Счастливые девочки не умирают - Джессика Кнолл

Я закрыла журнал, загнув страничку с уроком по макияжу, и сделала, как мне велели.

— Еще кто-нибудь умер? — спросила я.

Белесые брови детектива Диксона сдвинулись к переносице. Если бы они не дернулись так внезапно, я бы их и вовсе не заметила.

— Никто не умер.

— Ясно, — сказала я и осмотрела ногти. В журнальной статье утверждалось, что белые отметины на ногтях — признак нехватки железа в организме, а железо — это залог густых и блестящих волос, поэтому железа должно быть вдоволь. Ни одной белой отметины, слава богу.

— Мне запретили смотреть новости. — Я бросила на детективов взгляд, исполненный праведного негодования. — Так что я не в курсе.

— Вот и хорошо, — заметил детектив Диксон, и мама так елейно мне улыбнулась, что я едва не запустила в нее журналом.

— Мы можем где-нибудь присесть и поговорить? — спросил детектив Диксон.

— Что-то случилось? — заволновалась мама и тут же смущенно прикрыла рот ладонью. — То есть случилось что-нибудь еще?

— Ничего больше не случилось, миссис Фанелли, — кашлянув, вступил детектив Венчино, и морщинистые складки на его зеленоватой шее мелко затряслись. — Мы лишь хотим задать Тифани пару вопросов.

— Я уже говорила с полицией, — сказала я. — И с психиатром тоже.

— Психологом, — поправил меня детектив Диксон. — Да, мы знаем. Просто надо кое-что уточнить. Надеюсь, ты нам поможешь. — И он умоляюще изогнул редкие брови.

Мама кивнула.

— Ладно, — согласилась я.

Мама предложила сварить детективам кофе или приготовить чай. Детектив Диксон попросил чашку кофе, а детектив Венчино покачал головой.

— Не нужно, спасибо, миссис Фанелли, — сурово сказал он.

— Зовите меня Дина, — предложила мама, но детектив Венчино даже не улыбнулся ей в ответ, как делают все мужчины.

Я и двое детективов сели за стол. Зашумела кофемашина, перемалывая свежие зерна, и нам пришлось повысить голос.

— Значит так, Тифани, — начал детектив Диксон. — Мы знаем о твоей дружбе с Артуром. И о том, что вы поссорились. Накануне… происшествия.

Я утвердительно кивнула.

— Он на меня разозлился. Я забрала ту фотографию. Она до сих пор у меня, если нужно…

Детектив Диксон поднял руку.

— Мы не об Артуре хотели с тобой поговорить.

— А о чем? — тупо моргая, спросила я.

— О Дине. — Детектив Диксон внимательно наблюдал за моей реакцией. — Вы с Дином дружили?

— Не то чтобы дружили, — ответила я и провела большим пальцем ноги по гладкому кухонному полу. По нему было здорово скользить в носках, широко расставив руки, будто балансируя на доске для серфинга. Но в один прекрасный день мне в ногу впилась трехдюймовая заноза, и с напольным серфингом пришлось завязать.

— И все-таки? — вмешался детектив Венчино. Мне бросился в глаза его скрюченный нос, скособочившийся влево, словно комок плохо размятого пластилина. — Одно время вы дружили?

— Наверное, можно и так сказать, — не стала спорить я.

Детективы переглянулись.

— Ты недавно с ним поссорилась?

Я покосилась на маму: она напрягла слух, чтобы расслышать мой ответ сквозь шум кофемашины.

— Типа того.

— Из-за чего?

Я снова осмотрела свои ногти — нормальные здоровые ногти. А Оливии больше не придется беспокоиться о дефиците железа в организме. Я вдруг вспомнила, как видела Оливию в последний раз: склонившись над партой, она яростно строчила конспект по химии, и ногти у нее были выкрашены зеленым, как у Хилари. Наверняка это Хилари уговорила подругу испробовать зеленый лак, потому что Оливия была не из тех, кто любит экспериментировать. Или таким образом они хотели поддержать футбольную команду. Интересно, если тебя хоронят с зеленым лаком на ногтях, покрытие продержится так же долго, как зубы и кости? Вот лежит Оливия, и все, что от нее осталось, — это зеленые ногти.

Я так глубоко задумалась, что детективу пришлось повторить свой вопрос.

— Тифани, — окликнула меня мама. Кофемашина щелкнула и смолкла, и в наступившей тишине мамин голос прозвучал чересчур громко и напористо: — Ответь детективу, пожалуйста.

Я почувствовала, что сейчас снова раскисну от слез, как губка для мытья, и не смогу больше скрывать то, что произошло той ночью. Как я вообще собиралась это скрывать?

— На то были свои причины, — вздохнула я и потерла кулаком глаза.

— Может, ты стесняешься говорить об этом при маме? — заботливо спросил детектив Диксон.

— Извините, — вмешалась мама, ставя перед ним чашку с кофе. — Стесняется говорить о чем? В чем вообще дело?

Когда в тускло освещенном коридоре полицейского участка Ардмора появился мой адвокат, представившийся как Дэн, за окнами уже сгустились сумерки. Детектив Диксон настаивал, что можно обойтись без адвоката, и ему почти удалось обаять маму, но когда она позвонила папе на работу, то заговорила по-другому. Адвоката нам посоветовал папин сотрудник, чью дочку арестовали летом за вождение в пьяном виде. Дэн не произвел на нас с мамой никакого впечатления. Это был невзрачный человечек в плохо сидящем костюме с вытянутыми штанинами на коленях.

Дэн («Что за имя для адвоката», — процедила сквозь зубы мама) попросил меня рассказать все с самого начала. В комнате для допросов, где мы сидели в ожидании детективов, стоял пронизывающий холод: полицейские нарочно выключили отопление, чтобы поскорее выбить признание из продрогшего свидетеля и успеть домой к ужину.

— Важна любая мелочь, — предупредил Дэн и закатал рукава темно-синей рубашки, купленной, вероятно, на распродаже по акции «две по цене одной». Его пиджак, скособочившись и едва не падая на пол, висел на спинке стула. — Рассказывай всё по порядку, с самого начала учебного года. С кем ты общалась и как. Ничего не упускай.

Даже я не могла поверить, как хорошо всё начиналось — ведь Оливия, Дин и другие крутые ребята приняли меня в свою компанию — и как быстро удача отвернулась от меня. Пересказывая подробности ночи, проведенной у Дина, я залилась краской, когда дошла до того момента, как Пейтон принялся делать мне… ну, вы понимаете…

— Занимался с тобой оральным сексом? — подсказал Дэн.

— Ага, — промямлила я, покраснев, как вареный рак.

Дальше я рассказала, как провела остаток ночи, как очнулась сначала с Пейтоном, затем с остальными. Рассказала, что случилось потом, про неудачную вечеринку дома у Оливии, про ссадину на щеке. Мне не хотелось впутывать в это мистера Ларсона, но Дэн сказал, что важна любая деталь.

— А мистер Ларсон… — Дэн кашлянул и смутился, как и я. — Той ночью, у него дома?

Я вытаращилась на него в недоумении, но через секунду поняла, о чем он толкует.

— Нет, — твердо ответила я. — Мистер Ларсон никогда бы не сделал ничего подобного.

И я содрогнулась, будто сама мысль об этом была недопустима.

— Но мистер Ларсон знал про изнасилования? Он сможет подтвердить твои слова?

«Изнасилования». Это слово впервые прозвучало во множественном числе. Я и не знала, что «все остальное» тоже считается изнасилованием.

— Сможет, — кивнула я.

Дэн зачеркал шариковой ручкой в блокноте.

— Теперь расскажи об Артуре, — велел Дэн, и ручка остановилась.

У него была депрессия? Он принимал наркотики? («Нет, — ответила я, — только траву курил». — «Трава — это наркотик, Тифани».) Как-то намекал на то, что задумал?

— Ну, я знала, что у него есть ружье, — ответила я, пожав плечами. — То самое, с которым он был в столовой.

Дэн долго смотрел на меня, не мигая. Так и хотелось пощелкать пальцами у него перед носом и пропеть: «Алё, есть кто дома?»

— Откуда ты это знала? — наконец спросил он.

— Он сам мне его показывал. В подвале. Это ружье его отца.

Дэн смотрел на меня во все глаза.

— Да оно не было заряжено, — прибавила я.

— Откуда ты знаешь? — спросил Дэн.

— Он целился в меня. Так, смеха ради.

— Целился в тебя?

— И дал подержать. — (Господи, ну кто тянул меня за язык?) — Он же не дурак — давать мне заряженное ружье. А если бы я?..

Я осеклась, заметив, как Дэн уронил голову на грудь, словно он задремал в самолете.

— Что, что такое? — заволновалась я.

— Ты брала в руки ружье? — глухо переспросил Дэн.

— Всего на секунду, — торопливо начала оправдываться я. — И сразу же отдала.

Дэн сидел, не поднимая на меня глаз.

— А что такого? Это плохо? — не унималась я.

Дэн сжал пальцами переносицу и опустил голову на руки.

— Может, и плохо.

— Почему?

— Если на нем найдут отпечатки твоих пальцев, это может очень, очень плохо для тебя кончиться.

Потолочный светильник затрещал и мигнул, словно в него угодила мошка. До меня вдруг дошло, о чем толкует Дэн. Неужели мама тоже об этом знала? А папа?

— Полиция считает, что я в этом замешана?