Единственный принцип - 1 - Дмитрий Хоменко

То, что он увидел, показалось ему довольно забавным. Напускная таинственность, конечно, была понятна, но в хорошо известном всему городу месте, где к тому же собрались довольно известные в обществе люди, многие из которых отродясь не держали язык за зубами, она выглядела в лучшем случае бутафорски. Хотя организации самого мероприятия нужно было отдать должное. В целом оно прошло без видимых помарок, органично переходя из одной фазы в другую. Чувствовалась рука опытного организатора, умеющего предвидеть даже самые неожиданные повороты.

Хотя, если исходить из той компании, которая здесь собралась, неожиданные повороты были маловероятны. Тут Карлу пришла в голову мысль, что прелесть подобных мероприятий в том и состоит, что глупцы на них предпочитают помалкивать, все свое внимание сосредоточив на поддержании соответствующего выражения лиц, что само по себе было для них архисложной задачей. В такие минуты они были поразительно похожи друг на друга. Отсюда и исходил еще один положительный момент, — среди всех этих близнецов очень легко было отыскать умного человека, и для этого ему совсем не обязательно было открывать рот.

Слушая же высокопарные и претендующие на роль откровений речи, Кранц окончательно сделал для себя вывод, что все эти тайные общества — всего лишь еще одна занимательная игра людей. Уж слишком сильно она напоминала все прочие любимые игры человечества. Те же слова ни о чем, тоже стремление к пускай эфемерной, но власти, та же иерархия и деление на господ и рабов, основанное на всеобщем молчаливом согласии с отведенной ролью. Даже провозглашаемую заботу о всеобщем благе и постоянное напоминание о собственной избранности, построенной на довольно сомнительных аргументах и шатких основаниях, можно было услышать и увидеть во многих других местах, пускай и не таких «таинственных», как это.

И все же нашелся и для Карла интересный объект для наблюдения. Это был незнакомый ему мужчина почтенного возраста, но крепкого здоровья, с удивительно проницательным взглядом. Похоже, именно он был постановщиком всего этого «лицедейства».

«СЕРЫЙ КАРДИНАЛ»

Интерес Карла к незнакомцу оказался взаимным. Тот еще во время заседания ложи поймал на себе его взгляд и в дальнейшем переключил свое внимание на Кранца, найдя действительно достойное применение своей проницательности. Сразу же по окончании собрания, когда присутствовавшие начали расходиться небольшими группами, он оказался рядом с Кранцом и Адамом.

— Позвольте представиться, Олаф Мерлинг, профессор богословия и первый советник магистра ордена, — обратился к ним мужчина. В ответном представлении необходимости не было, так как советник уже знал их имена, о чем не преминул тут же сообщить.

Карл и Адам по–разному отреагировали на оказанную им честь. Если молодой человек был явно польщен, то Кранц спокойно ожидал продолжения, понимая, что просто так один из первых лиц ордена к ним не подошел бы. Вскоре его предположения нашли свое подтверждение. Будучи человеком уверенным в себе и, как следствие, откровенным, Мерлинг не стал скрывать, что его заинтересовала особа Кранца, ставшая едва ли не главным предметом разговоров среди членов ложи. При этом он иронически заметил, что единственным, кто положительно отозвался о его персоне, был как раз Адам. Молодой человек смутился и собрался было отстаивать свою точку зрения, но присутствие подзащитного вынудило его сдержаться. К тому же Карл сам успел стать на его защиту, в шутку заявив, что они с Адамом знакомы не так давно и поэтому вполне естественно, что у того еще не успело сформироваться истинное представление о своем новом знакомом. Искренний смех Мерлинга не дал Адаму возможности что–либо возразить. К тому же советник тут же перешел к интересующему его вопросу.

— Я слышал, что вы занимаетесь живописью? — спросил он и, дождавшись подтверждающего ответа, продолжил. — Адам говорил о какой–то картине, имеющей прямое отношение к масонству. Если вы не против, я хотел бы взглянуть на нее.

— Адам поспешил с выводами, — возразил ему Карл, — если и существует какая–то связь, то это всего лишь случайное совпадение. Я никогда не состоял ни в одном тайном обществе, да и не в тайном тоже.

— И почему же? Не нашли ничего соответствующего вашему мировоззрению? — поинтересовался Мерлинг, хотя Карл мог поклясться, что ответ ему заранее известен. Тем не менее, он ответил собеседнику.

— Да нет, я и не искал ничего, — сказал он, пожав плечами, и тут же зачем–то уточнил. — Я даже не могу точно сформулировать свое мировоззрение. Вот интересы у меня до последнего времени были действительно совершенно другими.

Советник улыбнулся ему в ответ и не стал ничего уточнять на счет интересов, о которых, похоже, и так был наслышан. Вместо этого он вернулся к теме разговора.

— И все же, могу я рассчитывать на вашу благосклонность к моей просьбе?

— Если вам так хочется посмотреть на картину, что же, приходите завтра. В любое удобное для вас время, — я редко покидаю свое жилище.

— Я рад, что сегодня как раз такой случай, — заметил Мерлинг, прежде чем поблагодарить за оказанное внимание и расстаться.

На следующий день ближе к вечеру, он постучал в дверь Кранца.

— Наверное, у меня все–таки завышенное самомнение, — сказал Мерлинг, изучая жилище Карла, и пояснил, — я думал, что встречу здесь вашего друга.

— В его возрасте к счастью существуют и другие интересы, — ответил ему хозяин и предложил кофе. Советник согласился и, пока Карл готовил напиток, принялся рассматривать его работы. Когда Кранц протянул ему горячую чашку, он уже успел составить о них вполне определенное мнение, кое в чем совпадающее с оценкой Адама.

— Наверное, в вашей жизни произошло что–то очень значимое, повлиявшее на стиль ваших работ? — поинтересовался Мерлинг, устраиваясь поудобнее в кресле для продолжительной беседы.

— Все течет, все меняется, — уклонился от прямого ответа Кранц, чем вызвал у собеседника довольно скептическую ухмылку.

— Ваши картины не совсем отвечают общепринятым представлениям о живописи. Боюсь, что они не будут пользоваться особым спросом. Для большинства людей то, что вы пишете, покажется, мягко говоря, не совсем понятным.

— А я и не рассчитываю на это.

— Почему же? — не унимался советник, пристально наблюдая за реакцией собеседника. — Разве вы не хотите, чтобы ваше творчество было оценено по достоинству?

— Не хочу, — рассмеялся в ответ Кранц, — слишком мало достоинств в моих работах.

— По–моему вы скромничаете, — не согласился с ним Мерлинг.

— Я пишу эти картины для себя, и мне совершенно безразлично, как их оценят другие, — решил закрыть эту тему Карл.

Мерлинг уловил его желание и сосредоточил свое внимание лишь на той картине, ради которой и пришел в этот дом.

— Скажите, как приходят в голову такие необычные вещи? Неужели дело только в хорошо развитом воображении?

— Не думаю, что все зависит только от развитости воображения. У себя, например, я такого таланта не наблюдаю. Я ничего не придумывал, — этот символ сам возник в моей голове. Я просто перенес его на холст, ничего от себя не добавляя. — Почти откровенно объяснил советнику Карл. Это объяснение вполне устроило его собеседника, и тот предоставил хозяину вести разговор дальше.

— Скажите, какой смысл во всех этих тайных обществах, о которых всем известно и которые если и могут что–то изменить в лучшую сторону, то лишь в жизни немногих избранных? Ведь у большинства их членов и так есть достаточно власти и денег, — прямо спросил Кранц, не очень рассчитывая на такой же прямой ответ. Но собеседник ответил ему взаимностью.

— А разве бывает достаточно власти и денег? — ответил он вопросом на вопрос. При этом ответ собеседника вовсе и не требовался.

— Вот возьмем, к примеру, вас, — продолжил Мерлинг. — Как вы думаете, почему Адам получил разрешение привести вас на заседание ложи, учитывая вашу репутацию?

— Думаю, отнюдь не из–за картины, — ответил Карл.

— И правильно думаете, — подтвердил советник. — Ваше состояние даже масонов может заставить закрыть глаза на ваши недостатки. Если завтра вы выразите желание присоединиться к нам, те, кто вас сегодня осуждал, первыми выразят свое восхищение по этому поводу.

— У меня нет такого желания, и не предвидится, — сказал Карл довольно жестким тоном.

— Я знаю, — заявил ему Мерлинг и посмотрел прямо в глаза. И этот взгляд сказал вместо него все остальное.

— Почему же вы тогда не выступили против моего присутствия? Ведь, насколько я понял, именно ваш голос является решающим. По крайней мере, в местной ложе.

— И не только в местной, — советник не отводил взгляда. — А не выступил против, потому что меня как раз заинтересовала ваша картина.