муж,Стал безвластным и ему для паломничества путьИз страны закрыт к тому ж!.. Вот награда за труды!Враг злорадствует, а друг озабоченно скорбит.

Халид, праведный эмир, если нас покинешь ты,Сердце болью изойдет и увянут моегоКрасноречия цветы. А как править станешь вновь,Радость мир заполнит весь от земли и до небес.

«Когда бы судьба мне давала ответ…»

{154}

Когда бы судьба мне давала ответ,Я к ней обратил бы укора словаЗа то, что разрушены ордами летЗайнаб и Рабаб, как становища два.

Подобны двум лунам ущербным ониВ ярчайшем кругу полногрудых подругИль тех антилоп золотых, что во дниЗабав непорочных резвятся вокруг.

Из рода Шихаба красотка однаБезумством укоров меня разожгла.Как будто письмо разорвала она,А после отдельные строчки прочла.

Клянусь, не приметила дева, что богЧерты благородные мне даровал.Род древний аттаб тем прославиться смог,Что каждый мужчина в нем щедр и удал.

И если из этого рода мужи,Взметая мечи, понукают коней,То вынужден недруг сдавать рубежи:Атак не бывает сильней и грозней.

О Малик, наследственный отпрыск царей,Сородичей не огорчая своих,Всех грозных грозней ты, всех добрых добрейВластителей славных в пределах земных.

К толпе, что стоит в ожиданье щедрот,Надежды на милость твою не тая,—Идешь ты, и служит ключом для воротЛишь великодушная щедрость твоя.

Есть люди, которым не мил твой успех,Но сам убедиться воочью ты смог,Как грозно карал твоих недругов всехПохожий на тигра взъяренного рок.

Ты будь милосердным, достигший верхов,На путь благочестия падших верни,Усамы весь род, отпущеньем греховТы расположить к себе не премини.

Когда-то пред битвою предки егоНа помощь твоим в день Куляба{155} пришли:С водой бурдюки они до одногоВ тылу у врага продырявить смогли.

Из рода Усамы умельцев не счесть,И стрелы твои оперили они,На Хариса поднял во славу и честьТы лучников смелых, Аллах их храни!

А всадники рода для конных атакТебе пригоняли поджарых коней.Ты вспомни, властитель, Сарсар и Хашшак,И храп скакунов в полумраке ночей.

Но жаль, что Усамы род нынче не тот:Где верность присяге, где верность мечу?Юнцами теперь возглавляется род,А эта забота им не по плечу.

И хоть благородства в крови еще следХранят они, словно наследственный знак,Присущей арабам в них выдержки нет,И каждый их шаг — опрометчивый шаг.

Ты будь снисходителен к ним, как пророк,Создатель прославленной книги из книг.Хочу, чтоб пророка великий урокСегодня в душе твоей снова возник.

Людей, что корыстно примкнули к нему,Внял просьбам пророк в стародавние дни,И неправоверным вернул потомуВсе то, что в боях потеряли они.

Джафар ибн Киляба предавшие родРешили в чужие податься места,Но беды обрушил на них небосвод,И ринулись вспять беглецы неспроста.

Мечом укротивший рычание льва,Деянием — разума славь торжество:Повинно склонившаяся головаПускай не падет от меча твоего.

И давние распри к чему вспоминатьТебе, доказавшему силу в бою,Ты родичей грешных прости и опятьВозьми, государь, под защиту твою!

Чем больше притоков, тем в мире славнейПоток, преисполненный царственных вод,Чем острой стрелы оперенье плотней,Тем дальше ее поднебесный полет.

О Малик, засватать мою похвалу,Явив благородство, сумел ты один,Хоть эта невеста любую скалуЗатмит неприступностью в царстве вершин.

Мое восхваление — мысли дите,А мысль шлифовалась мной, словно янтарь.Как девушку в девственном блеске ее,Касыду мою ты прими, государь!

Родит тебе славу, как дочку, она,Плененных дарует тебе без войны.И Юной пребудет во все времена,И, как новолунье, полна новизны.

«Прекратите подавать, если вправду вы друзья…»

{156}

Прекратите подавать, если вправду вы друзья,Укоризны воду мне, меру всякую забыв.Окружен любовью я, а влюбленным искониСлаще меда горечь слез.

Ночь клубила облака, приспустив, как флаги, их,Молнии пронзали тьму, чтобы утренней поройМускусом благоухал каждый плод в садах густыхИ восточный ветерок свежесть камфарную нес.

Распустили небеса, словно нитяной клубок,Тучу каждую затем, чтоб расшить луга окрест,Как велит весенний срок, яркой радугой цветов,Йеменским плащам под стать.

Нынче утром молодым пью я старое вино,И чистосердечен круг собутыльников моих.Я заздравно в кубки их лью желания на дно,Власть даруя заодно над весельем и слезой.

Кубок всаднику под стать, оседлавшему ладонь,Вдаль из сердца пусть печаль этот всадник увезет,Только был бы верен конь и достоин всадник былСтрок, рожденных в честь него.

Отрезвляющей водой постарались неспростаГрозный норов мы смирить стародавнего вина.Добродушным став, вино, чья искрится чистота,Кружит головы нам всласть, красноречьем наделив.

Может разумом людским управлять в похмельный часПузырьков шипучий ток, как властительный глаголИменами всякий раз управляет, чтоб придатьИм винительный падеж.

Хоть степенною водой мы ослабили вино,Осторожно все равно с ним, друзья, общаться след.Волю дашь ему — оно может, улучая миг,Нас мертвецки уложить даже у чужих ворот.

Утверждает мудрый Джахм{157}, что вино старей, чем плоть,Что по возрасту оно ровня духа под лунойИ основой всех основ до скончанья века вплотьПредставляться будет нам.

Полный кубок наклонив, ты вино из кубка пьешь,Излучает кубок свет, огненно прильнув к губам.Впрямь с жемчужиной он схож — раковиной, что белаИ беременна опять красным яхонтом притом.

Я привязанность пронес к другу сквозь гряду годов,Для меня разлука с ним нестерпима и горька.И пространство одолеть ради дружбы я готов,Как пустыню караван.

И к тебе, друг Ибн Хассан, проникаюсь все сильнейЯ любовью и твои славлю добрые дела.Благосклонностью своей вдохновляешь ты меня,Птиц надежды даровав небесам моей судьбы.

Эти птицы поднялись до созвездия Плеяд,Хоть убежища ищу я в подножии горы.И за милости тебя пусть сады благословятКрасноречья моего.

Грянут добрые дела пусть словам твоим вослед,Словно за помолвкой весь оговоренный калым.И тебе я, как поэт, шлю, Мухаммед ибн Хассан,Первому свои стихи, что, как знамя, поднял я.

«Весть, которую принес…»