Червь-4 - Антон Лагутин

Тогда погиб не только разум невинной девочки, но и в моей голове утих голос, с которым я постоянно боролся. Тогда я еще не понимал, что сотворил. Я убил разум мужчины и впитал его проклятье. Вот всё это, все эти наши доспехи, всю эту нашу силу я не могу обозвать другим словом, как проклятье. Проклятье! Другого названия у меня нет. Самые отвратительные воспоминания и фантазии даруют нам силу.

Проклятье.

— Горевал я недолго, — Дрюня продолжил свой рассказ, — и снова расслабился, тем самым позволил предателям подобраться слишком близко. Как оказалось, сынишка того самого барона, всё это время пока я строил новый мир и развлекался, планировал моё убийство.

— Борис?

— Верно. Тот самый Борис. Они не смогли меня победить в честном бою. Но чуть не сожгли в собственном доме, в собственной кровати. Вот тогда я и подумал, что я невечный. Я чудом выбрался из пылающего дома. Задыхался и кашлял, а нагревшийся доспех обжигал кожу не хуже раскалённого металла. Я пытался убежать. Пытался спрятаться, но ублюдки преследовали меня. Загнали в лес, где я свалился во влажную от росы траву и полз, вгрызаясь своими уродливыми пальцами в землю. Я спрятался под тенью дерева с огромными зелёными листьями, внутри которых пенилась жидкость, похожая на слюни. И вот эти слюни медленно стекали на землю, капали на моё тело, растекались по трещинам, и я вдруг чувствовал, как мою кожу начал раздирать зуд.

Они пришли на мои стоны и мычание. Нашли меня под деревом, корчившимся от боли. Сопротивляться не было ни сил, ни возможностей. Я лишь вскинул вперёд руку, прося их о пощаде, как вдруг острый клинок прошил насквозь мою ладонь, игнорируя доспех. Прошил как обычную кожу. Как лист бумаги. Словно и не было на мне никакой защиты. Эти пенистые слюни, эти капли, что пропитали мой доспех, — коконы кусачих мух. Они сделали меня беззащитным. Ты представляешь себе! Выделения сраных мух погубило меня!

Дыхание Дрюни отяжелело. Огромный уродливый воин в потрёпанном мундире стал казаться испуганным, что никак не сочеталось с его видом. Все мы смертны. И против всех есть своё оружие. Иголка в яйце. Дрюня это прекрасно понимал, а я вдруг вспомнил про колбочки, которые мы носили в подсумках кожаных ремней, висевших у нас на груди. Теперь мне стало ясно, что за секретная жидкость в них. Казавшийся знакомым запах. Мне не показалось — я действительно его узнал. Я знаю, как пахнет лес, в котором каждый листик стал местом проживания для тысячи крохотных личинок. Сладко кисловатый.

— Червяк, эти нелюди убили меня! А потом прилюдно выпотрошили! Выбросили все потроха на съедение стервятникам. Глупцы. В этот же день я оказался в кишках вороны. А утром следующего дня захватил разум мужчины в далёкой деревне, до которой пришлось лететь три дня. На новом месте мне хватило двух дней — и я стал главой.

Дрюня резко меня разворачивает лицом к выходу из пещеры, вскидывает руку и проводит ей по горизонту, с гордостью выкрикивая:

— В этой деревне! А знаешь, что эти мудаки сделали с моей кожей? Да-да, они срезали её! И сделали вот это!

Рука Дрюни занырнула вниз к ножнам. Всё это время я ходил рядом с ним и даже не заметил знакомый мне предмет. Ладонь скользнула в уродливый эфес в виде человеческой ладони. Дрюня вынул оружие, и в очередном разрыве зелёного газа я увидел свой старый меч. Тот самый, сделанный из кожи «труперсов».

— Эти ублюдки, — взревел Дрюня на всю пещеру, — сделали из меня оружие!

Глава 20

Уродливый меч с розоватым соском по центру лезвия у самого эфеса из высушенной человеческой ладони. Он снова у моего носа.

Остро заточенный кусок высохшей кожи с гнойными наростами проплыл мимо моих глаз. Я узнал его сразу. Отличное оружие. Мне стыдно за то, что я потерял столь искусно выполненный меч. Да, успели делов мы наворотить с этой игрушкой, но обстоятельства внесли свои поправки.

Глаза Дрюни с отвращением скользили вниз по лезвию и замерил, уставившись на скукоженный сосок.

— И после всего этого их языки поворачиваются называть себя людьми? — голос Дрюни бурлил ненавистью. — Они утопали в дерьме, а я помог им отмыться! Выдернул из вязкого болота деградации. И что я получил в итоге?

— Рыжая верит в тебя.

Дрюня оторвал глаза от уродливого меча и посмотрел на меня.

— Верно. Но что ты хочешь этим сказать?

— В тебя верит Эдгарс. Люди в тебя верят. Борьба за власть не должна убивать в тебе веру в народ. Но не все люди мечтали выбраться из болота. Кому-то и в дерьме комфортно.

— Ну тогда нужно их обратно втоптать в их любимое дерьмо! Мне понравилось править. И я хороший правитель! Я не только умею брать. Я многое дал народу, и готов дать еще! Но мы всю жизнь учимся и совершаем ошибки. К сожалению, эта деревня — моя ошибка. Здесь я себя показал не в лучшем качестве. Жажда мести затуманила мой рассудок, я думал лишь о войне и мщении. Как и ты, Червяк! Как и ты! Ты понимаешь, к чему это приводит? Нет⁈ К забвению! Тебя забудут! Смешают с дерьмом. Именем твоим будут называть не статуи или новые улицы, а вонючих псин, или гнойные шишки на члене. Кучу стриженных ногтей, застрявших в фильтре водоочистительной станции, обзовут твоим именем. Вот и вся история.

— Так может пора прекратить думать о войне? Прекратить наращивать численность своего войска за счёт ни в чем неповинных людей?

— А как иначе? Как иначе я могу гарантировать свою безопасность?

— Мы должны обойтись без лишних жертв. Кражи, мародёрства, убийства — это не должно нас касаться. У меня есть идея, как вернуть тебе власть без кровопролития.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Но одно условие — Борис мой.

— По рукам. Если, конечно, мы поделим Бориса. И поверь, план моего мщения будет куда извращённее твоего.

Предложение Дрюни меня заинтриговало, хоть я и был недоволен этой делёжкой. Я прикидывал, что в одиночку добраться до заветной цели будет не такой уж и простой задачей, но всё же, если хорошенько поднапрячься, то можно любую бабу затащить себе в койку. Было бы желание. Так вот сейчас я желанием обладаю. И план у меня прям заебись нарисовался!

— Каков план? —