Дочери озера - Венди Уэбб

очень хотелось поставить их на место несколькими тщательно подобранными словами, но она не могла говорить. Только переводила взгляд с одной на другую и снова на мужа. Глаза щипало от слез. Салли Рид широко улыбнулась, положила руку Джессу на плечо, наклонилась и что-то шепнула ему на ухо, не сводя глаз с Кейт. Кейт безошибочно определила: жест Салли был жестом собственницы.

– Да, но это все далеко в прошлом, девочки, – ответила Салли. Кейт снова уставилась на нее. – Теперь Джесс – солидный женатый мужчина с горячо любимой женой!

Прямо на глазах Кейт все начало исчезать. Салли медленно испарилась. Когда свечи погасли и в зале стало темно, исчезли и остальные гости. Деревянные панели, полы, двери и даже окна начали стареть, желтеть, трескаться, в одно мгновение покрываясь десятилетними слоями пыли.

Она увидела, как в угловую башенку врывается мужчина с диким воплем, напоминающим предсмертный крик раненого зверя. Эта картинка быстро сменилась другой: играющий на полу ребенок вырастает на глазах и забрасывает свои игрушки. В камине зажегся и сразу погас огонь. Возникали и исчезали колонии пауков; рождались, сновали и умирали мыши; открывались, закрывались и заколачивались навсегда окна. Все это промелькнуло перед Кейт за одну секунду. А потом случилось то же, что и в прошлый раз, когда она была маленькой: воздух словно высосали из комнаты. Кейт не могла дышать.

– Что происходит? – воскликнула она, хватая воздух ртом и падая в темноте на пол. – Помогите!

– Кейт! Очнись, милая!

Она пришла в себя в объятиях Саймона в темном пыльном бальном зале.

Кейт уставилась на кузена дикими глазами. Она впала в ступор. Она так отчетливо помнила, каким видела бальный зал всего несколько минут назад – новым, красивым, сверкающим огнями. И какой резкий контраст с этим же залом сейчас – пыльным, заброшенным. На мгновение она зависла между двумя мирами, не понимая, где явь, а где сон.

– Саймон? – прошептала она.

– Идем. – Он помог ей подняться. – Идем отсюда.

Они не заметили парящую в углу зала темную фигуру, которая превратилась в струйку дыма, а потом исчезла.

Вскоре они добрались до комнаты Кейт. Она залезла обратно в постель, а Саймон принес из бара коньяк.

– А теперь расскажи, что случилось, – попросила она. – Как я попала наверх?

– Я пришел проведать тебя несколько минут назад, но тебя не было, – объяснил Саймон. – Подумал, что ты могла спуститься на кухню или в бар, и пошел туда, но заметил: дверь в конце коридора открыта. Поднялся по лестнице и увидел, как ты стоишь в центре зала. Просто стоишь. По-моему, ты делала это во сне.

– Никогда не страдала лунатизмом. – Кейт пригубила коньяк.

– Все когда-то случается в первый раз.

– Ты не поверишь, что мне приснилось. Просто не поверишь.

Его глаза округлились.

– Только не говори, что это один из тех самых снов, – прошептал Саймон.

– Все было как наяву, – пробормотала Кейт. Ее веки налились свинцом и слипались. – Там был Гаррисон. Был какой-то праздник.

– Ты как Дороти, вернувшаяся из страны Оз. – Саймон улыбнулся и погладил ее по голове. – Послушай, милая, нет ничего лучше родного дома. Тебе надо поспать – на этот раз по-настоящему. Лунатизм – нехороший знак. Бог знает, куда тебя занесет в следующий раз. Подвинься-ка, малышка. Теперь у тебя будет сосед по кровати.

Кейт послушно откинулась на подушку: сегодняшние события вымотали ее.

– Я все расскажу завтра, – пробормотала она и через секунду провалилась в глубокий сон.

* * *

– Думаю, он изменял ей, – заявила Кейт на следующее утро за завтраком с набитым яичницей ртом.

– Кому?

– Адди. – Она с удивлением отметила, что на глазах выступили слезы. – Вероятно, муж изменял ей.

Эти слова, изобличающие предательство, словно царапали ей горло. Совсем как в тот вечер, когда Кейт после своего дня рождения примчалась в родительский дом с новостью об измене Кевина. Ее голова раскалывалась.

– Давай выкладывай. – Саймон склонился к Кейт. – Умираю от любопытства: что, черт возьми, приснилось тебе прошлой ночью?

Кейт рассказала обо всем: и про прием в бальном зале, и про вид из окна на город столетней давности, и про Адди, тихонько стоящую в уголке. И про молодого и энергичного Гаррисона Коннора. И про другую женщину.

– Джесс говорил с ней, и она смотрела на меня как-то особенно, – начала Кейт. – То есть на Адди. Она дотронулась до его плеча, будто он ее собственность. И такого наговорила! Видимо, его бывшая девушка. Все это были тонкие намеки, и возможно, мне просто почудилось, но я уверена, что между ними что-то было.

– Прямо в этом доме… – пробормотал Саймон.

– Прямо на том месте, где мы стояли позавчера.

– Так, расскажи-ка побольше. – Кузен прищурился.

– Я смотрела в окно и слышала, как у меня за спиной что-то празднуют, – объяснила Кейт. – Мне ужасно хотелось обернуться и посмотреть, но я не могла. Мое – точнее, ее – тело меня не слушалось.

Они помолчали.

– Знаешь, что я думаю? – сказал Саймон. – Если тебе снится прошлое, значит, снится то, что было на самом деле. Во сне ты не могла обернуться и посмотреть в зал, потому что Адди не сделала этого в реальности.

– Я так и подумала!

– Но должен заметить, что твой вчерашний сон мог быть просто плодом слишком живого воображения. Потому что вчера ты нашла газетные статьи, а еще мы побывали в бальном зале и представляли, как он выглядел при Гаррисоне. И еще ты столкнулась с… той сущностью, которая расцарапала тебе шею. Только и всего.

– Согласна, – подытожила Кейт. Она уставилась на улицу, припоминая в подробностях, как все выглядело много лет назад. – Но если это действительно так, то у меня очень достоверное воображение. Во сне я видела в окно закат над Уортоном. Я точно знаю, как выглядел этот город сто лет назад.

После завтрака Кейт вышла из дома Гаррисона вместе с Аляской, и ее обдало холодом. Это ее удивило: она ожидала теплого летнего дня. Нет, такая погода была в моем сне, а сейчас осень. Лето кончилось. Она повернулась и начала спускаться с холма – с того самого, на который поднималась и спускалась и вчера, и много раз до этого. Но сейчас ее поразило, как сильно все изменилось. Тротуар, дома, магазины, рестораны. Автомобили. Люди. Сотовые телефоны. Пока Аляска принюхивалась то тут, то там, Кейт размышляла о прошлом.

Куда подевалась плантация голубики? Где дом с великолепным садом? Кейт огляделась и попыталась сориентироваться, сравнив сегодняшнюю улицу с увиденной во сне. Сейчас на углу стоит белый деревянный дом с большим парадным крыльцом, а раньше там был сад. Кейт задумалась, не находили ли владельцы дома на своем прекрасно ухоженном заднем дворе заблудившуюся морковку, решительно настроенный подсолнух или упрямый стебель кукурузы. Им известно, что было раньше на месте их дома? Что кто-то ухаживал за этой землей, обрабатывал