Оттенки серого - Джаспер Ффорде

предметы вырывались из земли и планировали в низину, где их улавливали длинные куски кисеи, натянутые в ярде над землей.

– Привет! – сказал Северус, наводя свой аппарат на кисейные волны с деревом на заднем плане. – Посмотри сюда.

Он указал на крайне занятную штуку величиной с куриное яйцо – у нее на боку все еще был номер компонента какого-то устройства и несколько проводов. Она оказалась уловлена вместе с другими частями помельче – некоторые чуть ли не с пылинку. Я постучал пальцем по ее вершине. Обычной ценой были десять баллов за минус-унцию. Все эти части тянули на двадцать – тридцать баллов.

– Мы пришли слишком поздно, кое-чего уже не хватает, – сказал Северус, показывая вниз по склону. – В Красном Устье сеть натянута поперек реки, но всего лишь десять лет и улавливает далеко не все.

Я задумчиво поглядел на странные штуковины. Несомненно, они были делом рук человеческих и составляли устройства куда большего размера. Чего именно – никто не знал: парящие предметы имели свойство планировать к морю в поисках наинизшей точки, и потому их всегда не хватало для изучения. В наше время находили только предметы, либо застрявшие в естественных полостях, либо оказавшиеся в земле – случайно или по чьей-то воле.

– И куда же все они попадают?

– Говорят, в море есть плавучий остров и кто-то на нем живет. Но для поселения нужно несколько тысяч кубических метров парящих предметов. Скорее всего, это пристанище для морских птиц, пока под весом гуано он не канет в пучину.

Я перевел взгляд на его камеру – полноценный «Линхоф». Как и в большинстве фотоаппаратов, затвор заклинило много лет назад, но в наши дни эмульсии были медленнее, чем раньше, и выдержка обычно регулировалась снятием крышки объектива на нужное количество секунд. Я не раз просил разрешения сняться вместе с Констанс, но ее мать неизменно отказывала мне – «пока мы не привыкнем к этой мысли». Северус позволил мне посмотреть на изображение, появляющееся вверх ногами на экране видоискателя; кадрирование было в самом деле удачным.

– Чтобы все получилось идеально, мне нужно два-три хороших облака, – сказал Северус, задирая голову. – Вы слышали, что темно-красный увеличивает контраст в области неба?

Я слышал, но не знал, как это работает.

– Насколько я знаю, ваша поездка увенчалась полным успехом, – добавил он, шагая к тачке, где лежали фотографические принадлежности и то, что требовалось для приготовления чая. – Как вам кекс из костяной муки?

– Несъедобный.

– Я так и думал. Посмотрите на это.

Он показал мне снимок, сделанный перед нашим отъездом, – вполне эпический, вот только Фанданго испортил его, мотнув головой. Я сказал об этом.

– Он это нарочно. Мы с господином Фанданго не сходимся по некоторым фундаментальным вопросам. Ну что же, расскажите о своей поездке – для «Меркурия», само собой.

Мы уселись на траву, и я поведал ему обо всех своих деяниях, умолчав лишь о Джейн, о доме Зейна С-47 с его сокровищами и о призраке.

– Скажите, – поинтересовался я, когда Северус стал записывать мой рассказ о встрече с цветчиком, – как серый может быть редактором городской новостной газеты?

– До прохождения теста Исихары я был сиреневым, – объяснил он с наигранной веселостью. – Родители были страшно разочарованы, но не слишком удивлены: семья катилась под уклон уже давно. Моя прапрабабушка была главным префектом в Глицинии, а отец – смотрителем здесь, в Кармине, до самой смерти.

– Мне очень жаль.

– Это было неизбежно. Так или иначе, я начал работать в газете еще до теста. Де Мальва сжалился над экс-пурпурным и позволил мне продолжать. Пришлось пойти на уловки, и теперь я числюсь помощником наборщика. Это высшая доступная для меня должность.

– Как все это грустно.

– Наоборот. – Северус улыбнулся. – Это избавляет меня от двенадцатичасовых смен на фабрике под бдительным оком очаровательной госпожи Гуммигут.

– Вам бы надо поместить заметку о положении серых на фабрике.

– Да, это был бы сильный ход. Но по здравом размышлении лучше приберечь свой гнев для более приемлемых случаев – таких, как немыслимо развратные вставные номера на ярмарках увеселений.

Я не мог согласиться с ним, но ничего не сказал. Никем не регулируемые «дополнительные развлечения» были лучшей частью ярмарки.

– Хм. – Северус посмотрел на свою скоропись. – Думаю, я пропущу горы костей и засушенного префекта, а вместо этого сосредоточусь на Караваджо. Надо было дать вам камеру, чтобы вы сделали снимки.

Для Северуса фотография была больше чем работой – он серьезно интересовался этим делом. Оказалось, за прошедшие сутки он снял восточнокарминскую команду по скрэбблу, гигантский люпин господина Желтка, нашу экспедицию в Ржавый Холм, несколько портретов и тело серого, попавшего под гильотинные ножницы, – для нужд расследования.

– Хотите посмотреть? – спросил он.

– Давайте.

Он открыл одну из объемистых папок, лежавших в тачке: сценки из городской жизни, урожай, поля, купающиеся в реке горожане и тому подобное.

– Смотрите: это господин и госпожа Бурак как раз перед тем, как они сгорели заживо в своем доме, а это они же сразу после происшествия. Правила гласят, что система пожаротушения должна быть установлена, – но не говорят, что она должна работать. – Он достал другой снимок. – Это наша труппа ставит «Гамлета, принца Тирианского» в прошлом году. Виолетта де Мальва играет Офелию, как вы видите.

– И как у нее вышло?

– Ужасно. Все ликовали, когда она утонула.

– А что она?

– Восстала из мертвых, пожелала всем пойти на беж и снова умерла. А вот это снято через несколько минут после того, как кричащего Джерри затянуло в молотилку. Самая большая часть, которая от него осталась, – это нога.

И Северус показал мне ногу, лежащую на земле в окружении толпы зевак.

– Кажется, я видел этот снимок в «Спектре», в разделе «Будьте осторожны!»

– Спасибо, – скромно сказал он. – Они платят десять баллов и дают положительный отзыв за каждое фото, которое публикуют. А как вам это?

Северус продемонстрировал еще одну фотографию. Я нахмурился. Она была сделана из чердачного окна – я различил крыши домов и ратушу. Ничего особенного… кроме того что в небе виднелись очень тонкие концентрические круги правильной формы и белого цвета.

– Где это снято?

– Это вид из окна, ночью. Я поставил аппарат, чтобы снять молнию, но заснул и оставил затвор открытым. То, что вы видите, сделано с семичасовой экспозицией.

– А эти круги в ночном небе?

– Не знаю. Видимо… ну, не знаю… необъяснимое явление. Но вот что странно: луны той ночью не было.

Почти все разделяли мнение, что луна немного отражает свет. И хотя для нас он был слишком слабым, другим живым существам