i af0d3b7246f951a5 - Admin

     Потом Ярополк умер, оставив двух сыновей — двенадцатилетнего Яромира и девятилетнего Венцеслава на попечении матери и дяди — регента королевства и князя от науки Борислава. Правда, слабовольный Борислав правил совсем недолго. Жесткий характер старшего племянника пугал его, особенно в сочетании с тем, что Яромир неободрительно высказывался о многих его решениях. А когда, случалось и такое, хоть и редко, соглашался с решением, критиковал методы претворения его в жизнь. Так что Борислав дождался, когда Яромир получит среднее образование, и сбежал. Сначала в Медвенку, а через три года, когда Венцеслав тоже закончил школу — на побережье. Вечно увлекающийся Венцеслав радовал его ничуть не сильнее, чем Яромир. Тем более что характер у него был, пожалуй, не многим мягче, чем у брата. Так что, несмотря на то, что Яромир вполне одобрял увлечение граждан развитием производства и торговли, наука снова вошла в моду. Финансовые магнаты стали считать престижным, если один из их отпрысков получит ученую степень — вот, например, отец Милана Родомир, а так как всерьез рассуждать о неизвестных постулатах науки можно только по молодости, и то по большой пьяни, то люди снова потянулись к культуре. На некоторое время жизнь в стране застыла в состоянии неустойчивого равновесия. Нет, оно нарушалось время от времени особенно эффектным научным открытием или же особенно удачливым дельцом, но статус-кво восстанавливался довольно быстро. А теперь Венцеслав рискнул головой, чтобы вылечить брата. Если он не вернется, Яромиру придется назначать наследником одного из кузенов, а если вернется ни с чем, то, вполне вероятно, ему в скором времени придется искать заместителя на роль князя от науки. В любом случае ситуация изменится. Интересно только как. Он, Стас, предпочел бы, чтобы Венцеслав вернулся в Верхнюю Волынь. По его мнению, увлечения Венцеслава были очень даже полезны для страны.

     Стас поймал себя на этой мысли и с грустью подумал, что и сейчас, вместо того, чтобы определиться самому, он гадает, что предпримет Вацлав. Можно подумать, ему своих забот мало. Хотя, в данном случае, все было вполне естественно. Он же сейчас был с Вацлавом в одной лодке. Вот если бы они не встретились, то шел бы он себе спокойно домой. Если бы его не остановили на границе. Может быть, он смог бы выйти на границу, а там — через Гуцулию на Угорию, там — опять граница и Верхняя Волынь. Он хоть и говорил Вацлаву про Арчидинские Степи, но ехать туда ему совсем не хотелось.

     Стас посмотрел на спящих на заднем сидении Вацлава и Милана и ему стало не по себе. Что Вацлав не понимает, как он рискует? Хотя, что ему сейчас остается делать? И привязался же к нему этот воспреемник! Пусть после этого говорят, что хорошо иметь природный магнетизм! Хорошо было бы, если бы к нему липли только почтенные личности. А то шляется чёрте где в компании молодых раздолбаев и престарелого воспреемника!

     Сани, запряженные четверкой четырехмерок, бодро катили по накатанной заснеженной дороге. Со стороны зрелище было прямо как на лубочной картинке, изображающей, как по дороге зимней, скучной, тройка борзая бежит, колокольчик однозвучный утомительно брюзжит... Или что он там делал? Впрочем, неважно. Вот только колокольчика не хватало. Да и очертания лошадей разглядеть было невозможно. Правда, голову от хвоста отличить можно было легко. Ведь и ежу ясно, что голова впереди, а хвост — сзади. А так все путем: блестящий на солнце снег, накрытые силовым полем сани. Идиллия!

     Холодное зимнее солнце уже проделало большую часть своего пути по дневному небосклону. Денис оглянулся на своих притихших пассажиров и сообщил, что вон за тем поворотом, вон, у лесочка, будет город, и там они смогут перекусить. Время-то обеденное.

     Янош оглянулся на лесочек, потом посмотрел на заднее сидение. Милан и Вацлав, как по команде, терли глаза.

     Через несколько минут сани уже катили по очередному городу Золотого Кольца. Денис подъехал к какому-то зданию с лаконичной надписью «Трактир». Вацлав проснулся, наконец, настолько, что спросил:

     — А ты уверен, что в этой забегаловке прилично кормят?

     — Можете не сомневаться, господин Вацлав, — заверил Денис и соскочил с козел, чтобы помочь пассажирам выйти. Или, по крайней мере, тому, кто был так похож на воспреемника.

     Верхневолынцы вышли из тепло протопленных саней на морозный воздух и принялись разминать ноги. Возница забежал в трактир и через минуту появился в сопровождении хозяина.

     — Пожалуйте, господа, милости просим! Обед уже ждет вас.

     Вацлав недоверчиво поднял светлую бровь.

     — Можете не сомневаться, господин Вацлав. Не желаете ли вымыть руки?

     — Неплохо бы. Идемте, господа.

     Через несколько минут все уже рассаживались за накрытым столом. Что ж, трактирщик не соврал, их действительно ждали. Правда, на столе стояли исключительно холодные закуски, но зато в великом множестве. Непременная для трехреченского застолья икра, холодное мясо и рыба всех сортов, которые сумел достать местный трактирщик за пол дня, вино, водка. И официант, немедленно принявшийся разливать по бокалам напитки и накладывать в тарелки салаты.

     Путешественники еще ковырялись в салатах, когда официант начал подносить горячие закуски — горячий салат, грибы в сметане, и причитать:

     — Ох, господа, вам не понравились закуски нашего трактира? Попробуйте горяченького. С мороза очень даже способствует.

     Вацлав пожал плечами.

     — Мы были на морозе не больше пяти минут, в общей сложности.

     — Да, а где Денис? — забеспокоился Милан. — Его же тоже нужно накормить.

     — Вон, посмотрите, он обедает в уголке. Ни к чему ему сидеть за одним столом с господами гостями нашего ресторана. Не волнуйтесь, господин Милан, ему подали тот же ассортимент.

     — Вы меня знаете? — удивился молодой человек.

     — А как же иначе? — удивился официант. — Позволите подавать уху?

     — Уху, — пробормотал Милан без особого энтузиазма.

     — Стерляжью, господин Милан, не извольте беспокоится.

     Милан пожал плечами и замолчал.

     За стерляжьей ухой последовали гусиные ножки, тушеные с яблоками и апельсинами, за ними — пироги и чай. Путешественники уже даже не старались попробовать все подаваемые им перемены. Вконец отяжелевших верхневолынцев хозяин трактира самолично проводил до саней, и сунул корзинку с едой на дорогу. Когда же Вацлав упомянул что-то про деньги, сделал такое оскорбленное лицо, словно маг непристойно выругался в присутствии старшей группы детского сада во главе с воспитательницей, нянечкой, учительницей музыки и директрисой.

     После обеда, назло традициям, спать никому не хотелось. Денис прокатил компанию по городу, предложил зайти в очередную надречную часовню, завез в фирменный магазин, где продавали лучшее нижнереченское, чтобы верхневолынцы смогли забрать давно ожидавший их ящик вина и бодрой рысью выехал из города. Он ведь обещал Вацлаву доехать до ночи до Гайсина, проехали пока полдороги, а солнце стоит уже совсем низко над горизонтом. Впрочем, высоко оно и не поднималось. Это зима, господа!

     Стемнело. Ехать стало скучно. Янош полез разбирать корзинку, выданную им в трактире. В санях немедленно раздались запахи и шкворчание жарящейся колбасы. Молодой человек вооружился вилками и принялся раздавать ранний ужин. Денис с удовольствием принял свою порцию и поведал, что корзинка эта подарок самого воспреемника лично. Ни у одного трактирщика не хватит пороху, чтобы подарить такую дорогую вещь. При этом он указал Яношу на запотевшие бутылки пива, стоящие в той же корзинке.

     Вацлав больше заинтересовался корзинкой, чем колбасой, хотя вилку от Яноша принял и колбасу автоматически сжевал.

     — Ну надо же, сколько всего намешано, — наконец прокомментировал он.

     — Я таких еще не видел, — вопросительно отозвался Милан.

     — У нас таких и не делают. В сущности, это извращение, мой мальчик. У нас в таком случае выдают две корзинки — с холодным и горячим.

     — Здесь такие тоже не часто встречаются, — объяснил Денис. — Только в хозяйстве воспреемника.

     — Вероятно, они остались с тех пор, когда он ходил на пикники на природу, — предположил Милан.

     Вацлав кивнул.

     До Гайсина сани доехали незадолго до полуночи. Денис доставил гостей в гостиницу для паломников, путешественники отказались от ужина, но милостиво согласились выпить чаю и отправились спать. Вацлав, опасаясь, что Володимир опять прибудет к нему на всю ночь, отправился спать, даже не дожидаясь чая. Чтобы немного промочить в горле, ему вполне хватило вина.

     На этот раз Милан отправил Яноша спать и остался ждать воспреемника один. Хозяин гостиницы притащил ему кипу журналов, подал чайник свежего чая и молодой человек приготовился со вкусом ждать. К сожалению, трехреченские журналы скорее способствовали засыпанию, чем дежурству. По крайней мере, после целого дня пути и сытной кормежки. Нельзя сказать, чтобы в них не хватало содержания. О, совсем наоборот! Вот только люди, как правило, слабо интересуются проблемами, не относящимися к их обычной сфере деятельности. Вот и Милана оставили совершенно равнодушным виды на урожай в Трехречье следующим летом, вопросы влияния повышения трудовой дисциплины на качество стали, или там вопросы совершенствования гуманитарного образования студентов хлебобулочной промышленности. Точнее, все это было очень интересно. Милан даже представил в красках, как все это рассказывает Вацлав. Хотя здесь даже фантазию напрягать особенно не требовалось. О проблемах верхневолынских металлургов Вацлав рассказывал не так давно. Только рассматривал он вопросы качества стали с филологической точки зрения, а вовсе не дисциплинарной. Милан начал воображать, чтобы сказал его шеф о влиянии филологии на качество выпечки, нужно ли здесь ругаться, а если нужно то как. А может, наоборот, следует читать стихи. Хотя, одно другого стоит, если разобраться. Особенно если взять стихи типа тех, которые писал от случая к случаю сам Милан. Милан улыбнулся своим мыслям и принялся изучать статью о пользе винопития в умеренных дозах и некоторых сопутствующих вопросах этикета. Эта последняя статья обещала не столь глубокий анализ со стороны его шефа. Вацлав так дальше температурно-градусной кривой и не пошел. Зато статья эта окончательно усыпила молодого человека. Милан мужественно клевал носом, когда дверь распахнулась, и в комнату бодро вошел воспреемник.