Червь-4 - Антон Лагутин

мир… мы просто обязаны его исправить. Но знаешь, что ужаснее всего?

— Наше существование?

Дрюня рассмеялся.

— Мы с тобой даже не знаем: смертные мы или нет.

— Всё смертно. Мы не исключение.

— Не смей так говорить! — взревел Дрюня, чуть не кинувшись на меня. Белые глаза почти вылезли из орбит. — Я водрузил на себя больше обязанностей, чем все смертные на этой земле! Такой крест не по силу снести на своей шее никому! После того, как жена и дети этого мужчины, — Дрюня ткнул себя пальцем в грудь, — умерли в собственном доме, я испытал ужасную душевную боль, каждый день рвущую на куски это теле. Разум мужчины увидел всё происходящее через мой разум. И это тело начало медленно умирать. Я ничего не мог поделать. Ничего не помогало. Силы ушли, упало зрение, руки и ноги тряслись как у наркомана во время ломки. Я никогда не думал, как сильно эмоции влияют на наше здоровье. Говорят: время лечит. Так вот в этом случае — время меня убивало. Еще чуть-чуть и сердце бы остановилось. Я был вынужден убить незримого убийцу. Разум мужчины был упокоен. Безболезненно. И началась новая жизнь. Обстоятельства вынудили меня превратить это тело в гнойное орудие против надоедливых вредителей, и обрушить всю свою силу на стаю волков!

Я ушёл в лес и бродил до тех пор, пока не наткнулся на оборзевшее зверьё. Я не хотел пить. Я не хотел есть. Мой организм требовал отмщения. Месть — вот моя пища. И я вдоволь насытился. Лапы волков ломались не хуже сухих веток. Шеи хрустели подобно звону хрусталя. Я рвал их шкуры. Потрошил одного, когда другие висели на моих руках, схватившись клыками за непробиваемый гнойный доспех. А когда дело дошло до вожака — за него заступилась его самка. Сучка кинулась на меня, вцепилась в шею. И ты знаешь… она была сильна. Сильнее остальных. Я почувствовал, как её зубы почти касались моей кожи, утонув в доспехе. Она хлебнула моего гноя. Я обхватил огромное пушистое тело руками и с силой прижал к своей груди. И не отпускал! Надеялся, что сломается позвоночник, или она задохнётся. Но ничего подобного не происходило. Но вдруг волчиху охватил озноб. Дикая конвульсия трясла её сильное тело с такой силой, что, когда её белый дружок прыгнул на меня, мы втроём рухнули на землю.

Охваченная судорогой волчиха отлетела в сторону, а её место тут же занял благородный защитник. Свято место пусто не бывает. Ему досталось не меньше. Как и его подружка, он нахлебался моим соком вдоволь. Но в отличии от своей пассии, его организм оказался сильнее. Ему хватило сил убежать. И что с ним стало — мне было неведомом. Мою деревню больше не тревожили звериные набеги — и я был спокоен. Занимался своими привычными делами. В тот день сучку я забрал собой. Из любопытства. Её трясло дня два. На третий — слезла вся шерсть. На четвёртый — я рассчитывал увидеть труп, но не тут-то было. Её довольно мускулистое тело заплыло блестящим гноем. Предвидя, что будет дальше, пришлось запереть её. Непослушная дрянь! Я уже и не помню, сколько мы вместе живём, а привыкнуть ко мне всё никак не может. Но её перевоплощение заставило меня взглянуть на самого себя с другой стороны. И эта сторона оказалось далеко не такой, как мне хотелось бы. Слишком амбициозной. Спокойная жизнь нам только снится! А дальше ты и сам знаешь, к чему привели мои амбиции.

— Я могу попробовать поговорить с волчихой.

— В этом нет необходимости. На данный момент точно. Может позже, когда мы вернёмся сюда за моими вещами в роли победителей.

Рассказ моего друга неожиданно успокоил меня. Раздающаяся в моей голове просьба о помощи больше не взывала к моей совести. Та женщина в кровавом доспехе была окончательна мертва не только физически, но и ментально. Мой разум был очищен от вредных причуд. Трезвость мыслей укрепляла.

К реке мы выдвинулись всемером. Дрюня приказал своим верным воинам тащить за нами огромный плот. Силы нам еще понадобиться. Я гордо вышагивал во главе группы, так как даже Рыжая смутно помнила дорогу. Не знаю почему, но я запомнил этот маршрут спасения, по которому меня вёл бедный волк, чья жизнь оборвалась как раз-таки из-за Рыжей!

Вначале мы услышали бурлящий рёв воды, и только потом увидели реку целиком. На наших глазах пенящийся и пузырящийся поток стремительно несся сквозь исхудавший от яда лес, неся на себе отломанные ветки и россыпь жухлой листвы. Четыре «труперса» спустились по песчаному обрыву и вошли в реку по колено. Вода шумно разбивалась о крепкий доспех, но ни один из воинов даже не шелохнулся. Они крепко держали плот до тех пор, пока Дрюня — а он залезал последним — не уселся в позе лотоса рядом с нами.

Плот был сбит «на отлично». Этот кусок бревенчатого забора мог бы разместить на себе еще человек пять и наши ноги даже бы не намокли. Возможно, я даже смогу поспать. Мой организм… вернее организм Инги за последние сутки вдоволь настрадался. Голода или жажды я не испытывал, но руки и ноги были ватными, а разум девчонки был на столько слаб, что мне даже не нужно было прикладывать дополнительных усилий для его усмирения. Я сжал кулак — он был мягче скисшего помидора.

Плот позволял вытянуться на спине в полный рост, чем я незамедлительно и воспользовался. Как же я заебался. Дико не хватало сигареты, хоть что нить пыхнуть, лишь бы не навоз. Возможно, потом, когда всё закончится. Когда Дрюня вернёт себе власть, а я смогу укротить взбесившийся внутри меня гнев.

Я смотрел на голубое небо. Оно медленно тускнело, редкие облака окрасились багровым и казалось, что над головой натянули рабицу из раскалённого металла. Пройдёт немного времени — небо остынет, почернеет и там, в глубине бесконечности заблестят звёзды. Но считать я их не буду.

Я закрыл глаза.

Я не видел, как наш плот стартанул в путешествие. Я не видел, как Дрюня отдавал команды своим воякам. Я не видел, как Рыжая, расположившись рядом со мной, вытянула ноги и громко зевнула. Наверняка, она тоже решила поспать, набраться сил. По правде говоря, я волновался. Жизнь, полная приключений и путешествий быстро расшатывает психику. Заёбывало всё. Холодный капли воды брызгали в лицо. Рыжая постоянно пиналась. Дрюня распевал неразборчивые песни.

Мой друг не спал всю ночь. В