Сиротка. Нежная душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

Пианист вошел в кухню. На нем был элегантный льняной костюм-тройка бежевого цвета. За Цале по пятам шла Шарлотта с маленькой коробочкой в руке.

— Посмотрите, мсье Ханс сменил очки! — объявила девочка.

— А еще я очень устал, — уточнил тот. — Пойду наверх отдохну. Лора, дорогая, с таким ритмом жизни я не доживу до двенадцатого июня.

— Доживешь! У тебя нет выбора! — пошутила Лора.

Эрмин посмотрела на мать. Виду Лоры был цветущий. Платиновые локоны танцевали вокруг грациозной шеи, красивое лицо сияло воодушевлением. «Возможно, даже слишком», — подумалось молодой женщине. Почему-то у нее снова появилось стойкое подозрение, и не самое приятное, что Лора старается забыться в этом водовороте приготовлений и покупок. Как если бы это был для нее прекрасный способ не думать о самом браке…

«Но я ведь спрашивала у нее вчера и позавчера, когда мы оставались наедине, любит ли она Ханса по-настоящему. Мама засмеялась и сказала, что, конечно, любит», — думала Эрмин.

Однако времени на грустные размышления не осталось: раздался стук в дверь.

— О! Это наверняка привезли мои гардении в горшках, которые я заказала в Шамборе! — объявила Лора. — Не беспокойся, я открою!

Из любопытства Эрмин последовала за матерью. Гардении в горшках! Еще одно дорогостоящее чудачество Лоры. При виде этих цветов у всех Маруа и даже у мэра с учительницей глаза на лоб полезут…

— Я не слышала шума мотора, — заметила Лора, выходя в холл.

У Эрмин сжалось сердце. Это было необъяснимо, но в тот момент она испытала жуткий страх. Лора посмотрела на дочь с изумлением.

— Дорогая, ты побледнела!

— Ничего, мамочка. Открывай!

На пороге стоял высокий мужчина. Одет он был в серый костюм и белоснежную рубашку, на голове — кожаная шляпа. Глядя на его бледное лицо, ему никак невозможно было дать меньше пятидесяти, но темная с проседью борода и усы, подчеркивавшие и без того выразительные губы, очень ему шли. В карих глазах читались волнение и страх. Он молча сжимал в руках папку для бумаг.

«Кто это? — спросила себя Эрмин. — Я уже видела его, но где?»

Лора, словно окаменев, замерла на пороге. На посетителя она смотрела с глубочайшим изумлением. Каким чудом черты Жослина Шардена обрели физическую форму? И если этот человек заговорит, то будет ли его голос похож на глубокий низкий голос ее покойного супруга?

— Мсье, что вам нужно? — неуверенным тоном спросила Лора.

— Мама, что с тобой? — забеспокоилась Эрмин. — Кто это?

— Я твой отец, — ответил незнакомец. — Я — Жослин Шарден.

Глава 9

Боль встречи

Эрмин внимательно смотрела на мужчину, который назвал себя ее отцом. Она прекрасно слышала его слова. Только что тихим низким голосом он произнес: «Я — Жослин Шарден». Это было до такой степени невероятно, что молодая женщина обернулась к матери, словно ожидая немедленного опровержения. Они обе знали, что Жослин похоронен на берегу Перибонки, в десяти километрах от хижины Талы, матери Тошана.

Но Лора словно окаменела. В правой руке она все еще держала расшитый жемчугом беретик. Немая от удивления, она никак не могла прийти в себя. Случилось то, чего она подспудно ждала последние несколько месяцев: ее первый муж, живой и невредимый, явился в Валь-Жальбер. На дворе был ясный день, а не глубокая ночь, и посетитель ни капли не походил на привидение. Она ощущала его прерывистое дыхание, снова открывала для себя его черты, форму бровей и губ. Он устремил на нее взгляд золотисто-карих глаз, в котором читался лихорадочный призыв. Это правда был Жослин, вне всяких сомнений.

— Вы не мой отец, — вдруг заявила Эрмин. — Мама, я уже встречалась с этим человеком. Его зовут Эльзеар Ноле, он был пансионером санатория в Лак-Эдуаре. Я тебе о нем рассказывала. Что привело вас к нам, мсье?

Жослин бессильно развел руками. Со вчерашнего дня он буквально умирал от волнения и едва заставил себя постучать в дверь их дома вместо того, чтобы еще раз уйти ни с чем. Ему понадобилось собрать всю свою решительность, чтобы остаться на крыльце, над которым каменные колонны поддерживали значительных размеров навес.

— Я позаимствовал имя у своего деда, Эльзеара Ноле, но на самом деле я Жослин Шарден. Лора, ты ведь мне веришь? Знаю, мы не виделись семнадцать лет, но ты меня узнаешь?

Лора все так же не сводила с него глаз с расширившимися зрачками, смотрела, затаив дыхание. Значит, она не ошиблась! Эльзеар Ноле, больной туберкулезом, который сбежал из санатория в Лак-Эдуаре, действительно ее муж, Жослин. Мысли, одна безумнее другой, вертелись в голове, сопровождаемые ощущением нереальности происходящего. Она подумала о своей предстоящей свадьбе с Хансом, отдыхавшем в комнате на втором этаже. Ужасная ловушка захлопнулась за ней. И в первую минуту осознание этого подавило порыв радости. Она ощущала себя и преступницей, и жертвой.

— Но ты ведь умер, — наконец пробормотала Лора. — Ты пустил себе пулю в лоб, и волки до половины обглодали твое тело… Что произошло?

Она умолкла и сделала шаг назад. Взор ее помутился. На лбу Лоры выступили капельки пота, губы пересохли. Она смотрела и не верила собственным глазам. Вдруг ей показалось, что она проваливается в небытие. Побледнев как полотно, она оперлась о стену.

— Мама! — вскричала Эрмин, поддерживая ее. — Мамочка!

— Лора, не бойся, — сказал Жослин. — Посмотри на меня, я не сделаю тебе ничего плохого.

Шарден попытался представить ее без избытка косметики, с прической из намного более длинных волос, к тому же не таких светлых, и в менее дорогом платье. И тогда он узнал сияющие глаза своей жены, ее слегка замедленную манеру речи. Находясь всего в нескольких шагах от Лоры, он рассматривал на ее красивом лице мельчайшие следы, оставленные временем, — несколько морщин, складочки в уголках губ… Однако увиденное внушало ему уверенность.

— Жослин, — позвала вдруг Лора, словно приходя в себя после обморока, — ты здесь? Это ты, правда, ты?

На глазах у пораженной Эрмин ее мать бросилась посетителю на шею и прижалась к нему. Жослину показалось, что он слышит неровное биение ее сердца. Он обнял рыдающую Лору.

— Ты должен объяснить мне, — умоляла она. — Я должна знать! Господи!

Она много раз повторила «Господи!», не переставая плакать и вздыхать. Взволнованная, все еще скептически настроенная, Эрмин сдерживала слезы.

«Мой отец! Эльзеар Ноле на самом деле — мой отец! — думала она и не могла смириться. — Но ведь там, в Лак-Эдуаре, он знал, что я его дочь. И ничего мне не сказал… Почему? Я представляла его не таким…»

— Мы будем стоять на улице до вечера? — спросил Жослин. — Нам нужно о многом поговорить, всем вместе.

— Да, ты прав, будет лучше, если мы войдем в дом, — согласилась совершенно растерявшаяся Лора. — Нам будет удобно в маленьком кабинете. Эрмин, дорогая, принеси туда графин с водой, у меня во рту пересохло. Столько эмоций! Я сама не своя от волнения! И попроси, чтобы нас не беспокоили. Но ничего не объясняй.

Практические детали — это всегда успокаивало Лору. Она провела Жослина в маленькую комнату, совсем недавно заново обставленную. Не осмеливаясь поднять на него глаза, она сказала:

— Я хочу провести сюда телефон. Мне нужно заниматься делами: в Монреале у меня два завода. Рентабельность неуклонно падает, но это понятно, в стране кризис. Я решила, что буду работать по два часа каждое утро. Еще я заказала полки и шкаф с двенадцатью ящиками. Здесь не так удобно, как в гостиной, но зато нас никто не потревожит.

Взволнованный присутствием своей супруги, он кивнул, стесняясь себя самого. Несколько минут назад она бросилась к нему в объятия. Он навсегда сохранит в памяти этот момент.

«Еще три месяца назад я считал Лору умершей! — подумал он. — И вот я снова почувствовал запах ее волос, ощутил, как ее округлые груди прижались к моей груди. Она не стала колебаться, она обняла меня, а я боялся, что она поведет себя отстраненно, враждебно… И ведь она знает, что я болен, потому что наша дочь видела меня в санатории. Может, она до сих пор меня любит?»

— Садись, Жослин. Вот в это кресло. Господи Иисусе, ты передо мной, живой! В глубине души я знала, что мы еще встретимся!

Она так дрожала, что слова выговаривались с трудом. Ситуация казалась Лоре невероятной, нелепой. И все же это был не сон.

— Нужно, чтобы ты все мне объяснил! — повторяла она.

В это время Эрмин неслышными шагами направлялась к кухне. Она пыталась думать, понять, но напрасно. Приходилось смириться с очевидностью: Лора узнала Жослина, этот человек — ее отец, и сомнений в этом нет. Но она не испытывала ни радости, ни облегчения.

«Сначала он выдавал себя за другого, что не очень-то честно. Потом, если он не умер, то почему не пытался нас искать, маму и меня?» — спрашивала она себя.