Фронтир 2 - Константин Калбазов

— Я понял это из письма кузена. Но… Любого человека и в любой ситуации нужно как-то стимулировать. Кстати, именно такую цель и преследуют ордена и медали, они позволяют выделить настоящих служак и храбрецов из общей массы. У шевронов есть только один стимул, дослужить до конца срока и заслужить прощение. Но служить можно по разному. Большинство предпочитает поменьше высовываться, чтобы дожить до свободы. Варакин и его товарищи исключение из правил и успели неоднократно проявить себя с самой лучшей стороны. Я думаю, генерал-губернатор согласится с моим предложением в отношении их.

— С каким предложением?

— Помиловать за отличия в службе. Это будет законно, так как во власти генерал-губернатора, и послужит дополнительным стимулом для инициативы со стороны других шевронов, которые служат только из под палки. Если же у них будет свет в окошке, то все может поменяться.

— И когда можно этого ждать?

— Завтра я иду с ежемесячным докладом к его превосходительству. За одно подам ему свои предложения по службе шевронов, дам обоснования и подготовлю проект приказа о помиловании осужденных Варакина, — майор заглянул в листок который принес с собой, — Бартова и Хвата. Хм. Странно, но у последнего нет ни имени ни фамилии, только прозвище. Нужно будет уточнить. Это отнимет время, — было видно, что Войнич несколько озадачен последним обстоятельством.

Это что же получается? Все так прекрасно складывалось. Варакин не просто служил, но и сумел зарекомендовать себя, в некотором смысле сделать себе имя. Алексей прибыл как раз накануне доклада майора его превосходительству. А теперь все может пойти прахом из-за какого-то Хвата? Да что это вообще за имя? Не иначе как какой-то уголовник. Да плевать Алексею на всех Хватов скопом! Ему нужно вытащить Сергея!

— Господин майор, если это создает трудности, может тогда выяснение вопроса по этому Хвату отложить в сторону и амнистировать только этих двоих, а с ним разобраться позже.

— Я понимаю ваше желание, вызволить своего друга, и ваше равнодушие по отношении к другим, — голос майора стал холодным как лед, а в уголках губ пролегли морщины, придавшие ему строгости, — но эти двое всегда и везде были рядом с ним. Вспоминать об одних и забыть о других… Вряд ли это достойно.

Алексей только закусил губу от разочарования самим собой. Сейчас он рискует потерять доверие этого человека, к которому уже успел проникнуться уважением. Даже это поведение, явно недоброжелательное по отношении к Болотину, в глазах Алексея заслуживало уважения. Все же полковник Войнич не врал, когда рассказывал о своем кузене, парень и впрямь не лез по головам, а заслужил все своими потом и кровью, служа в войсках, а не выслуживаясь на паркете. Только такой офицер мог думать о солдате, пусть даже он и был всего лишь черным шевроном.

— Прошу меня простить, если мои слова заставили подумать обо мне с отрицательной стороны. Но поймите и меня. Полтора года я жил зная, что мой друг, единственный дорогой мне человек, погиб. И вдруг я узнаю о том, что он жив. Я тут же бросился через океан, чтобы вызволить его. Я привез с собой огромную сумму, чтобы любыми путями спасти друга. Я был готов на любой проступок. В случае неудачи я пошел бы на то чтобы нанять наемников и усилить гарнизон заставы. В крайнем случае, я хотел записаться добровольцем и служить рядом с ним вольноопределяющимся. Да, да, я готов был и на это. Я и сейчас готов. Однажды, по стечению обстоятельств, я уже потерял Сергея. Но он меня поймет, я уверен. Если я отступлю сейчас, то это уже будет предательством, и он меня никогда не простит. Но тут выясняется, что его судьба зависит от имени одного из осужденных. Я ведь не ошибусь, если предположу, что они там подвергаются ежеминутной опасности?

— Хм. Теперь все уже не так страшно. Застава укреплена надлежащим образом. Гарнизон занимается постоянным патрулированием. Хотя… Пинкская территория. Там ни в чем нельзя быть уверенным, — уже более доброжелательно произнес майор. — Но если я правильно понимаю этого Варакина, он и сам не оставит своего друга. Мне многое удалось разузнать, поднять старые сводки. Получается, что эти трое вместе с самого начала. Они уже давно прикрывают друг друга и обязаны друг другу жизнью. Или всех вместе или никого. По другому я не умею. Уж простите.

— Я понимаю, — тяжко вздохнул Алексей.

— И я вас понимаю, — он действительно понимал, об этом свидетельствовал весь его вид. — Не переживайте. Нужно будет, я заночую здесь, но подготовлю все бумаги надлежащим образом и завтра же представлю их его превосходительству. Все будет хорошо.

— Я ваш должник.

— Ну что вы. На этот вопрос никто пока не обращал внимания и если я преуспею, а шансы этого велики, то предстану перед его превосходительством в выгодном свете. Так что, я в этом деле тоже буду в выигрыше.

— И все же.

— Тогда мы с вами в расчете, — с этими словами майор Войнич положил руку на подаренную книгу, — Алеш будет в восторге от того, что она станет обладательницей первого экземпляра вашей новой книги в Новой Рустинии.

Сказано это было так, что не было никаких сомнений, ему крайне важно доставить этой девице удовольствие и наверняка у него на нее имеются виды. Вот и все. Алексей рассчитывал уже сегодня, по выходу из военного ведомства направиться к Хане Валич имея благовидный предлог — подарок в виде его новой книги.

Скрипя сердце и борясь с самим собой, Алексей был вынужден отложить визит, пока не разрешится вопрос с Сергеем. А потом еще выждать, пока майор не преподнесет сюрприз даме своего сердца. Но что такое его душевные метания в сравнении с услугой, которую ему готов оказать Войнич.

— Когда будет известен результат беседы с его превосходительством?

— Завтра в десять я на докладе. Обычно это занимает не больше двадцати минут. Как будет в этом случае, я не знаю. Но вряд ли долго, его превосходительство обладает острым умом и решительным характером. Так что, можете подходить к половине одиннадцатого. А теперь прошу меня простить. У меня и без того были дела, а теперь их значительно прибавилось.

— Да, да, конечно. До завтра.

ГЛАВА 7

— Ну что там командир?

— А ты уже разучился читать следы?

— Ну, особым знатоком я никогда и не был, да и на земле ты. Так что, тебе виднее, — как ни в чем не бывало ответил Хват, лениво перегоняя травинку из одного уголка губ в другой.

— Пинкские лошадей. Вряд ли больше дюжины.

Чтобы научиться читать следы как открытую книгу, нужны годы практики и желательно наставник. Но отличить следы лошадей пинков не так чтобы и трудно, они их никогда не подковывали. Даже захватив лошадей белых, при первой возможности сдирали подковы. С металлом у них не так чтобы и очень, так что железу находилось иное применение. Хотя и не часто, но у них имелись кузнецы умевшие делать простые поделки — ножи, боевые топорики, наконечники для стрел и легких копий или рогатин. Даже если такового мастера не было, подковы можно было обменять на что-нибудь более полезное. Пинки не столь уж и богато живут, чтобы разбрасываться металлом на лошадей, у них даже уздечка встречается крайне редко.

— Может разведчики с заводными? — Предположил сильно возмужавший за прошедшее время Ануш.

Просто поразительно как может изменить человека всего лишь год, проведенный в постоянной опасности. Еще вчера, восемнадцати летний паренек, сейчас с первого взгляда внушал к себе уважение. Он немного прибавил в росте, самую малость, чуть раздался в плечах, опять не так чтобы и много, но сходиться с ним в поединке желание отпадало с первого взгляда. Обветренное лицо, цепкий взгляд, сильное и вместе с тем гибкое тело, крепкие руки, уверено держащие как повод, так и оружие, уверенная посадка в седле. Если уж есть желание с кем потягаться силой, лучше бы поискать его где-нибудь в другой стороне.

— Нечего им тут разведывать, — не согласился с парнем Варакин, — Наверняка военный отряд вышедший за добычей.

— Думаешь, они уже успели заготовить припасы на зиму?

— Сомнительно. Буйволы вроде бы в этом году запаздывают или пасутся не пойми где. Так что, охотники рыскают в поисках стада. Эти скорее всего сборная солянка.

— Не, командир. Они же не полные отморозки, чтобы такими силами рассчитывать захватить пароход, — решил все же вставить свои полгнедка Хват.

— Отчего же. Если грамотно подготовиться, то очень даже.

— Ну и сколько они унесут? Такой риск, чтобы уволочь только то, что получится уложить во вьюки? Я тебе как вор говорю, не наша клиентура. Эти скорее уж смогут захватить какую семью переселенцев, — авторитетно заключил вор.

Вполне разумное замечание. Захват парохода обычно осуществлялся довольно внушительными силами никак не меньше полусотни воинов, да еще и при наличии минимум по одной заводной лошади. Даже небольшое судно, без баржи, несло такое количество груза, что с богатой добычей останутся все без исключения, еще и останется. Ну и какой смысл идти на дело с малыми силами? Но с другой стороны, даже если их целью является семья переселенцев, то кто им сможет помочь, если не их патруль? Конечно сомнительно, чтобы сюда направлялась какая-нибудь семья. Здесь о поселениях и речи быть не может. Нет, отчаянных голов хватает, не без того. Вот только кто отправится ставить свой дом более чем за двести верст от границы, да еще в землях откровенно враждебно настроенных арачей? С куроками этот номер вполне прошел бы. Мало того, насколько знал Сергей, они и сами приглашали к себе фермеров, выделяя им земли в стороне от кочевий стад буйволов. Его знакомого Кафку как раз и приглашали, да только он отказался. К тому же куроки не чурались отдавать своих детей в рустинские школы. И вообще последние лет десять были настроены к последним весьма миролюбиво.