Единственный принцип - 1 - Дмитрий Хоменко

И еще одна вещь, казавшаяся совершенно обычной его спутникам, не ускользнула от внимания Карла, — чем тревожнее становилось вокруг, тем чаще говорили о вере. Он мог бы понять это, если бы речь шла о дивной природе этой страны. Бескрайние нетронутые степи, которые даже самому зависимому в мире человеку могли подарить ощущение свободы, стоили того. Но каждый раз разговоры о боге были так или иначе связаны с разрушением и смертью. Когда же следы того, о чем говорили, стали все чаще попадаться на их пути, Кранц стал задумываться над тем, не служит ли вера в этих краях лишь оправданием творящемуся на каждом шагу безумству. Вера в общего бога в этой стране порождала не любовь, а ненависть лишь потому, что кто–то делает это иначе.

— В Рутении большинство населения — догматики, тогда как Политания — страна каноников. Уже сотни лет длится вражда между двумя народами. — Решил, наконец, прояснить ситуацию Адам, видя, как реагирует на происходящее вокруг его спутник. — Наш король решил, наконец, прекратить ее, но лишь ухудшил положение. Он не придумал ничего другого, как под давлением могущественной догматической Слэйвии уравнять в правах представителей двух вероисповеданий. Но политанские дворяне, владеющие в Рутении большей частью плодородных земель, восприняли этот шаг как еще одно унижение и без того ослабленной внутренними склоками и внешним давлением страны. Они создали Истинную Лигу, не признавшую указ короля. Но король далеко, а рутены рядом. Именно на них и направили весь свой гнев несогласные. Жестокость всегда порождает жестокость. Со временем уже становиться неважно, что стало причиной распрей и можно ли остановить бессмысленное кровопролитие, потому что последняя капля крови еще не пролита. По всей Рутении бродят отряды повстанцев, и нам очень повезло, что мы не столкнулись с одним из них. К счастью замок находится далеко в стороне от места основных событий, и разве что банды мародеров могут оказаться поблизости. Но с ними мы уж как–нибудь управимся.

Пока Адам с грустью посвящал Кранца в подробности разгоревшегося по всей Рутении противостояния, впереди показалось небольшое селение, над которым в нескольких местах поднимались в небо клубы черного дыма. Небольшой отряд по команде Адама остановился, дожидаясь, пока он примет решение о дальнейших действиях. Поначалу молодой человек хотел объехать поселение стороной, но, понимая, что в случае опасности им почти наверняка не удастся проскользнуть незамеченными, он решил идти прямо через селение, надеясь на удачу. Вскоре отряд не спеша двинулся вперед, держа оружие под рукой.

То, что они увидели, войдя в селение, заставило их пожалеть о выбранном пути. Мертвая тишина встретила их на окраине, создавая обманчивое впечатление. У первых же домов стала ясна причина безмолвия. Повсюду валялись трупы людей и собак, верно служивших своим хозяевам. Оставшиеся в живых, будучи уже не в силах воспринимать происходящее вокруг, смотрели на проезжающих мимо всадников безумными опустошенными глазами. Лишь стоявший на коленях у первого горящего дома старик подавал признаки жизни. Он поочередно смотрел то на беспощадно пожирающий его жилище огонь, то на разбросанные по двору трупы близких ему людей и время от времени глупо хихикал писклявым голосом. Ближе к центру количество трупов только увеличилось. Но теперь среди них попадались и обезглавленные. Сами головы были насажены на высокие колья. Стекавшая с них по дереву кровь еще не успела застыть, превращаясь в ловушку для отчаянно копошащихся в ней мух. В небе уже кружилось воронье, мерзким карканьем подгоняя случайных путников, мешающих им насладиться обильной трапезой на любой вкус.

Так они и проехали через все селение, не встретив тех, кто все это сотворил. Позывы к рвоте доставляли им невыносимые мучения, но вынуждены были уступить желанию поскорее покинуть это ужасное место. Лишь отъехав приличное расстояние, люди попадали с лошадей на землю и долго блевали, как будто пытались перещеголять друг друга в этой забаве. Прошло немало времени, пока они смогли снова оседлать своих лошадей.

Адам и Карл ехали молча. Каждый по–своему переживая увиденное. Даже многое повидавшие на своем веку слуги долго не могли прийти в себя. Лишь выпитое, невзирая на установленные хозяином правила, спиртное вернуло им самообладание, и они стали о чем–то тихо между собой переговариваться, изредка оглядываясь назад. Лишь с наступлением сумерек обессиленные всадники добрались до постоялого двора на окраине небольшого городка. Проголодавшиеся люди сразу же заговорили о еде, но два десятка лошадей во дворе и громкие пьяные крики внутри сразу же убили надежду на спокойный ужин с последующим отдыхом.

ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР

Появление Адама и компании на постоялом дворе вызвало враждебные взгляды вооруженных мужчин. Они прекратили веселье и нагло разглядывали вошедших, пока те устраивались в углу помещения. Даже хозяин заведения не спешил подходить к ним, не будучи уверенным, что новым посетителям удастся надолго задержаться в этом месте. Но главрь этой оравы, выглядевший трезвее остальных, оказался старым знакомым Адама. Когда он сел за их стол, его подручные тут же вернулись к своему занятию.

— Что ты забыл в этих краях, Адам? Насколько я знаю, у Сангушей нет в здешних местах своего интереса. Или отец прикупил по случаю какое–то разорившееся имение? — довольно грубым тоном обратился главарь к старому знакомому, обойдясь без приветствий и не обращая внимания на спутников Адама.

— Сюда меня привели интересы Полонских, — не вдаваясь в подробности и стараясь не обращать внимания на грубый тон собеседника, ответил молодой человек, хотя по всему видно было, что эта встреча ему неприятна.

— Так ты не передумал жениться на дочери князя? — не унимался его знакомый. — А я то уже стал поглядывать на освободившееся место. Уж больно выгодная партия. Но ничего, времена сейчас неспокойные. Все может случиться. Глядишь, и место все–таки освободиться.

Пока главарь заливался грубым смехом над собственной же остротой, остальные молча его рассматривали. Внешность этого человека у кого угодно могла вызвать вполне обоснованные опасения. Его внешность, точно так же как и манеры, отличалась какой–то животной грубостью. Кранц даже подумал, что любое животное должно чувствовать в нем не человека, а хищника, и искать убежища при одном его появлении. Только лошадям, у которых нет особого выбора, остается лишь трепетать от страха при его приближении и незамедлительно выполнять все его команды, рискуя в противном случае остаться где–то на обочине дороги с переломанным хребтом.

— Кто твой спутник? — тем временем поинтересовался мужчина, в упор разглядывая Карла. То, что Кранц не отвел глаз в сторону, а спокойно изучал одно из ярчайших воплощений грубой силы и жестокости, ему явно не понравилось.

— Это мой друг, Карл Кранц. Он прибыл вместе со мной из Алемании. А это Ян Залеский, мой старый школьный приятель, — представил мужчин друг другу Адам.

— И что же он забыл в наших краях? — Залеский, похоже, начинал понемногу провоцировать Кранца. Но тот, потеряв к нему всякий интерес, равнодушно принялся за принесенную прислугой еду, а Адам, почувствовав неладное, всеми силами отвлекал внимание Яна на себя.

— А ты какими судьбами оказался здесь? — поинтересовался он в свою очередь и вскоре пожалел о воем вопросе.

— Проведывал имение Кревского здесь неподалеку.

— Я слышал, что он поддержал короля и отказался присоединиться к Лиге? — заметил Адам.

— Думаю, что совсем скоро он пожалеет о своем выборе, как только узнает, что обеднел на несколько сотен крестьян, — злобно оскалился Залеский, и его собеседникам не составило особого труда понять, о чем он говорит.

— Так это вы сотворили весь тот ужас на Глинской дороге? — не сдержался Адам, но в ответ удостоился лишь наглого взгляда. Потом, догадавшись, что разговор окончен, Ян еще раз с неприязнью посмотрел на Кранца и вернулся к своим собутыльникам.

Утолив голод, путники в сопровождении хозяина вышли во двор. На ночлег их определили в небольшой продуваемой со всех сторон пристройке, но выбирать особо не приходилось, да и после тяжелого дня им было все равно, где переспать ночь. Карл долго лежал с открытыми глазами, в который уже раз обдумывая все, что произошло в течение последних дней. Уснуть и увидеть еще и свой постоянный кошмарный сон у него не было ни малейшего желания. Кранц бесшумно выбрался из пристройки, пытаясь не разбудить своих спутников, и присел у порога. Пока он сидел, дыша ночным воздухом, шум на постоялом дворе стал постепенно затихать, пока вовсе не прекратился. Только фырканье лошадей изредка нарушало тишину. Вдруг откуда–то со стороны привязи раздался звон железа и тихий стон. Когда необычные звуки повторились снова, Карл поднялся и направился в ту сторону, откуда они исходили. Полная луна достаточно хорошо освещала ему дорогу, она же и помогла обнаружить намертво прикованного к стойлу человека, с неестественно заломленными назад руками. Когда Кранц подошел вплотную и наклонился к узнику, в его голове опять стали происходить какие–то странные изменения и он потерял над собой контроль. Очнулся он лишь утром, на лежаке в пристройке. Дурные предчувствия заставили его вскочить на ноги и оглядеться по сторонам. Слуги еще спали крепким утренним сном, тогда как Адам отсутствовал. Карл вышел во двор и снова осмотрелся вокруг. Все лошади находились на своих местах, а вот пленника рядом с ними не было. Лишь изломанные оковы указывали на то, что он все–таки был на этом месте. В этот момент двери постоялого двора с грохотом раскрылись, и из них вылетел извергающий проклятия Залеский. Увидев у привязи Кранца он подскочил к нему и попытался ухватить его за шею, но в этот миг встретился с ним взглядом и остановился. Тяжело дыша и едва сдерживая свою ярость, он молча уставился на Карла.