Фронтир 2 - Константин Калбазов

— О… кхм. Он жив? Он сейчас жив? — Хрипло спросил Алексей, уже не думая о том, где и перед кем он находится.

— Два месяца назад был жив, — совершенно спокойно ответил полковник.

— Я… Я должен немедленно ехать в Новую Рустинию.

— Успокойтесь, господин Дворжак, — не возвышая голоса, заговорил кронпринц. — Он осужден по справедливости. Никто не собирается отменять приговор и ему еще предстоит провести на службе около года.

— Я не прошу о снисхождении, ваше высочество. Варакин мой единственный друг и самый дорогой человек на всем белом свете. Мне достаточно того что он жив. Если он должен прослужить на пинкской территории положенный срок, то я готов быть рядом с ним по доброй воле.

Пылко произнес Алексей, даже не замечая того, что его называют Дворжаком. Несомненно хороший знак, но он на это не обратил ровным счетом никакого внимания.

— Вы это серьезно? — Взметнув брови домиком, удивился кронпринц.

— Несомненно.

Болотин действительно искренне полагал, что этот поступок будет единственно-верным. Иные варианты попросту не рассматривались. Если он не сможет вытащить друга из той задницы в которой тот однозначно оказался по его вине, он готов разделить его судьбу. Ну, не совсем так… В его голове уже зрел план, как он сможет поспособствовать тому, чтобы Варакин сумел остаться в живых. Возможно и скорее всего это сущая ерунда. Сейчас главное оказаться в Новой Рустинии, и уже на месте думать и принимать решения.

— Для начала, вам самому нужно выйти отсюда и не в качестве арестанта, готового предстать перед судом. Подделка документов серьезное преступление, — холодно произнес полковник.

— Сомневаюсь, что меня станут арестовывать, — Алексей уже овладел собой, и смотрел на адъютанта не менее холодно. — Скандал с лицом вхожим ко двору королевской семье не нужен. Проще избавиться от меня по тихому. Скажем, банальное ограбление, приведшее к моей гибели.

— Вы считаете, что мы на такое способны? — С неподдельным интересом поинтересовался кронпринц.

— Вы нет. Но политика самая грязная штука на свете и если интересы короны потребуют именно этого, то это будет всего лишь вынужденная мера. Ваше высочество, я хочу всего лишь жить и по возможности приносить пользу своей новой родине. Пусть у меня в прошлом не все гладко, сегодня все мои помыслы и деяния направлены не только во благо мне, но и Рустинии. А еще, я хочу разыскать своего друга.

— Если бы этот разговор состоялся год назад, я усомнился бы в ваших словах, но только не сегодня. Подождите в приемной, мой адъютант объяснит вам все остальное. И я искренне советую прислушаться с его словам.

Алексей вышел из кабинета кронпринца, чувствуя что над его головой навис дамоклов меч. Но что он мог сделать? Бежать? Рано, да и проблематично сделать это, находясь в охраняемом дворце. Все решится сейчас. Шансы, что все обойдется немалые, но об абсолютной гарантии и речи быть не может. За него было то, что он всячески старался действовать согласуясь с политикой королевства.

Ну какой смысл от него избавляться? Ладно бы он убил законника, но об этом никто даже не обмолвился, значит тот Ирман Болан был неизвестно кем. Спрашивать Алексей все же не решился. Подделка документов? Да ерунда. Не станут его кончать из-за такой безделицы. Сергей, вот что сейчас самое главное.

— Что скажешь, Собеслав?

— Пока от него больше пользы, чем вреда.

— Похорони эту историю. Доведи до сведения господина Дворжака, что благосклонность королевской семьи находится на кончике его языка. Чтобы там себе не думал этот дитя гор, мы живем не в средневековье, чтобы хоронить скандалы в могилах. И еще. Я думаю твоему доверенному лицу найдется другое, более значимое занятие, чем скакать по горам с опасностью для жизни, выясняя где именно находится это селение русских.

— Ясно, ваше высочество.

— Как думаешь, он действительно бросится к своему другу? Мы ведь предполагали, что они сообщники, но получается, что это просто стечение обстоятельств.

— Уверен в этом. Он отправится в Новую Рустинию при первой же возможности.

— А если нет?

— Тогда я вообще не разбираюсь в людях, ваше высочество.

— Насчет этого так же предупреди. Никаких противозаконных действий. В конце концов совершив преступление предусматривающее смертную казнь, его друг получил шанс выжить и пока прекрасно справляется. И пусть завуалирует свою поездку. Скажем он отправился в путешествие, чтобы набраться новых впечатлений. Он же писатель.

— Есть.

— И еще. Неплохо бы присмотреть за ним. Нет, я не об этом полицейском. Такой ловкий человек пригодится и здесь.

— В военном ведомстве Новой Рустинии служит мой кузен.

— Отлично. Боюсь, что господин Дворжак слишком несдержан и может осуществить свое намерение. Я о службе вольноопределяющимся. Жаль было бы терять такого подданного. Он уже сделал немало и может принести королевству пользу в будущем.

— Вы можете запретить ему выезд.

— Нет. Этого делать не стоит. Ваш кузен, что он за человек?

— Не подумайте, что я нахваливаю своего родственника, но это достойный офицер, всего добившийся своей беспорочной службой и умом.

— Вот он пусть и присмотрит за господином Дворжаком.

— Есть.

— Да, чуть не забыл. Я не собираюсь объясняться перед моими братьями и сестрой, отчего они не получили свои экземпляры лично из его рук. Будь добр, позаботься об этом. И… Мой экземпляр на стол. Странное дело, но мне начали нравиться его романы.

***

Каким бы ни был сильным порыв, немедленно отправиться на поиски пропавшего друга, Алексей все же предпочел немного повременить. Он не собирался каждый раз откладывать поездку на завтра, вовсе нет. Но так уж сложилось, что на сегодняшний день у него был целый ряд дел, которые надлежало сначала привести в порядок. Он целый год работал как проклятый и вот так в одночасье все бросить и убежать просто не мог.

Работа над очередным романом закончилась и он вот-вот появится на прилавках. Но так уж сложилось, что писательство теперь не было основной его деятельностью. Была фильмо-студия, где картины выходили одна за другой как горячие пирожки из печки. Сейчас там работал целый штат. Пара десятков актеров, которых он подобрал буквально на улице, гримеры, художники, портные, повара, плотники, операторы, режиссеры. В общей сложности порядка восьмидесяти человек.

Усадьбу, как и часть земли вокруг нее он сумел выкупить уже после второй картины. Вся территория была выгорожена высоким забором, имелся штат охраны из дюжины охранников и трех десятков сторожевых псов. Новинка произвела фурор и многие хотели бы повторить успех Дворжака, но тот не спешил делиться опытом.

Поначалу дело шло со скрипом и требовало постоянного его присутствия. Но понемногу съемочные группы нарабатывали опыт, и это было заметно по каждой следующей картине. Уже через полгода Алексей мог себе позволить не влезать в каждую дырку, как затычка в прохудившейся бочке.

Новинка пришлась публике по вкусу. Кто бы сомневался. Поэтому фильмо-студии начали расти как грибы после дождя. Однако по качеству картин им было далеко до усадьбы Дворжака, где уже сейчас снималось одновременно по две картины. Шло строительство еще одной студии.

Доходы оказались просто колоссальными. В столице у него было два фильмотеатра на сто посадочных мест каждый, в которых проходило по двенадцать сеансов в день и каждый раз билеты распродавались на корню. Эти фильмотеатры предназначались для избранной публики и отличались как обстановкой, так и ценой на билеты. Последняя была до неприличия высокой, но отбоя от зрителей все одно не было. Премьера новых картин проходила только здесь. Разумеется, если позабыть о показах во дворце.

К удивлению Алексея, король вовсе не думал баловаться дармовщиной и за картины двор исправно платил. Правда, туда только продавались картины, показ возлагался уже на придворного оператора. Еще одна вещь поразила Алексея. Его величество покупал фильмы в двух экземплярах. Как стало известно Болотину, уже сейчас имелось архивное хранилище, а вскорости должно было под это дело появиться отдельное специализированное здание. Монарх заботился о сохранении истории для будущих поколений.

Еще четыре фильмотеатра, на две сотни мест, предназначались для простого люда. Обстановка здесь была куда проще. Отсутствовал буфет, не было удобных стульев, вместо них использовались лавки. Но тем не менее, доходов эти заведения приносили ничуть не меньше, чем первые два. Добиться этого удалось не только благодаря увеличению мест, но и за счет большего количества сеансов. Здесь они начинались раньше, заканчивались позже и перерывы между ними были короче. Публика менее привередливая, а потому время экономилось на уборке.