За закрытыми дверями - Майя Гельфанд

что-то крепко держит ее, словно тиски. Она плачет, сопротивляется, пытается разодрать сети, которые, как паутина, затягивают ее все сильнее, она, как муха, бьется, но все ее усилия напрасны, она в ловушке, из которой нет выхода, она обречена. Она кричит – яростно, истошно. Она дрожит, липкий пот облепляет ее, она задыхается, страх полностью поглощает ее…

– Проснись! Проснись! – Ветер хлещет по щекам, капли дождя заливают лицо, она открывает глаза. Леонид стоит рядом, пытается ее утихомирить. Это не ветер, это пощечины. Это не дождь, это слезы. Это она, совершенно обезумевшая, потеряла над собой контроль. Она глядит ошарашенно вокруг. Медленно поднимает голову с подушки. Все как и прежде: скудная обстановка гостиничного номера, жесткая чужая кровать, рядом – муж, совершенно чужой. И страха как не бывало.

– Я уже минут пятнадцать пытаюсь тебя разбудить. Что это было?

– Не знаю… – протянула она. – Дай мне попить, пожалуйста.

Он налил ей воды в стакан, она жадно выпила.

– Не знаю… – повторила она.

Тогда она еще не знала: с ней впервые случилась паническая атака, и отныне эта напасть будет преследовать ее. Иногда атаки будут заставать ее днем в самых неожиданных местах, но чаще всего настигать ее ночью. Каждый раз прикосновение мужа начнет вызывать сначала тревогу, затем переходить в страх, панику и наконец в истерику. Она будет бороться с этими приступами, принимать успокоительные таблетки, посещать психолога и психотерапевта, иногда принимать курс антидепрессантов. Но все это будет иметь временный эффект, потому что главное, что будет преследовать ее, – это предвосхищение новой атаки. И ужас от этого ожидания даже страшнее, чем сам приступ.

В итоге оба они сойдутся во мнении, что им не стоит делить постель, так безопаснее и спокойнее обоим. Они заключат своего рода негласный договор о полной свободе сексуальной жизни. То есть подразумевалось, конечно, что свобода – только для мужа… А Наталье секс будет внушать только отвращение.

* * *

Следующие недели они провели вместе. Он отчаянно пытался улучить момент, чтобы встретиться с Соней, объясниться, рассказать ей о своей любви, о том, что он не сволочь какая-нибудь, а обычный женатый мужчина. Но Соня и сама видела его в центральном парке, куда он приходил под руку с женой, видела его, заглядывая в окно единственного полуприличного ресторана, где он сидел в окружении других актеров, видела его, стоя на перроне, когда он, садясь в поезд, мельком взглянул на нее, и этого мгновения было достаточно для того, чтобы понять, что она для него – не более чем недоразумение, случившееся пыльным душным летом в провинциальном городе.

* * *

Он даже рад был, что эта история закончилась именно так – без лишних слов и обещаний. Усевшись в уютное теплое купе, взяв в руки газету, принюхавшись к запаху картошки в мундире с чесноком и укропом, которую заботливая Наталья умудрилась организовать даже в чужом городе, он начисто забыл и о трогательной в своей первой любви Соне, и о ее до смешного строгой матери, и об их походах в лес, и о страстных запретных поцелуях под ночным небом, и о слезах в ее красивых черных глазах. Забыл обо всем, потому что дома его ждала работа, Леночка и маленькая Лилечка, а рядом суетливо шуровала Наталья, которая всегда находила, чем занять себя, будь то в поездке или дома.

И это была его настоящая жизнь.

Соня

С годами Соня стала красивой женщиной с черными вьющимися волосами, чуть тронутыми сединой, которую она отказывалась закрашивать по принципиальным соображениям, и даже это выглядело весьма сексуально. Соне нипочем нельзя было дать ее лет: рост, осанка, яркость, уверенность в себе придавали ей необычайную привлекательность. Ее жизнь состояла из бесконечных поездок, встреч, деловых обедов, публичных лекций и консультаций. Рабочий график был расписан на несколько месяцев вперед. Она кайфовала от такого темпа и не представляла, как можно жить по-другому. Точнее, иногда она пыталась себе это представить, но одна лишь мысль внушала ей ужас. Нет, она бы ни за что не хотела стать домашней клушей и охранять свой привычный, теплый, насиженный курятник! Ей хотелось впечатлений и эмоций, и ей всегда всего было мало.

Она освоила модную профессию психолога и стала вести частную практику. Правда, вскоре заскучала, хотя работу свою любила. Но ей было этого мало, ее деятельная натура требовала большего. Соня начала вести блог в популярной соцсети. Раньше других она обнаружила, что в виртуальном пространстве скрыты большие, практически бесконечные ресурсы, которые надо лишь научиться добывать, как извлекают из недр полезные ископаемые. Ее Ютюб-канал пользовался бешеной популярностью, у нее было множество подписчиков, ее видео и посты собирали тысячи лайков, что не могло не тешить самолюбия. Для некоторых особенно страстных подписчиц она была «иконой стиля» и «примером для подражания». Про себя Соня, конечно, посмеивалась, но не могла не отметить, что ей была приятна и эта мелкая лесть, и эта пошлая ложь.

Перебрав несколько психологических техник и подходов, она решила, что ей будет интереснее всего заниматься финансовой психологией – то есть впаривать публике истории про то, как можно быстро обогатиться, не утруждая себя работой. Вскоре она стала выступать перед публикой, которой ее лекции нравились, и Соня даже сама начала верить в ту чушь, которую несла.

Она была успешной женщиной, востребованным профессионалом и зарабатывала прекрасно. В ее жизни было много мужчин, событий и денег. Были дорогие рестораны, романтические свидания, новые проекты, длительные перелеты и абсолютная свобода.

* * *