Последний шанс - Лиана Мориарти

– На кого ты загадала? – вопят подруги, возбужденные своим хитрым психологическим приемом. – Про кого ты сейчас вспомнила, тот человек и предназначен тебе судьбой.

Софи обреченно думает: «Господи, чего только спьяну не придумаешь», но честно отвечает:

– Но я ни на кого не загадывала.

Они сердятся на нее.

– Перестань! Можешь сказать нам правду. Мы же твои подруги! Ну признайся, о чем ты сейчас думала?

На самом деле Софи думала о том, что тот бледно-голубой джемпер, который, по словам всех знакомых, очень ей идет, идеально подходит для завтрашнего визита к Кэллуму и Грейс. Хотя еще не факт, что она наденет именно его.

Она говорит:

– Я думала о том, кого исключат из игры на следующем этапе реалити-шоу «Выжить в лесу».

Раздается дружный стон.

– Софи даже не покраснела, – разочарованно замечает кто-то.

Двухдолларовая монета осторожно выуживается со дна тарелки. Выпала решка. Сторонницы Рика бьют друг друга по ладоням. За это надо выпить! Подошедший официант с надеждой спрашивает, не пора ли принести счет.

* * *

Софи пришла в гости на ужин, и Грейс разрешила Кэллуму разжечь камин – впервые после переезда в дом матери. В гостиной уютно от колеблющихся теней и потрескивающих дров. Мать Грейс разжигала камин только к приходу гостей, а на следующее утро, встав пораньше, бродила вокруг с освежителем воздуха, настежь открывала окна и снимала чехлы с диванных подушек, чтобы их постирать. Но Лаура сейчас далеко, на каком-то греческом острове, жалуется в письмах на жирную мусаку и разыгрывает из себя хорошую мать.

Почему никто не высказывает вслух свои мысли? Почему никто не задается вопросом: кем надо быть, чтобы за несколько недель до того, как твоя единственная дочь родит первенца, отправиться на год в кругосветное путешествие? И может ли у такой матери вырасти нормальная дочь?

Софи держит на руках Джейка, уютно устроившись на диване. Она сегодня такая хорошенькая и свежая, голубой джемпер ей очень к лицу. Софи играет с ребенком – поднимает за подмышки и утыкается носом Джейку в животик, щекоча волосами его нос. Каждый раз при этом она издает странный звук наподобие «губиди-губиди-ДУ-У!». Джейку это кажется уморительным. Едва Софи опускает голову, как он уже начинает корчиться от смеха. Кэллум стоит на коленях рядом с ними, смеясь, когда смеется Джейк, и помешивая кочергой дрова в камине.

В комнату входит Грейс с тяжелым кувшином глинтвейна. У нее такое ощущение, будто все ее тело покрыто зудящей сыпью. В горле пересохло. Ей хочется кататься по ковру, как бешеной собаке. Хочется швырнуть кувшин в стену и увидеть, как разлетаются осколки толстого стекла. Хочется прокричать им что-то бессвязное и глупое.

Она говорит:

– Софи, хочешь искупать его?

Софи кладет ребенка к себе на колени и смотрит на Грейс, освещенную мерцающим светом от камина:

– Нет, что ты, я не умею! Я буду бояться, что утоплю Джейка!

А вообще-то, тебе надо бы поучиться, глупая долбаная сука с чертовыми ямочками на щеках, а иначе как ты станешь купать ребенка, когда меня не будет? Такое чувство, что у нее в голове сидит развалившись какая-то безумная старая пьянчужка, которая вдруг поднимается и начинает выкрикивать оскорбления. Что произойдет, если она вырвется наружу и завладеет языком Грейс?

Грейс улыбается:

– Ничего, Кэллум покажет тебе, что делать. Он лучше меня справляется с купанием.

Отлично. Вы двое будете торчать вместе в душной ванной с очаровательным плещущимся младенцем, подальше от меня. Подальше от меня, подальше от меня.

Но тут поднимается Кэллум: вежливый, красивый, с лучиками-морщинками от смеха в уголках глаз – ну просто образцово-показательный папочка XXI века – и предлагает:

– Я сам выкупаю Джейка, а вы, девочки, пока отдохните!

НО Я НЕ ХОЧУ сидеть тут и разговаривать с этой мисс Милашкой, Чистюлей и Хохотушкой!!! Разве ты этого не видишь, разве не видишь, что МНЕ НАДО, НАДО, НАДО…

Грейс вслух произносит:

– Вероятно, Софи хочется посмотреть, как Джейка купают.

И на этот раз в ее голосе слышатся безошибочно резкие нотки, от которых губы Кэллума складываются в эту ужасную гримаску обиженного мальчугана.

Софи встает, закатывает рукава джемпера и говорит:

– Я помогу тебе, сейчас возьму полотенце. И что там еще, Кэллум?

Грейс, глядя на них, думает: «Я не смогу этого долго выдержать».

* * *

Софи сидит на краю ванны, держа ребенка, пока Кэллум пробует воду локтем.

– Ну и как там обстоят дела с двумя твоими поклонниками? – спрашивает он. – Кто из них лидирует?

– Никто, идут ноздря в ноздрю.

Софи немного неловко находиться рядом с Кэллумом в этом маленьком, ярко освещенном помещении. Она различает на его шее крошечный порез от бритья. Он очень крупный мужчина. Ею овладевает непреодолимое желание положить ладонь ему на грудь.

– А по каким критериям ты их оцениваешь? Кстати, можешь начать раздевать Джейка.

Софи осторожно кладет ребенка на спину на пеленальный столик и принимается расстегивать ползунки. Ванную наполняет аромат детской пены для купания.

– Ну, на каждом свидании я заставляю их обоих прыгать через обручи, – отвечает она. – И записываю очки на специальную доску.

– Помню, у нас в школе была девочка по имени Мария. Она составила в тетрадке рейтинг всех мальчишек, с которыми целовалась, – говорит Кэллум. – Что ты там так долго возишься? Ну-ка, дай папе. – Кэллум сердито косится на Софи и одним быстрым движением стягивает с сына распашонку.

– А ты был в тетради Марии?

– Все парни из десятого класса попадали в ее тетрадь. Каждому давалась одна попытка. Я думал, что неплохо справился, но, очевидно, ошибся. Я получил четыре балла из десяти.

– Не может быть!

– Представь себе. Похоже, я поторопился с языком. Мария считала, что необходима пятисекундная прелюдия. К тому же я забыл вынуть изо рта жвачку. Похоже, девочки этого не любят.

Софи хохочет:

– Ну и что же, ты учел все свои ошибки? Поднаторел с тех пор в искусстве целоваться?

Она поднимает на него взгляд. Кэллум прижимает к груди маленькое тельце сынишки. У него большие руки, ладонью он почти закрывает спину Джейка. Ванная наполнена ароматом, паром и удивительно громким звуком льющейся воды.

– Очень бы хотелось на это надеяться.

Их взгляды задерживаются друг на друге чуть дольше, чем следовало бы. Софи опускает глаза, и в висках у нее стучит одна-единственная мысль: «Он женат, женат, женат».

* * *

А ну перестань, говорит себе Кэллум, поглаживая мягкую, уязвимую головку сына. Слышишь, глупец? Перестань немедленно!

Глава 47

Что, если Элис и Джека и впрямь убили Конни с Розой? Что, если они зарезали несчастных супругов? Кровь при этом лилась рекой, а их прекрасные юные лица были искажены ненавистью. Мраморный пирог был испечен, а ребенок спал себе в кроватке. Сейчас раннее субботнее утро, семьдесят третья Годовщина исчезновения Элис и Джека. Софи просыпается в кровати Конни с этой ясной и жуткой мыслью в голове. Может быть, это и есть та самая семейная тайна?

Почему-то сегодня ее не волнует причастность к тайне Элис и Джека, она не то чтобы напугана, но немного встревожена. Впервые она не думает об этом как об увлекательной истории, которую предстоит разгадать, но как о чем-то случившемся с реальными людьми из плоти и крови. Супруги Манро были моложе Софи и, вероятнее всего, не желали умирать.

Если Конни и Роза действительно их убили, это… не очень-то красиво, верно? Все это время сестры дурачили людей. Они не просто избежали наказания, но и заработали на своем преступлении кучу денег. Бизнес на крови несчастных жертв. А ведь до чего умно они все устроили: Дом Элис и Джека, как и весь остров, выглядит так мило и очаровательно – никакого подвоха. У посетителей создается (исподволь ловко запрограммированное) впечатление, что они попали в симпатичный семейный музей. Действительно, сестры Доути были так любезны, что позволили широкой публике вроде как поучаствовать в этой необычной истории, лично приобщиться к интригующей тайне. У Софи и самой было такое чувство, пока она сюда не переехала. Теперь она знает, что на Скрибли-Гам хитроумно эксплуатируется любая возможность облегчить кошелек посетителей. Разумеется, в этом нет ничего незаконного или даже таинственного. Просто хорошо продуманный бизнес. Только ли бизнес? Но ведь если все это предприятие основано на убийстве, то это настоящее торжество зла.

Софи не нравится ход ее мыслей. Такое же гнетущее чувство внезапно появляется, когда по прошествии нескольких недель или месяцев нового романа вдруг с ужасом обнаруживаешь, что у твоего замечательного любовника есть изъян! Не просто милый недостаток, а по-настоящему ужасный дефект. Ну, например, твой возлюбленный медленно, тщательно, скрупулезно изучает все чеки, что недвусмысленно указывает на скаредность, и это никак не может быть милым – подобное чертовски РАЗДРАЖАЕТ. Софи терпеть не может такие моменты.