За закрытыми дверями - Майя Гельфанд

И в тот самый момент, когда она привыкла к своему одиночеству, когда решила, что семейная жизнь – это не для нее и на свете есть масса других интереснейших вещей, когда успокоилась и боль ее затянулась серой пленкой, возвратилась к ней эта любовь.

* * *

Соня кино не любила, особенно старое. Иногда попадался модный сериал, который она смотрела исключительно для того, чтобы поддержать разговор и быть в курсе современных трендов в киноиндустрии. Но она любила быть среди людей, любила общество, любила восхищенные, жадные взгляды, направленные на нее. Кроме того, она недавно купила себе сногсшибательное платье, а к нему брошь с аметистами и рубинами. Очень хотелось выгулять свои обновки, и поэтому она согласилась, поддавшись на уговоры своей давней подруги Любаши.

У входа в Синематеку собралась небольшая группа из представителей местной светской тусовки, пара-тройка известных лиц из телевизора и с десяток халявщиков, которые ходили везде, где давали бесплатные билеты, предлагали бутерброд с кофе и разрешали фотографироваться со знаменитостями. Среди этой кучки молодящихся дам Соня заметила Любашу. Ее нельзя было не заметить, Любаша – женщина яркая: высокая, статная, с заметной проседью в густых кудрявых волосах, с крупными украшениями на шее, со звенящими браслетами на запястьях и в каком-то невероятном очередном балахоне, который Соня еще не видела. Она была похожа на огромную толстую курицу, и сходство это дополнял нелепый бант ярко-розового цвета на голове. При этом, по собственному утверждению, Любаша была вхожа в артистические круги и даже близко знакома с некоторыми известными персонажами.

– Прекрасно выглядишь, – сказала Соня, целуя Любашу в щечку.

– И ты, – ответила та, окидывая ее пытливым, оценивающим взглядом.

Любаша всегда находилась в поиске новых приключений. Событий у нее в жизни было столько, что хватило бы на театральную постановку. Но она, как женщина скромная, довольствовалась лишь устройством личной жизни всех окружающих, впрочем, без большого успеха. С Соней они были знакомы давно – еще с тех времен, когда вместе ходили на курсы иврита, и до сих пор периодически поддерживали связь.

– Проходи в зал, – пригласила Любаша. – Я сейчас.

Соня зашла внутрь и села на первое попавшееся место. Ажиотажа не наблюдалось, зал был заполнен едва ли на треть, и она снова подумала, что не стоило сюда приходить. Стало даже немного стыдно за то, что советский кинематограф не вызывает интереса у местных зрителей. Тем временем к ней подсела Любаша и принялась тараторить:

– Ты слышала, Женька приезжает!

– Кто? – Соня не сразу поняла, о чем речь.

– Ну, Женька, Кисин.

– Кто? – Соня явно тупила. – Великий музыкант, пианист, мировая знаменитость?

– Ну, для кого знаменитость, а для кого – близкий друг, – загадочно улыбнулась Любаша.

Ну вот, началось. Если бы напротив сидел любой другой человек, Соня бы не поверила ни одному слову, но Любаша врала так самозабвенно и увлеченно, при этом так наивно верила в собственные фантазии, что Соня невольно начинала верить вместе с ней.

– Ты знаешь, в прошлый раз он приезжал, и я была на концерте, сидела в первом ряду… У меня же связи, ты знаешь. Мне знакомые сделали хорошее место. Я тебе рассказывала про своих знакомых?

Соня попыталась напрячь память. Во время их редких встреч Любаша каждый раз говорила о каких-то полумифических, полулегендарных влиятельных знакомых. Конечно, за полгода Соня о них начисто забывала, поэтому Любаша могла совершенно безнаказанно плести свою ахинею, которая в ее исполнении звучала забавно и даже захватывающе.

– Так вот, он меня увидел в первом ряду и прямо потерял дар речи. Потом говорит: можно с вами познакомиться?

– Как же он говорит, если потерял дар речи?

– Ну это я фигурально выражаюсь. В общем, он совершенно от меня без ума.

В принципе, в это можно поверить. Любаша – дама яркая, харизматичная и энергичная. Мысль о том, что она может стать предметом мужских грёз, не лишена смысла.

– Потом звонил, конечно, умолял, – продолжала свою замысловатую историю Любаша. – Но я его близко не подпускала. Говорю: извини, ты не в моем вкусе.

– Так прямо и сказала?

– Конечно. Ты меня знаешь, я человек честный и прямой.

«Ага, особенно честный. Ну а с другой стороны, ну почему бы и нет? Ну а вдруг она действительно каким-то фантастическим образом познакомилась со знаменитым пианистом? Это, конечно, маловероятно, но ведь возможно? Ведь бывают такие случаи, когда простая, обычная девушка – и вдруг…»

Вдруг Соня, разглядывавшая вновь прибывающих в слабо заполняемый зал зрителей, увидела силуэт, от которого в груди все сжалось и замерло, а по спине прошелся холодок. Столько лет прошло, но она была уверена, что не ошиблась. Тщательно смазанные гелем волосы, прикрывающие лысину; тонкие очки без оправы на мясистом носу; дорогой шелковый платок с вышитым красной нитью цветком; порочный взгляд… Ничто не могло изменить человека, которого она когда-то любила! Ей не нужно было иных доказательств, чтобы понять, почувствовать, ощутить того, кто прошел мимо, не оглядываясь, и уселся на одном из задних рядов. Вслед за ним засеменила женщина и примостилась рядом. Соня проводила их долгим взглядом и на несколько мгновений задержала дыхание в оцепенении.

– А вот и он! – взвизгнула Любаша, вскочила со своего места и, тут же забыв и про Соню, и про свой захватывающий рассказ, бросилась к виновнику торжества, по дороге отряхивая юбку и кокетливо