Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

Он нахмурился.

— Думаю, что да, господин.

— Тогда твой бог меня ненавидит, и ты тоже станешь, если твои собаки издадут хоть звук.

— Они будут тихи как мышки, господин, как маленькие мышки. Клянусь, ни звука.

Я отправил большую часть своих воинов на запад, но с приказом повернуть на юг, когда дойдут до ближайшей реки, которая, если я не ошибался, была узкой и неглубокой.

— Просто следуйте вдоль реки на юг, — сказал я им, — мы вас найдем.

Я хотел, чтобы Кнут решил, что мы бежали на запад, под сомнительное укрытие валлийских холмов, но по правде говоря, отпечатки копыт выдадут наш поворот на юг.

И все же даже небольшая заминка с его стороны помогла бы, потому что мне нужно было выгадать как можно больше времени, поэтому мои всадники скрылись по дороге, ведущей на запад к реке, пока я остался с пятью десятками людей позади поросших травой укреплений старого форта.

Мы были легко вооружены: копьями либо мечами, хотя фриза Уибрунда взял по моему приказу топор.

— Неудобно орудовать топором верхом на лошади, господин, — проворчал он.

— Он тебе пригодится, поэтому оставь его, — ответил я.

Нам не пришлось долго ждать. Не прошло и часа, как на восточной дороге показались всадники. Они торопились.

— Шестнадцать, — насчитал Финан.

— Семнадцать, — поправил мой сын.

— Им следовало послать больше, — ответил я им и посмотрел в сторону далекой дороги на тот случай, если там появится больше всадников из дальних лесов. Они там появятся, и скоро, но эти шестнадцать или семнадцать скакали впереди, им не терпелось найти нас и доложить Кнуту.

Мы подпустили их ближе, затем пришпорили лошадей и перескочили через земляной вал. Финан повел двадцать человек на восток, чтобы отрезать датчанам путь, а я взял оставшихся и поскакал прямо на приближавшихся всадников.

Мы убили почти всех. Это было легко. Они были глупы, ехали наобум, не ожидая неприятностей, их было мало, и они умерли. Некоторые ускакали на юг, затем в панике свернули на восток. Я крикнул Финану, чтобы он отпустил их.

— Теперь, Уибрунд, отруби им головы. Быстро, — приказал я.

Топор опустился одиннадцать раз. Мы швырнули обезглавленные трупы в старый крепостной ров, а поперек римской дороги разложили головы с мёртвыми глазами, глядящими на восток.

Эти глаза мертвецов встретят воинов Кнута и, как я полагал, убедят их, что свершилось какое-то жуткое колдовство. Они почуют магическую силу и начнут колебаться.

Просто дай мне время, молился я Тору, просто дай время.

И мы поехали на юг.

Мы догнали остальных моих воинов и встретили рассвет, скача во весь опор. Птицы повсюду распевали веселую песнь нового дня, и меня раздражал этот звук, потому что он приветствовал день, когда мне, как я полагал, придется умереть.

Мы по-прежнему направлялись на юг, в сторону далекого Уэссекса, и вопреки всему надеялись, что западные саксы едут нам навстречу.

А потом просто остановились.

Остановились, потому что устали и лошади, и мы. Мы проехали низкие холмы и мирные угодья, и я нигде не нашел места, где хотел бы сражаться. Что я ожидал найти?

Римский форт, достаточно небольшой, чтобы его могли защитить мои сто шестьдесят девять воинов? Крепость на удобном холме? Выступ на отвесной скале, где можно умереть от старости, пока враги беснуются у подножия?

Но там были только поля со жнивьем, пастбища, на которых паслись овцы, ясеневые леса и дубравы, мелкие ручейки и пологие склоны. Солнце поднялось выше. День был теплым, и лошади хотели пить.

Мы подъехали к реке и просто остановились.

То была не река, а скорее даже ручей, который пытался быть рекой, но ему удалось стать лишь глубокой канавой, но всякий, кто попытался бы пересечь его, столкнулся бы с проблемой. Берега канавы были крутыми и топкими, хотя они становились низкими и пологими в местах, где его пересекала дорога.

Брод был неглубоким. В этом месте река, или ручей, расширялась, и медленно текущая вода в ее центре едва доходила до бедер.

Вдоль западного берега стояли подстриженные ивы, а еще дальше на западе виднелся невысокий кряж, на котором стояло несколько бедных домов, и я отправил Финана разведать ту возвышенность, пока сам прочёсывал берег реки.

Я не смог найти ни форта, ни холма с крутым подъемом, но здесь была вязкая канава, достаточно глубокая и широкая, чтобы замедлить атаку.

И мы остановились здесь, разместили лошадей в каменном загоне на западном берегу и стали ждать.

Мы могли бы и дальше идти на юг, но Кнут рано или поздно поймал бы нас, река, по меньшей мере, задержала бы его. Или я так себя убеждал. На самом деле у меня было мало надежды, и её почти не осталось, когда Финан вернулся с холма.

— Всадники, — резко сказал он, — на западе.

— На западе? — спросил я, думая, что он, должно быть, ошибся.

— На западе, — повторил он. Люди Кнута были к северу и востоку от нас, и я не ожидал никаких врагов с запада. Скорее, надеялся, что с запада враги точно не появятся.

— Сколько?

— Отряд разведчиков. Небольшой.

— Люди Кнута?

— Не могу сказать, — пожал он плечами.

— Ублюдок не мог пересечь эту канаву, — произнес я, думая, конечно, что Кнут именно это бы и сделал.

— Это не канава, — ответил Финан, — а река Там.

Я взглянул на мутные воды.

— Это река Там?

— Так сказали деревенские.

Я горько рассмеялся. Мы проехали весь путь от Тамворсига, чтобы снова оказаться у верховья этой реки? Во всем этом была какая-то тщетность, что-то, что соответствовало тому дню, когда я должен был, по моему мнению, умереть.

— Как называется это место? — спросил я Финана.

— Ублюдки сами, кажется, не знают, — весело ответил он, — один назвал это место Теотанхилом, а его жена сказала, что это Воднесфелд.

Значит, то была долина Теотты или поле Одина, но каким бы ни было название, здесь был конец пути, то место, где я буду ждать мстительного врага. И он уже приближался.

Разведчики уже показались на другой стороне брода, это означало, что всадники окружили нас с северной, восточной и западной стороны. По меньшей мере пятьдесят человек было на дальнем берегу реки Там, а Финан видел еще большее число всадников на западе, и я предположил, что Кнут разделил свое войско, отправив некоторых воинов на западный берег, а некоторых — на восточный.

— Мы все еще можем отправиться на юг, — сказал я.

— Он настигнет нас, — холодно ответил Финан, — и мы будем биться на открытой местности. Здесь мы можем хотя бы отступить к тому кряжу, — он кивнул в сторону лачуг, стоявших на низком холме.

— Сожги их, — велел я.

— Сжечь?

— Сожги дома. Скажи воинам, это знак для Эдуарда.

Вера в то, что Эдуард достаточно близко, чтобы увидеть дым, вселит в моих людей надежду, а воины с надеждой сражаются лучше, а затем я взглянул на загон, где находились лошади.

Я задавался вопросом, стоит ли нам ехать на запад, прорываться через немногочисленных лазутчиков, которые скрывались там, и надеяться достичь более высокого холма. Возможно, это была тщетная надежда, а потом мне показалось странным, что у загона была каменная стена.

Это была страна изгородей, и все же кто-то предпринял громадные усилия, чтобы сложить низкую стену из тяжелых камней.

— Утред! — крикнул я своему сыну.

— Отец? — подбежал он ко мне.

— Разбери эту стену. Позови всех на помощь, принесите мне камни размером с человеческую голову.

Он разинул рот от изумления.

— С человеческую голову?

— Выполняй! Принеси камни сюда и быстрее! Ролла!

— Господин? — неторопливо подошел огромный датчанин.

— Я поскачу к холму, а ты складывай камни в реку.

— Я?

Я расказал ему о своей задумке и увидел ухмылку на его лице.

— Смотри, чтобы те ублюдки, — я указал на лазутчиков Кнута, ожидавших далеко на востоке, — не увидели, что ты делаешь. Если подойдут ближе, прекращай работу. Ситрик!

— Господин?

— Знамена сюда, — я указал на место, где дорога уходила на запад от брода. Я поставлю наши знамена здесь, чтобы показать Кнуту, где мы хотим биться. Показать Кнуту, где я умру. — Моя госпожа! — позвал я Этельфлед.

— Я не уйду, — упрямо сказала она.

— Разве я об этом просил?

— Попросишь.

Мы подошли к невысокому холму, где Финан и еще дюжина воинов требовали, чтобы крестьяне выносили из домов свои пожитки.

— Забирайте всё, что хотите! — говорил им Финан.

— Собак, кошек, даже детей. Свои горшки, вертела, всё. Мы поджигаем дома!

Элдгрим выносил из дома старуху, пока ее дочь пронзительно протестовала.

— Нам обязательно сжигать дома? — поинтересовалась Этельфлед.

— Если Эдуард ведет войско, он должен знать, где мы, — холодно ответил я.