Виктор Цой – уста к небу, уста к земле - Сергей Шкляев

случае сам человек становится в определённой мере одержим бесом. Если апостол Павел говорил: «Уже не я живу, но живёт во мне Христос», — то о страстном человеке можно сказать противоположное: «Уже не он живёт, но живут в нём бесы».

Виктор Цой, говоря «здесь непонятно, неясно», сокровенно указывает на необходимость искать Того, кто на всё ответит. Христос сказал: «И в тот день вы не спросите Меня ни о чём» (Ин. 16, 23). (В своё время всё поймёте).

И мне не нравилось то, что здесь было, и мне не нравится то, что здесь есть.

Виктор Цой поёт о своём духовном выборе (браке). Он говорит о неприятии того уродства, которое было до него, того, что и сейчас он видит. Вслед за «шилом» надо выходить из этого «мешка», как нить за иголкой.

Нам с тобой — голубых небес навес.

Нам с тобой — станет лес глухой стеной.

Нам с тобой — из заплёванных колодцев не пить.

План такой — нам с тобой…

Чёрная ночь да в реке вода — нам с тобой.

У Виктора Цоя ночь в большинстве песен обозначает царство метафизического зла. Но в ряде песен ночь — это время духовных прозрений. На канонических иконах Преображения, Воскресения, Вознесения Господня мы видим за спиной Христа концентрические цветовые круги, иногда «стрельчатые» арки. Внешние круги светлые, но чем ближе к центру, тем они темнее и до самого тёмного.

Тёмность кругов символизирует тёмность наших понятийных возможностей в познании замысла и промысла Божия о нас и судьбах мира. А круг — символ совершенства. Как в космосе есть некие «чёрные дыры», непонятные учёным, так и в Боге есть такие глубины, пред которыми склоняется разум человека и со смирением признаёт свою ограниченность.

Там, где будет смирение и поиск Истины, там будет и Благодать, и ведение, соединение с Истиной. Об этом приседании (сидении у ног, при ногах Учителя или Хозяина), нахождении у ног Премудрости, превосходящей разум, и поёт Виктор Цой.

Христос сказал одной из Его принявших в дом сестёр: «Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария избрала благую часть (причастие премудрости), которая не отнимется от неё (ни в этом веке, ни в будущем)» (Лк. 10, 41–42). В это время Мария сидела у ног Спасителя и внимала Его слову.

Вода в этой песне — образ Воды Живой, потока Духа Святого. Об этом Христос говорил в беседе с самарянкой и учениками, говорил Иоанн Креститель об «излиянии Благодати в сердце человека», писал и апостол Павел. Когда человек действительно пойдёт за Истиной, то его дух (сердцевина) сам становится причастен глубинам ведения Бога настолько, что невозможно это выразить земным языком.

Апостол Павел писал о невозможности передать то, что вкусило его сердце (дух). К этому опыту причастны все, борющиеся с духами зла в себе. Таких вразумляет Дух Святой. И если на них возложена обязанность говорить людям слово, то они с сожалением вынуждены ограничивать своё слово, по причине неспособности слушающих вместить его. Для внешних они как «чёрная (тёмная) ночь да в реке вода», они полны глубин и высот познания Бога.

В монашестве такие люди иногда уходили в затвор, становились молчальниками, созерцателями Божественных Истин, «нетварного света», о котором внешний мир знать не может. Это познание Бога бесконечно выше всех земных благ, это тот же опыт, что получили ученики Христовы на Фаворе при Преображении Господа. Духовно жаждущие люди насыщались Духом Святым в самих себе, преображались и не цеплялись за земную жизнь.

И беда станет не беда, уезжай.

Как я написал выше, человеку нужно вкусить от дерева познания зла и добра, чтобы в земной жизни искать противоядия, даруемого Христом. Зло есть беда, о которой поёт Виктор Цой, но «беда станет не беда» только при попрании зла, при победе (корень слова «победа» — «беда») над злом. Виктор Цой спел это после слов о Воде Живой — о Духе и Слове Божием, которым зло побеждается.

В Евангелии мы видим, что Христос не из всех людей, одержимых нечистой силой, изгоняет бесов. В Иуду Искариота, как и в первосвященника Каиафу и членов синедриона, вошёл сатана. Христос прямо говорил о них: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины» (Ин. 8, 44). Но бесы из них не кричат как из других одержимых: «Зачем Ты пришёл раньше времени мучить нас?»

Демонический мир чувствует себя в их душах комфортно. В чём же дело? Как невозможно расколоть орех, давя на него лишь с одной стороны, так и нельзя любую страсть (беса страсти) изгнать только с одной божественной стороны, желанием Бога. Если давить орех справа, он будет двигаться влево, и наоборот. Если с двух сторон, то орех будет разрушен.

Находясь в одержимом человеке, бес как бы говорит Богу: «Что ты меня снаружи давишь? Мне человек в себе самом сам место предоставил, а свободу выбора человека Ты не нарушаешь и не ломаешь. Ты, Господи, меня в человеке не достанешь, у меня здесь недосягаемость для Тебя».

Если же человек одержимый «воспламенится» жаждой творить всецело волю Божию, тогда демонические силы оказываются как между молотом и наковальней. Воля Божия о человеке — спасти человека от рабства диаволу, и встречная воля человека — соединиться с Богом, не оставляет диаволу шанса владеть человеком. Тогда диавол «выдавливается», «выжигается», «высветляется» волей Божией вон из сердца человека.

В Евангелии мы видим, что по вере родителей и близких одержимых людей, бесы исходили, гонимые пламенеющим желанием служить Богу. Итак, беда становится не бедой, когда человек победит Христом диавола в себе самом, когда даст Богу действовать в себе.

Слово «уезжай» говорит о том, что эта песня есть иллюстрация встречи на перекрёстке земных дорог двух духовных друзей. Друзья «сверили духовные ориентиры», в беседе высказали и обнаружили духовное согласие, и прощаются перед разъездом друг с другом. У каждого своё служение, путь. У каждого бойца свой участок фронта. Виктор Цой в песне «Ночь» спел: «Я один, но это не значит, что я одинок».

Так, была — не была, прости и прощай.

План такой — нам с