Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера

ты чувствуешь дух городов, их запах и шум, который передается даже через фотографии… Или тишину. Забавное и красивое, трагичное и первозданное… сколько всего… сколько всего…

Она вспомнила его руки, торопливо собиравшие с пола фотографии, и снова подумала о том, что они совершенно мальчишеские. Мальчишеские и такие талантливые… и… теплые…

В комнату вошел Илья, Дуня захлопнула планшет. Он протянул ей бокал вина. Она пригубила. Спросила:

– Что-то случилось? Такой поздний звонок.

– Нет, все нормально. Хотим проникнуть в один регион, там другой часовой пояс.

Илюша сел рядом. В его руке тоже было вино, он неспешно отпивал из бокала и о чем-то думал, наверное, о только что закончившемся разговоре.

– Скажи, а ты бы хотел однажды проехать на машине через всю страну? Прямо вот начиная с Дальнего Востока?

– Нет, конечно.

– Почему?

– Потому что, Дуня, – сделал глоток. – Это займет очень много времени. А время – бесценно. Особенно в бизнесе. Его нельзя тратить бездумно.

– Но ведь бывают отпуска. Вместо отпуска.

– Тем более – вместо отпуска. Отпуск все же предпочтительнее провести на море в хорошем отеле, а не посреди щебеночной дороги со спущенной шиной, когда поблизости ни одного автосервиса.

– Ну да… – Дуня закусила губу, вспомнив колесо Коко.

А потом фотографии на полу. Океан… придорожное кафе… еще мельком видела реку, деревню, городскую улицу…

– Ты знаешь, – тихо сказала она. – Мы так часто говорим о тех странах, где побывали, что там видели, куда хотели бы попасть, но ведь… мы совершенно, абсолютно не знаем своей собственной страны. А ведь в ней столько всего… столько городов, деревень, монастырей, усадеб. Вот ты был в Лондоне. А в Туле был?

– Не был.

– Именно. А ведь там есть кремль, и оружейный завод, и тульские пряники… пекут, и есть музей самоваров. Старых, купеческих, настоящих.

Его не впечатлило. Она по глазам видела – не впечатлило. Он не понимал. Или она не так объясняла.

– Дуня, я куплю тебе тульский пряник. В Москве. И для этого не обязательно ехать в Тулу.

– В Москве неинтересно, – вздохнула она. – Его интереснее есть в Туле.

– Все-таки ты инопланетянка.

Седьмое ЕЕ правило: «Начинай понедельник с музыки».

Глава 8

Восьмое ЕГО правило: «Хочешь целовать – целуй».

Иван еле выдворил «мисс Пензу». Ближе к двум часам ночи – какое-то заколдованное время. А этому предшествовал спектакль. Во время которого Ване так и хотелось воскликнуть хрестоматийные слова Константина Сергеевича[6].

Тобольцев к своим тридцати с гаком точно знал, когда он отрабатывает в постели на полную катушку, а когда с ленцой. С «Пензой» он был классическим ленивцем. Да там и не надо было активничать – «Пенза» отжигала за двоих. А то и за троих – был какой-то смутный намек на Рината, но Иван сделал вид, что не понял.

«Пенза» скакала на Ване, стонала на пределе голосовых связок, несла какую-то чушь родом явно из фильмов для взрослых: «О, какой ты большой! Хочу тебя глубже. Трахни меня сильнее». А Тобольцева в этот момент парадоксально занимал вопрос, как в одном и том же городе могут вырасти такие разные девушки.

И уже потом, после, пришлось проявлять недюжинную выдумку, чтобы не дать ей остаться на ночь. Проще было, конечно, и вовсе не пускать «Пензу» на свою территорию, но не в гостиницу же к ней идти. Палево полное. В общем, еле выпроводил и усадил в такси. А потом отпивался на кухне мятным чаем. Дожил.

Впрочем, внутренний раздрай сложился в некое подобие ровной пирамиды. Но Иван был в три часа ночи твердо уверен, что причиной этого послужила мята. А не предшествующее ей. И можно было, собственно, мятой и ограничиться.

* * *

Про проблему с ландшафтным дизайном Дуня не забыла, с самого утра она вызвала к себе сотрудника, допустившего ошибку. Разговор был краткий. Через десять минут он вышел из кабинета Евдокии Романовны с нежизнерадостным выражением лица, готовый извиниться перед клиентом и исправить недоразумение. Правда, общаться самому с таким воинственно настроенным заказчиком не хотелось. Оля-блондинка, вспоминая вчерашние грубости посетителя, с сочувствием посмотрела вслед ландшафтнику, прежде чем поднять трубку.

– Слушаю, Евдокия Романовна.

– Пригласи ко мне Лену и Пашу к половине одиннадцатого.

– Хорошо.

Дуня отключила связь, открыла файл с проектом, и почти сразу же в кабинете зазвучала музыка. Та самая, вчерашняя, из «Красотки». От неожиданности Дуняша вздрогнула. События минувшего дня вдруг на мгновение ожили. И показалось, что автостопщик снова рядом. Но она была одна. А музыка резко оборвалась, чтобы через пару минут зазвучать вновь.

Звук раздавался из-под листов с репродукциями. Дуня приподняла их и увидела телефон. Иван-фотограф забыл телефон! Звонить перестали, а она все смотрела на экран. Какой-то Олег. Срочно? Важно?

Где же ты, автостопщик? Как тебя найти?

Прикоснулась пальцами к гладкому корпусу. Красный. Надо же. Здесь большая часть твоей жизни. Наверняка в мобильном устройстве тоже сохранены фото. И, конечно, куча рабочих и личных контактов, и переписка, и музыка, и заметки, и выход в твиттер и в инстраграм. Практически дневник. Как и у большинства. Подробный рассказ о жизни человека в одном маленьком аппарате. Дуня как завороженная смотрела на смартфон, а потом он снова зазвонил. На этот раз обычно, так звонили старые советские стационарные телефоны. И высветился номер. Набор цифр, неопознанный контакт.

Это вернуло Дуню к действительности. Надо работать, а способ передать забытую вещь она найдет. Обязательно.

Неопознанный номер звонил еще раз пять, но это не мешало. Телефон лежал на столе рядом с Дуняшей, и ей было даже интересно такое соседство. Два раза высветился «Фил Лебедев», и один звонок прошел от «Марины Рох». На каждого была поставлена своя мелодия. Еще пришла пара сообщений. Дуня внимательно смотрела на экран монитора и улыбалась. Телефон жил своей активной жизнью.

В первую очередь Дуняша отредактировала принесенные вчера фото, обрезав лишние части, включая двух мужчин за столиком, и отправила полученный результат на печать. Затем… затем открыла поисковую систему, чтобы внимательно просмотреть работы Бакста. Как же это она про него забыла?! Бакст – прекрасный декоратор, у него отличные орнаменты, которые можно использовать… в витраже. Птицы, цветы… и все такое… самобытное…

Дуня перебирала различные узоры, сохраняя те, что соответствовали тематике, и вдруг наткнулась на акварельный портрет. Совершенно не типичный для Бакста. Девушка в кокошнике. И замерла. Чуть опущенная голова, красивый профиль, прозрачность краски… Это уже не только красный торт, автостопщик. Это еще и мороженое.

Ровно в десять тридцать местный гений Паша