Розалина снимает сливки - Алексис Холл

class="p1">– С нижнего.

– Ладно. Согни колени. Спину держи прямо. На счет «три».

К счастью, она могла себе позволить только кровать из ДСП, которая держалась на клее, и двигать ее было довольно легко. Под ней, конечно, оказалась куча комков пыли, которые захватили в плен половину ее носков.

Гарри нагнулся – она не смотрит, не смотрит – и ткнул своим прибором в розетку. Раздался писк.

– Вот где проблема.

Достав отвертку из заднего кармана, он открыл панель, а затем, достав другую отвертку из другого кармана, сделал то, что Розалина никогда не смогла бы повторить с клубком проводов.

– Готово. Вот сюда, – он встал и передал ей отсоединенную розетку, указав на коричневато-желтое пятно, проступающее между двумя клеммами, – попала влага и закоротила соединение между током и заземлением. Это и вывело из строя автомат. Я принесу другую розетку из фургона, и все будет в порядке.

* * *

В итоге все заняло меньше двадцати минут, и это с учетом того, что кровать они поставили на место как можно аккуратнее и тише. А потом неловко стояли в холле, Гарри держал в одной руке кружку, а в другой – ящик с инструментами.

– Ну, – сказал он, – пора оставить вас в покое.

Было неловко прощаться. «Привет, приезжай на час без предварительной договоренности, почини электричество, откажись от оплаты и сразу свали». Хотя, может, он хотел уйти. Может, его ждало страстное свидание, на которое нужно было вернуться. Или, если уж на то пошло, пудинг с жидкой начинкой.

– Тебе… тебе не обязательно уходить. Если хочешь, мы можем посидеть, выпить еще кружку чая или еще чего-нибудь.

Они неуверенно переглянулись. Затем он пожал плечами.

– Тебе решать, приятель. Не хочу утомлять своим присутствием.

– Нет, пожалуйста. Я не против.

– Да, но… – Его ноги зашаркали по протертому ковру. – Уже поздно, а у тебя, наверно, есть дела утром.

– В общем, не хочу заставлять тебя оставаться, если тебе нужно спешить. Но ты проделал долгий путь и оказал мне услугу, так что я не хочу тебя выгонять.

Он нахмурился.

– Друг. Ты мне ничего не должна. Я ведь сказал, что помогу, если нужно, и я помог. С удовольствием останусь, если ты захочешь поболтать, но только потому, что ты мне нравишься и ты красивая – знаю, что не должен этого говорить. Это не значит, что ты обязана уделить мне время из-за одной розетки.

– Хм, – сказала она.

По правде говоря, она не знала, как к этому отнестись. Она была воспитана с очень острым чувством социальной ответственности, и мысль о том, что ей предоставили выбор, была на грани дезориентации. Кроме того, она вроде как… хотела, чтобы Гарри остался у нее ненадолго. Хотя ей не хотелось задумываться почему. И то, что ей надо было сказать ему: «Да, я хочу, чтобы ты остался», было гораздо откровеннее, чем просто предположение, что так надо.

А еще он считал ее красивой.

Что он и раньше говорил. Но теперь это ощущалось иначе.

– Хм, – сказала она снова. – Было бы здорово, если бы ты… захотел остаться. Поболтать.

Он поставил ящик с инструментами обратно на пол и прошел за ней на кухню.

– Тогда ладно.

К счастью, комната была в приемлемом состоянии – ее мизерные размеры хорошо сочетались с суетливостью Розалины, которую она унаследовала от отца, а значит, Розалина была аккуратным пекарем, и хотя следы готовки пудинга были по-прежнему хорошо видны, все было аккуратно сложено на дальней половине столешницы. Кроме того, если не считать дверцы холодильника, это была зона, относительно свободная от Амели.

– Мое гостеприимство несколько ограничено по очевидным причинам. – Морозильник продолжал таять, и она поспешно еще раз протерла под ним воду, поскольку, хоть и знала, что Гарри искренне сказал, что ему ничего от нее не нужно, он наверняка расстроится, если упадет и подвернет лодыжку.

– Есть еще чай. И… в общем, больше почти ничего. Если только ты не хочешь помочь мне разделаться с размороженными рыбными палочками.

– У тебя есть хлеб?

Открыв дверцу холодильника, она начала перебирать продукты, которые можно было спасти, и те, которые уже нельзя было спасти.

– Да, есть. В смысле, магазинный. Я ведь не Джози.

– Если хочешь, я мог бы приготовить сэндвичи с рыбными палочками.

– Как хочешь. Иначе они окажутся в мусорном ведре.

– Тащи сковородку. Я их зажарю, а ты пока поставь чайник.

Она протянула ему сковороду. И старалась не смотреть, как он разогревает масло и осторожно извлекает рыбные палочки из промокшей картонной упаковки.

– Что такое, друг? – Он бросил на нее подозрительный взгляд. – Ты ведь не из тех, кто их жарит на гриле?

На ее кухне вполне могли уместиться и она, и Амели, и даже Лорен. Но все они были по-своему маленькими – и это была одна из многих черт, которые объединяли Лорен с Наполеоном. Гарри же, хоть и был ниже Алена ростом, нельзя было назвать маленьким. Из-за этого Розалине должно было быть тесно. Но почему-то не было. Было приятно… делить пространство. Обходить друг друга. Передавать предметы через варочную панель.

– Возможно, да, – призналась она. – Но я думаю о том, что Амели сейчас ощущала бы себя обманутой. Она уверена, что взрослые начинают веселиться, как только дети ложатся спать. И если я скажу ей, что мы делали бутерброды с рыбными палочками в десять часов вечера, она больше никогда не заснет.

– А потом можно съесть по мороженому.

– А потом пойти на секретную карусельку, предназначенную только для взрослых. Ой, подожди. Нет. Это звучит как-то совсем неправильно.

Рыбные палочки весело хрустнули, ударившись о сковородку.

– Да, у моей сестры была такая на девичнике.

Розалина рассмеялась, резко вспомнив, что должна была готовить чай, а не смотреть, как Гарри жарит тресковые палочки в кляре. Это не должно было быть привлекательным занятием для мужчины, но сейчас он находился в таком противоречивом балансе между уютом и сексуальностью, к которому она совсем не была готова. Возможно, она могла бы списать это на то, что он пришел ей на помощь, как рыцарь в джинсовых доспехах. Или в обтягивающей футболке. Почему нельзя носить более свободные футболки?

Чайник, четыре ломтика хлеба и много масла спустя они сидели друг напротив друга за кухонным столом, почти соприкасаясь коленями, – еще одна вещь, которая не грозила ей с Амели или Лорен.

– Они вкуснее с белым хлебом, – сказал Гарри.

– Я знаю, но стараюсь, чтобы моя дочь росла со здоровым кишечником.

Гарри бросил на нее игриво-удивленный взгляд.

– Спасибо, что говоришь о кишечнике, пока я ем