i af0d3b7246f951a5 - Admin

     — Так вот в чем дело, — засмеялся Вацлав. — Давно бы сказал, я бы рассеял твои опасения. Дело в том, мой мальчик, что у меня нет своих денег. Я живу за счет казенных. И ты должен получить заработок из того же источника. А я... — Вацлава замолчал и пожал плечами. — Может быть, ты слышал у себя в университете, что в Верхней Волыни существует жесткий табель о рангах. Если ты не состоишь на государственной службе, то можешь делать деньги в неограниченном количестве, зато не можешь влиять на политику.

     — Ничего себе, неограниченном, — перебил Милан. — А прогрессивный подоходный налог?

     — А я-то думал, почему ты ушел из бизнеса? Оказывается все просто — чтобы налогов не платить.

     — А что, я и не плачу. Мне не с чего.

     — Поговори у меня! Так вот, раз ты ушел из бизнеса, то можешь поступить на госслужбу и заниматься политикой сколько душе угодно.

     — Точнее, сколько позволит вышестоящий начальник.

     — Я и говорю, мой мальчик, сколько душе угодно. Я же не сказал чьей! И если ты попал в номенклатуру, бизнес для тебя полностью закрыт. Возьми, к примеру, меня. Деньги с моего открытия идут в казну. А на мои нужды мне дают по цивильному листу. Хотя, справедливости ради, надо признать, что планка, в данном конкретном случае, поднята довольно высоко. Я же занимаю две должности по совместительству.

     Милан рассмеялся, Стас изумленно покачал головой. Янош же с любопытством прислушивался.

     — Чиновник крупного ранга не может иметь накопления, чтобы передать их по наследству, — невозмутимо продолжал Вацлав. — Размер наследства строго определен и выплачивается из казны. На жалование же чиновник должен достойно содержать себя и свою семью. Достойно, это с точки зрения правящей верхушки. А что касается наследства, то если бы ты не валял дурака и занялся бы семейным бизнесом, то получил бы гораздо более крупное состояние, чем мой третий сын, ежели таковой когда-либо появится.

     — Так зачем же люди идут на госслужбу? — заинтересовался Янош.

     — Не у всех же есть способности к бизнесу! — усмехнулся Вацлав. — Вот возьми Милана. Ему бы сейчас сидеть в Медвежке и заниматься честной торговлей. А он мотается по всему свету!

     — Люди, как правило, прилагают наибольшие усилия для того, чтобы ничего не делать, — вздохнул Милан. — Для того чтобы не работать, порой придумывают самые неожиданные вещи.

     — Да, — подтвердил маг. — И затрачивают на это порой уйму энергии.

     — А что делать, если начальник — вампир? Идите завтракать, господа. А то, как вы собираетесь, опять до ночи в гостиницу не придем.

     Через полчаса компания уже вышла в путь. Дорога была довольно широкая, так что шли парами. Вацлав опирался на руку Милана, Янош шел рядом со Стасом. Некоторое время шли молча. Каждый думал о чем-то своем. Милан вспоминал рассказ Володимира, услышанный им прошлой ночью. Потом подумал, что Володимир говорил только для Вацлава. Необыкновенное внешнее сходство и предполагаемое родство подвигли воспреемника к откровенности. Но если бы Володимир хотел, чтобы его услышали все, он бы сумел об этом позаботься. Милан вспомнил, как у него слипались глаза, посмотрел на шефа и сказал:

     — Спасибо, что позволил мне вчера услышать рассказ.

     — Ты, конечно, понял, об этом лучше не рассказывать другим.

     — Конечно. Неужели все так и было?

     — Как знать, Милан? Может быть. За семьсот лет многое может исказиться в памяти. Что-то забылось, что-то приукрасилось. Меня сейчас больше интересует другое.

     — Боишься, что воспреемник и, правда, решится нас задержать?

     Вацлав кивнул. Он отметил про себя осторожную манеру говорить Милана. Молодой человек не смел обратиться к нему на вы, после недвусмысленного приказа, и не решался сказать ты. Все ж таки, ты — говорят равным, а он — какое — никакое начальство.

     — Володимир молчал об этом семь сотен лет, — проговорил Вацлав, поглядывая на своего секретаря. — Ему очень хотелось выговориться. Кто знает, сколько подобных историй скопилось у него за эти годы?

     — Поживем — увидим. Но он не запрещал нам идти к границе?

     — Нет. Просто сказал, что не отпустит нас так быстро.

     — Что будем делать?

     — Не знаю. Думается мне, что к ночи ситуация прояснится. Если Димочка захочет продолжить разговор, то придет, если же нет — мы спокойно наймем сани и поедем к ближайшей границе.

     — Хотелось бы знать, что означает слово «быстро» для бессмертного, — задумчиво проговорил Милан.

     Несмотря на то, что Вацлав слегка подпитал свои силы за счет Милана и Яноша, правда, к Яношу он обратился не для себя, если бы не вмешательство Стаса, он бы честно передал энергию своему секретарю, бессонная ночь сказалась на нем не лучшим образом. Мага начала раздражать безликая речь секретаря.

     — Если тебе не хочется говорить мне ты, не насилуй себя. Перебьюсь.

     — Не в этом дело, — возразил Милан. — Он прекрасно уловил обиду в словах мага и понял, что тот хотел сказать «а я-то считал тебя другом»! Поэтому Милан стал отвечать на эти, непроизнесенные слова.

     — Мне просто трудно перестроиться. Это у тебя все просто — переходишь на ты со второй фразы. А у меня выработался студенческий стереотип. Ты — доктор магии, а я вчерашний студент... Кстати, а как ты обращался к преподавателям?

     Вацлав улыбнулся.

     — Знаешь, я говорил ты только двоим. Один мне годился не то в отцы, не то в деды. Я называл его дядя Мстислав — когда мы были в неформальной обстановке, конечно. А второй — почти мой ровесник, Владислав. Я познакомлю тебя с ним в Медвенке. Влад преподает особенности биологии многомерных животных и ведет большую научную работу.

     — Особенности биологии многомерных животных? — заинтересовался Милан.

     Вацлав кивнул.

     — Замечательная наука, поверь, мой мальчик! И самое в ней замечательное то, что за все время нашей жизни бок о бок с многомерными организмами мы о них так ничего и не узнали. Как ты понимаешь, чтобы понять, кто как устроен, его надо препарировать. А за все время к нам в руки не попал ни один многомерный труп.

     — А куда они деваются? Они же не бессмертные?

     — Конечно же, нет. Но они могут существовать в нашем мире только благодаря изолирующим подковам, покрытиям, тапочкам, наконец.

     — А как их удается поймать? — заинтересовался Милан.

     Вацлав представил Милана в роли ковбоя на родео с шестимерной лошадью и улыбнулся.

     — Их не ловят, Милан. Да и как их поймаешь, если невооруженным глазом невозможно различить, где у них голова, а где — хвост. Мы их разводим. Они содержатся в специальных загонах. Довольно-таки опасный бизнес, к слову сказать. Из-за необходимости постоянно следить за изолирующим слоем. Собственно говоря, сразу в послевоенные времена все отходы многомерной жизнедеятельности научились возвращать по принадлежности в момент возникновения. Вообще-то снять заклинание — не штука, да вот только трудно это сделать избирательно. Представь, что случится на дорогах, если его убрать на сутки? А точнее предсказать приближающуюся кончину многомерки еще никому не удалось.

     — А Влад определил?

     — Влад начал применять к изучению биологии многомерок оптическую магию, магическое конструирование и формальную логику.

     — И что?

     Вацлав улыбнулся нетерпению молодого человека.

     — Он построил четырехмерную лошадь в разрезе. Точнее, несколько разрезов лошади.

     — И что? — снова спросил Милан.

     — Ты же знаешь, наши глаза хорошо воспринимают только двухмерное изображение. И вся инженерная наука прошлого сводилась, в сущности, к переложению трехмерного изображения в двухмерное. Но если сравнительно легко изобразить на бумаге трехмерный предмет, то чтобы изобразить четырехмерный лист бумаги не годится. То есть, изобразить-то можно, только понять, что же именно изображено нельзя. Влад сделал допущение, что для понятного отображения многомерного предмета, где под словом «много» понимается число больше двух, число измерений должно снижаться не более чем на единицу. Исходя из этого, он создал несколько трехмерных разрезов четырехмерной лошади.

     — Ну и как?

     Вацлав пожал плечами.

     — Может Влад там что и понял, но я, пожалуй, не отличу проекцию лошади от проекции лисы.

     — Он что, не снабжает свои творения поясняющими подписями? — ехидно спросил Милан.

     — Снабжает, мой мальчик, причем многотомными. С предположительными характеристиками изображенных внутренних органов и особенностей их работы. Но хочу предупредить. Если будешь учиться на факультете общей магии, к лекциям Влада относись с большим пиететом, чем к моим словам. Влад не одобряет подобный юмор у студентов.

     Милан принял смущенный вид.