Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

навесили передвижной кран, кольцо штатива раздвинули на три метра, — впору проехать глайдеру… Гедимин вышел из лаборатории и скользнул по конструкции равнодушным взглядом. Он не подходил к ней третий день, да его и не звали — вокруг «промышленного образца» телепорта суетились Айзек и Маккензи, незнакомые техники и рабочие транспортной службы. Пару раз — Гедимин видел — в перемещающее кольцо вываливался кто-то в цветных комбинезонах и с ошалевшим видом тряс головой. Маккензи с широкой ухмылкой жал им руки и отводил в сторону. О чём говорили, Гедимин не слушал, — только по значкам на шлемах различал чужаков из «Лоривега», «Сатханги» или «Вайтрока».

— Планетарная транспортная сеть, Джед, — иногда Маккензи был в настроении поболтать и даже подсовывал контейнер жжёнки; Гедимин качал головой и молча отодвигал питьё. — Безопасная. Незаметная. Чуть ирренция, чуть сивертсенита, расчётная программка. И ты в долю секунды попадаешь куда угодно. В кои-то веки вы притащили на Землю что-то полезное!

Он хотел хлопнуть Гедимина по плечу, но тот отодвинулся. Маккензи хмыкнул.

— Твои знакомые из «Гекаты» довольны, не сомневайся. «Макаки» раскидали нас по гетто, прослушивают связь? Пусть попробуют отследить пятое измерение!

Гедимин поморщился.

— Кто-нибудь что-нибудь знает о том… измерении? Прожиг первое время тоже отлично работал.

— А, вот что тебя беспокоит, — Айзек подошёл незаметно. — Думаешь, что со временем этот процесс изменится… Но мы для того и проводим тысячи тестов, чтобы выявить возможные изменения. Знаешь, что ирренций мы тоже перемещали?

Гедимин вздрогнул.

— Ирренций? Когда⁈

— Впервые — двадцать шестого, — Айзек криво ухмыльнулся. — Ты, наверное, уже устал и не отслеживал. А я не хотел тебя тревожить…

— Где образец? — Гедимин двинулся к нему. — Что в нём изменилось?

…Маленький цилиндр из спрессованной окиси лежал в кювете и бросал блики на прикрывающее его защитное поле. Гедимин осторожно просунул внутрь палец со сдвинутыми ипроновыми щитками. «Тёплый. В показаниях было — интенсивность излучения не изменилась…»

— Критическую массу проверяли? — сармат повернулся к Айзеку. Тот развёл руками.

— Джед! Ты всё-таки путаешь нас с «Гекатой», — ответил вместо него Маккензи. — У нас тут, увы, нет ядерного полигона. А на взрыв под Ураниумом сбежится весь Атлантис.

Гедимин нахмурился.

— Осторожнее с ирренцием. Всякое распыляемое таскайте, как хотите. А в реактор после телепорта ничего не совать!

— Джед! — Маккензи обиженно хмыкнул. — Всё-таки ты держишь нас за идиотов. То, что суют в реактор, незачем передавать тайно — его везут особым экспрессом с охраной на орбите. Пока до подпольных станций у нас не дошло, можешь не опасаться.

Гедимин покосился на него, — похоже, последняя фраза не была шуткой.

— Отдыхайте, парни, — Маккензи широко ухмыльнулся. — Вы неплохо поработали. И даже ничего не взорвали. Только со станцией общаться не лезьте, ага? Не больше одной объяснительной для «Вестингауза» в месяц. А то верить перестанут. Всему же есть мера.

…В отсеке телепорта погас свет. Гедимин посмотрел на почти готовую цацку, оглянулся на приоткрытую «спальню».

— Завтра меня вернут в «Вайтрок»?

— Наверное, — Айзек выглянул из-за развёрнутого голографического экрана; он что-то сверял, сопоставлял данные, но Гедимину уже не показывал. — Технология отработана. Если у тебя нет никаких опасений… Нет, про изменения со временем я помню — и мы их будем отслеживать. Но, я думаю, мембрана тут не при делах. Нечему разрастаться от тревожащих воздействий. Похоже, эта технология — только для внутри… внутримировых перемещений. В Найю или на Равнину так не попадёшь. Ну да оно и к лучшему…

«Для Найи у нас нет аналога „координат Эк-Чуах“,» — подумалось Гедимину; стоило мозгу учуять намёк на задачу, дремота тут же развеялась. «А на Равнину даже прожигом не пробьёшься. Сверхтолстая мембрана… может, её тоже долго-долго дырявили, пока она не стала непробиваемой. А если выйти в Найю, взять излучатель и включить…»

— Меня со станции выгнали, — буркнул он. — И в ликвидаторы не примут. На шахту идти, что ли?

Айзек сочувственно хмыкнул.

— Сам понимаешь, что в «Вайтроке» мы не командиры. Голос наш — совещательный. Тем более — речь про атомную станцию… Хочешь место в «Налвэне»? Кенен будет рад. Хоть в ремонтники, хоть в операторы.

Гедимин покачал головой.

— И так вокруг слишком много Маккензи. То Равнина, то это…

На краю поля зрения что-то мигнуло. Из отсека телепорта донёсся шорох, потом кто-то фыркнул и, шумно топая, побрёл к двери. Айзек развернулся к ней и изумлённо мигнул.

— Кенен! Тебя что, туда силой засунули?

Маккензи, уже без шляпы, нервно ухмыльнулся и сел на ближайший стул.

— Почти что так. Ночь-полночь, но наука требует жертв. Джед, ты же не думал, что тебя сюда вытащили ради телепорта? Довести до ума готовую технологию, — Айзек и не с таким справлялся!

Он быстро оглянулся на приоткрытую дверь и махнул рукой, запечатывая её защитным полем. Гедимин мигнул.

— Положим, с телепортом он мне очень помог, — пробормотал Айзек. Маккензи отмахнулся.

— Серьёзная работа, Джед, — он придвинулся почти вплотную, навалившись грудью на стол, и посмотрел Гедимину в глаза. — По-настоящему серьёзная. От «Тория».

Сармат сдержался, не вздрогнул, — но ему стало не по себе.

— Что опять? Нормальный реактор?

Маккензи ухмыльнулся.

— Не знаю, Джед, чем тебе не нравятся альнкиты. Универсальная вещь, пригодная хоть для каменного века… но — шутки в сторону. Синтез ипрона, Джед. Что ты о нём знаешь?

Гедимин мигнул.

— Синтез ипрона? — он вспомнил Луну и дёрнул углом рта. — «Квазар». Триста пятьдесят граммов выхода в сутки. Построить тебе батарею «Квазаров»?

30 марта 13 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Панцирные сапоги цокали по гранитному дну неожиданно гулко. Гедимин привстал на пальцы — цокот, и без того громкий, перешёл в металлический лязг. Маккензи покосился на сармата и небрежно махнул рукой.