Последний шанс - Лиана Мориарти

– Вероника пишет книгу про Элис и Джека! – ликующе произносит Энигма. – Девочка очень заинтересована этой историей. Она хочет поговорить со мной и записать беседу на магнитофон. Она собиралась даже загипнотизировать меня.

– Вот именно, и это может вызвать сложности. Что, интересно, ты собираешься ей сказать?

– Не беспокойся, я что-нибудь сочиню!

– Да, но нельзя допустить, чтобы бедная Вероника написала в своей книге какую-нибудь чушь. Это несправедливо. Думаю, мы просто должны открыть им правду. Просто собрать их однажды и все честно объяснить! На днях я чуть не рассказала Софи.

– Роза!

– Ничего не могу с собой поделать. Я вдруг устала хранить тайну. Не хочу, чтобы они все узнали после моей смерти. Давайте расскажем им правду.

– Только когда им исполнится сорок, – упрямится Энигма. – Таково правило. Мне тоже пришлось ждать до сорока, а ведь я в этой истории – главное действующее лицо!

– Кстати, о Веронике и ее книге, – вспоминает Марджи. – Забыла сказать вам, что она разместила в газете объявление с просьбой откликнуться всех, кто располагает какой-либо информацией об Элис и Джеке Манро. И вроде как даже получила несколько откликов.

– От каких-нибудь психов, – говорит Энигма. – Вероника – несносная девчонка. Не следовало ей этого делать. Теперь начнется! Помните, как одна ненормальная прислала нам странное письмо, в котором рассказывала, что видела вещий сон: дескать, тело несчастной Элис спрятано где-то в болоте? Конни тогда так хохотала, что Джимми пришлось отпаивать ее водой.

– Мало того, – продолжает Маргарет, – один из психов пообещал прийти на Годовщину и лично передать Веронике важную информацию.

Энигма фыркает:

– Да, будет над чем посмеяться.

Но Марджи так не думает.

– Этот тип намекнул по телефону, что Элис и Джек приходились ему родственниками и что поэтому он имеет право на какую-то компенсацию из тех денег, что мы заработали на этой истории. Вероника говорит, что от его зловещего голоса ее бросило в дрожь.

– Ну-ну, пусть попробует! – хмыкает Энигма.

– А что, если единственный способ опровергнуть заявление этого типа – сказать правду? – спрашивает Роза.

– О, только если ему уже сорок, – сухо произносит Марджи. – Таково правило.

– Чем больше ты худеешь, тем более дерзкой становишься, – замечает Энигма. – Если этот наглец все-таки появится, мы напустим на него поверенного Конни. Иен – умный мальчик. Он его просветит.

– Но ведь Иен не знает правды.

– Он знает закон, а закон на нашей стороне.

– Лично я в этом не уверена, – с сомнением произносит Марджи.

– А я уверена! Ну конечно на нашей! – не сдается Энигма.

Марджи перекладывает тесто в форму.

– Надеюсь, мама, что это и впрямь так.

Роза разбивает следующее яйцо, вспоминая Конни в девятнадцать лет – ее молодое, решительное лицо в лунном свете и как она уверенно тогда сказала: «Никого не посадят в тюрьму, глупышка!»

Роза смотрит в свою миску и замечает, что в желтки попал кусочек яичной скорлупы.

– Черт возьми!

Глава 45

– О боже, боже, боже! Вот это да!

– Я так понимаю, что тебе понравилось?

– Понравилось ли мне? Да я испытала такой восторг! Ну просто неземное блаженство!

– И я тоже.

– Я просто понятия не имела, что такое бывает! Как же я злюсь на себя! Оказывается, все эти годы я понапрасну теряла время с большими волосатыми обезьянами! Это надо же быть такой дурой!

– Ну, не хочу хвастаться, но, знаешь, далеко не с каждой женщиной так получается. Тут нужна совершенно особенная женщина.

– В таком случае я хочу быть этой особенной женщиной.

– Правда?

– О господи, ну конечно правда!

Глава 46

Садовник наверняка хорош в постели.

– Но у него грязные ногти.

– Какое значение имеет секс? Софи хочет детей! И должна трезво оценить все за и против, чтобы выбрать подходящего отца для своих детей.

– Все адвокаты такие зануды. Софи с ним с тоски умрет.

– По-моему, садовник недостаточно развит. Что скажешь про «гляделки»? Детский сад!

– Мне показалось, это сексуально!

– А я думаю, это дико. И он приготовил ей совершенно отвратительные сэндвичи.

– Да, Софи нужен мужчина, умеющий готовить! Что они будут есть на ужин? Запивать дорогим вином торты, испеченные ею по новым рецептам?

– Нашей Софи нужен мужчина, соответствующий ей по интеллектуальному уровню.

– Ах, когда это Софи успела стать гигантом мысли? Она, между прочим, смотрит реалити-шоу!

– В любом случае ничего нельзя решить, пока не переспишь с мужчиной.

– Но не может же она спать с обоими!

– Почему?

– У бедняжки несколько лет вообще не было секса.

– Но надо же начать хоть с кого-то!

– А что, если она забеременеет и не будет знать от кого?

– Подумаешь, проблема, сделает тест ДНК.

– С кем из них ей интереснее?

– Кто из двоих ее сильнее возбуждает?

– У кого из них голова меньше?

– Что? А при чем здесь это?

– Да при том, что покойная бабушка всегда мне говорила: «Выходи замуж за мужчину с маленькой головой. Вспомнишь меня добрым словом, когда будешь рожать».

Школьные подруги Софи беспорядочно жестикулируют, по-обезьяньи сморщив лица в безудержном алкогольном веселье. Над столом периодически раздаются взрывы хохота. Компания ужинает в корейском ресторане, где все сидят вокруг низкого стола, поджав ноги. Излюбленная тема разговоров – личная жизнь Софи. Есть, правда, и небольшие отступления от этой темы. Обсуждаются также: внезапный каприз пятилетнего ребенка, не желающего возвращаться в детский сад после каникул («Да, мама, тебе-то хорошо, ты сама дома сидишь!»), внезапный отказ мужа от давно запланированной вазэктомии («Этот кретин, видишь ли, испугался, что операция отразится на его умственных способностях!»), грубый администратор парка аттракционов, престарелая свекровь, несуразно большой штраф за парковку, неистовое требование орального секса («Мы проспорили всю ночь. Я всерьез думаю, что его основной целью было запихнуть мне что-нибудь в рот, чтобы я только замолчала»). Тем не менее, как ни пытается Софи отвлечь подруг, они постоянно возвращаются к дилемме: Очаровательный Поверенный или Восхитительный Садовник? Софи – единственная незамужняя и бездетная женщина среди этого кружка удивительно плодовитых подруг, и поэтому она единственная, кто делает свой особый выбор. (Выбор? Разве это выбор, если каждая подружка упорно навязывает ей свое мнение?!) И чем это, интересно, Софи такая уж особенная? Ну как же, она зарабатывает больше всех денег, спала с бо́льшим числом мужчин, больше путешествовала и видела больше фильмов. (Очевидно, родив детей, женщина больше не может ходить в кино.) Софи все время расспрашивает их о нянях, но подруги лишь обмениваются слегка снисходительными взглядами («Ничего, скоро сама все узнает!»). Всякий раз, оказавшись в этой компании, Софи попеременно то гордится собой, то испытывает комплекс неполноценности. «Я деятельная бизнес-леди / Я конченый человек, даже мужика себе и то найти не могу / Я очень успешная / Я неудачница / Я особенная, не похожа на всех / Я ходячее недоразумение».

Софи больше не хочет говорить про Рика или Иена. Упоминание их имен вызывает у нее смутное чувство вины.

– На днях меня учили проводить экскурсию в Доме Элис и Джека, – говорит она, довольная тем, что сумела перевести разговор на другую тему.

– Да? Ну и что, узнала что-нибудь новенькое?

Софи тщательно подбирает слова. Очень хочется похвастаться, что ей чуть не открыли тайну, но она не может нарушить данное Розе обещание.

– Пожалуй, нет, – наконец отвечает она, – хотя иногда мне кажется, будто старушки знают гораздо больше того, что рассказывают.

– Моя бабушка всегда считала, что эта история имеет самое непосредственное отношение к двум сестрам, обнаружившим ребенка. Она сказала, что, когда это случилось, видела их снимки в газете. Бабушка говорит, у старшей девицы глаза были хитрющие-прехитрющие.

Софи встает на защиту своей покровительницы:

– Это тетя Конни, и у нее были милые и честные карие глаза. Это она завещала мне дом!

– Она также написала письмо, в котором говорится о некоем предназначенном тебе судьбой таинственном мужчине, так ведь? Не сомневаюсь, она имела в виду садовника.

И беседа вновь идет по накатанной колее. Такое чувство, что Софи им совсем не нужна. Они все говорят и говорят. Софи потихоньку подзывает официанта и заказывает еще вина. Пока она делает это, компания решает, что наиболее разумное решение – бросить монетку. Итак, орел символизирует интеллектуального Иена, а решка – сексапильного Рика. Желтая двухдолларовая монета взлетает высоко над столом и падает в чью-то тарелку с карри, подняв брызги.

– На кого ты загадала? – вопят подруги, возбужденные своим хитрым психологическим приемом. – Про кого ты сейчас вспомнила, тот человек и предназначен тебе судьбой.