Властелин колец - Джон Толкин

573

Шиппи (с.129) пишет: «…это заявление звучит довольно зловеще. Когда Толкин заканчивал ВК, политические лидеры впервые в истории получили возможность не просто заявить, что они «выбирают Ничто», а и претворить свое желание в жизнь. Совершенно ясно, что Дэнетор не подчинится Врагу, как сделал это Саруман, но в конечном итоге Дэнетору безразлична судьба своих подданных – даже отцовская любовь толкает его лишь на попытку умертвить сына вместе с собой. «Запад пал, – говорит Дэнетор. – Все сгорит в одном пожаре и кончится…» Дэнетор не говорит, что все сгорит в ядерном огне, но эти слова сюда вполне сгодились бы. Дэнетор сам лишает себя посоха, символа наместнического служения, чего Саруман не делает. В характере Дэнетора нераздельно смешались избыток героического духа, который можно назвать древним духом Рагнарёка (см. прим. к этой части, гл.10. – М.К. и В.К.), и мелочное беспокойство о собственном наместническом кресле и сохранности границ Гондора. Подобное сочетание… не имело до 1945 г. никакого смысла».

В заметке по поводу статьи о ВК У.X.Одена <<У.X.Оден (1907–1973) – поэт и критик, родился в Великобритании, позже переехал в Америку. Учился в Оксфорде, увлекался древнеанглийским языком, скандинавской мифологией; как и К.С.Льюис (см. прим. к гл.2 ч. 4 кн.2), в зрелом возрасте стал христианином. К ВК отнесся с энтузиазмом, что было для Толкина большой поддержкой. Оден и Толкин сохраняли дружеские отношения до конца жизни последнего.>>, написанной в 1956 г., Толкин замечает (П, с.241): «Дэнетор мыслил исключительно политическими категориями; отсюда его нравственное падение и его недоверие к Фарамиру. Сохранить политическую целостность Гондора в соседстве с другим могущественным государством, которое было гораздо сильнее (бояться его и бороться с ним следовало, по его мнению, в первую очередь из–за того, что оно сильнее, и лишь во вторую – из–за его жестокости и злобы), – эта цель стала для него смыслом жизни. Дэнетор презирал тех, кто стоял ниже его, и можно не сомневаться, что он не делал разницы между людьми, служившими Мордору, и орками. Останься он жив и одержи победу, пусть даже и без помощи Кольца, он непременно сделал бы впоследствии шаг к тому, чтобы самому сделаться тираном: с обманутыми народами Востока и Юга разговор у него был бы короткий и без околичностей, а расправа – быстрой, жестокой и мстительной. Дэнетор сделался «политическим лидером»N– т.е. взял себе за девиз слова «Гондор превыше всего»».

Не такова политика, представленная на Совете Элронда. Фродо принимает бремя миссии, только выслушав все мнения и полностью осознав, что его ожидает. Поистине, эльфы пожертвовали собственными политическими интересами во имя своего «долга перед человечеством». Они пошли на это не просто потому, что знали – война неизбежно несет разрушения; им было известно, что утраты – неизбежный итог победы и что победа не могла принести им никакой выгоды.

И все же в позиции Дэнетора есть одна «составляющая», достойная, с точки зрения Толкина, похвалы: это его отказ от компромисса с Сауроном. Шиппи (с.129) пишет: «Пораженчества, в строгом словарном смысле этого слова, герои ВК не приемлют полностью. В ВК никому не позволено высказываться в защиту этой идеи. Так Дэнетор, уверенный в поражении, совершает ритуальное самоубийство – он и не думает вести с Сауроном переговоры об условиях мира в духе «вишизма»».

574

Название этой болезни эхом повторяет подобное же название из «Макбета» Шекспира (см. прим. к этой же главе, ниже, Тогда Арагорн встал и вышел к толпе…).

575

Синд. «старуха». Авторы В.Э. обнаружили в этом слове языковедческую шутку. Как известно, синдаринский язык построен по модели валлийского. По–валлийски иoр означает «курица». При этом «курица» по–английски – hen, а по–валлийски хен означает «старый».

576

См. прим. к этой главе, ниже, Тогда Арагорн встал и вышел к толпе…

577

У Валар(ов) был свой язык, отличный от эльфийского, – но приведенное гондорским знатоком трав название слишком напоминает квенийское. Вполне возможно, что знаток трав называет валинореанским именно язык Квэния, на котором говорили Высшие эльфы, побывавшие в Валиноре (о Высших эльфах см. прим. к гл.1 ч.2 кн.1). В трилогии упоминается одно слово, которое, вне всяких сомнений, происходит из подлинного языка Валар(ов): это мирувор. По всей видимости, асеа аранион – дословный перевод названия «королевский лист» (или наоборот).

578

Синд. «цветущая долина + любезный».

579

Синд. слово. Этимология неизвестна.

580

Явная ассоциация с благочестивым королем Эдуардом Исповедником у Шекспира в «Макбете»:

Малькольм

…Король сегодня выйдет?

Доктор

Да, от него толпа больных несчастных

Ждет исцеленья; против их болезни

Бессильны все старания врачей:

Но лишь одно его прикосновенье

Целит недуг; так много благодати

В его руке.

……………………………………………..

Макдуф

Что за болезнь?

Доктор

Она зовется «немощь»;

Король наш чудотворец, и я сам

Бывал тому свидетелем не раз

С тех пор, как прибыл в Англию. Не знаю,

Как молится он небу, но больных,

Что дико стонут, – в язвах и нарывах,

Оставленных врачами, – исцеляет

Одною силою святых молитв,

Повесив лишь монету им на шею.

И говорят, что этот дар чудесный

Он передаст наследникам. Притом

Есть у него небесный дар пророчеств;

И многое другое говорит,

Что подлинно он полон благодати.

(Пер. С.М.Соловьева)

До XVIII столетия считалось, что любой король Англии может прикосновением лечить the Kings Evil – золотуху.

Легко заметить, что «эхо» Шекспира (особенно «Макбета») звучит у Толкина не единожды. О связи Толкина с Шекспиром Шиппи (с.138) пишет следующее: «Если Толкин не шутил, когда объявлял, что недолюбливает Шекспира, то объясняется эта неприязнь просто. Шекспир был истинным поэтом, и его творчество теснейшим образом связано с глубинными истоками, откуда брала начало английская литература – со старыми английскими легендами и традициями. Но Шекспир, по мнению Толкина, слишком часто пренебрегал глубинными корнями собственной поэзии ради более поверхностных… интересов». По Шиппи, Толкин предпочел бы, чтобы вместо истории о короле Лире, заимствованной из нелюбимого Толкином Готфрида Монмутского (над высокопарным стилем последнего Толкин подтрунивает в своей шуточной повести «Фермер Джайлс из Хэма»), Шекспир пересказал утраченную ныне балладу о Чайлд Роланде, которую напевает «бедный Том» сумасшедшему Лиру: