Бестия - Рут Ренделл

Взгляд Дэйзи метался от предмета к предмету, от окна к двери. Когда дверь медленно и бесшумно начала открываться, словно снаружи за ней кто-то был, она судорожно глотнула, а затем медленно, прерывисто втянула в себя воздух. Кошка. Огромная, величественная голубая кошка царственно прошествовала вглубь комнаты, наградив Уэксфорда одним из тех презрительных взглядов, которые отличают избалованных домашних деспотов. Подойдя к Дэйзи, кошка легко, одним махом взлетела к ней на колени.

— О, Куини, Куини… — Девушка склонила голову, утопив лицо в роскошном голубом пуху.

— Расскажите мне, что случилось, Дэйзи.

Она продолжала прижимать к себе свою любимицу, лихорадочно что-то нашептывая ей. Куини отвечала низким глубоким урчанием.

— Ну же, — чуть резче проговорил Уэксфорд, — возьмите себя в руки. — Обычно он говорил эти слова Шейле, когда дочь выводила его из терпения. Когда-то говорил.

Дэйзи подняла голову, снова быстро глотнула. Он заметил, как трогательно дрогнуло горло, сверкнувшее белизной сквозь тяжелый занавес сияющих темных волос.

— Вы должны рассказать, что произошло.

— Это было ужасно… — Голос ее все еще прерывался, переходя то на хрип, то на шепот. — Жутко…

Вернулась Карен, прихватив с собой бокал для вина, наполненный бренди. Она поднесла напиток к губам девушки, словно лекарство. Дэйзи, сделав глоток, закашлялась.

— Пусть выпьет сама, — сказал Уэксфорд. — Она же не больная. Не дитя и не беспомощная старуха, слава Богу. Просто сильно напугана.

Казалось, его слова достучались до сознания девушки, встряхнули ее. Глаза загорелись. В тот самый момент, когда в гостиной возник Бэрри Вайн с подносом и четырьмя чашками чаю в руках, она приняла из рук Карен бокал и вызывающе, единым глотком отправила в горло его содержимое. И тут же снова зашлась в кашле. Карен похлопала девушку по спине, и из глаз Дэйзи потоком брызнули слезы, заструившись по щекам.

Вайн несколько мгновений с непроницаемым видом наблюдал за этой сценой, потом произнес:

— Доброе утро, сэр.

— Утро? Так поздно, что уж слишком рано… Ну, Дэйзи, вытрите нос. Вот так-то лучше. Теперь все в порядке.

Она яростно принялась тереть лицо кусочком ткани, переданной ей Карен, затем с минуту вызывающе смотрела на Уэксфорда, когда же заговорила вновь, голос звучал уже по-прежнему:

— Я первый раз пью бренди.

Слова ее вновь всколыхнули поток воспоминаний. Давным-давно эту же самую фразу сказала Шейла, а тот молодой осел тут же ее откомментировал: «Ну вот и еще одной добродетелью меньше, увы!» От этих мыслей Уэксфорд вздохнул.

— Ну ладно. Так где были вы с Карен? В постелях?

— Да это случилось всего лишь в одиннадцать тридцать, сэр!

Он совершенно упустил из виду, что для этих современных созданий половина двенадцатого — детское время.

— Я обратился к Дэйзи, — резко заметил он.

— Я была здесь, смотрела телевизор. Не знаю, где была Карен, может, на кухне или еще где, готовила себе коктейль. Спать мы собирались лечь после окончания передачи. Я услышала какой-то шорох за окном, но решила, что это Карен.

— Что именно вы услышали?

— Шаги у фасада дома. Наружные огни только что погасили. Обычно их гасят в половине двенадцатого. Шаги приблизились к дому, потом к тем окнам, и я поднялась взглянуть, кто там. Луна светила так ярко, что свет не был нужен. И тут я его увидела. Увидела в лунном свете, так близко, как вижу сейчас вас. — Девушка помолчала, дыхание ее участилось. — Я закричала и никак не могла остановиться, пока не прибежала Карен.

— Я тоже слышала его, сэр. Услышала еще раньше Дэйзи, мне кажется. Сначала шаги раздались под кухонной дверью, затем кто-то обошел вокруг дома, потом ходил на задах, вдоль терассы. Я бросилась через весь дом в оранжерею и снова услышала его. Но я ничего не видела. Тогда я решила позвонить. Я вышла на связь раньше, чем услышала крик Дэйзи. Помчалась в комнату, вижу: Дэйзи стоит у окна, кричит и стучит по стеклу, и тогда… Тогда я позвонила вам.

Уэксфорд снова повернулся к Дэйзи. Она уже успокоилась: похоже, бренди произвел долгожданный эффект, о котором она молила.

— Что именно вы увидели, Дэйзи?

— У него что-то было на голове, похоже на шерстяной шлем с прорезями для глаз. Точь-в-точь террорист, как их изображают. Не помню, во что он был одет, — может, в спортивный костюм, темный, то ли черного, то ли темно-синего цвета.

— Это был тот человек, который одиннадцатого марта убил вашу семью и пытался убить вас?

Едва он выдавил из себя этот вопрос, как тут же поймал себя на мысли, сколько ужаса должен таить он для восемнадцатилетней девочки — не знавшей забот, нежной, перепуганной девочки. Понятно, она не сможет ответить. Тот человек был в маске. В ответном взгляде, брошенном на него Дэйзи, читались отчаяние и безысходность.

— Я не знаю, не знаю… Что я могу сказать? Возможно, и так. Я ничего о нем не знаю, он может быть молод, а может не очень, но он не старый. На взгляд высокий и сильный. Похоже… похоже, он знает это место, но я не смогу объяснить вам, почему я так думаю, просто мне показалось, будто он знает, где он и что делает. Ох, что со мной будет, чего еще можно ждать?!

От необходимости отвечать на этот вопрос Уэксфорда спасло появление Гаррисонов. Кен Гаррисон был при полном параде, чего о его жене не сказать. Когда-нибудь в старину, как слышал Уэксфорд, ее туалет назвали бы «пеньюаром»: красного бархата с белесым лебяжьим пухом вокруг шеи, полы расходятся в стороны, выставляя на обозрение пижамные брюки в голубой горошек. По освященной веками традиции в руках у миссис Гаррисон была кочерга.

— Что тут такое? — встревоженно вопросил Гаррисон. — В глазах рябит от каких-то людей. Усадьба так и кишит полицейскими. Я и говорю Бренде: «Как, по-твоему, что это может быть? Уж не те ли разбойники вернулись, чтобы прикончить Дэйзи?»

— Ну, мы быстро натянули на себя что попало и прямиком сюда. Так не пешком же идти, я и сказала Кену, пусть заведет машину. Тут нынче так опасно, пусть и в машине.

— Я говорю, нам надо быть тут. Сразу так и сказал, только мы услыхали, что в доме будут женщины-полицейские. Почему нас-то не кликнули? Какой толк-то от женщины, полицейские они, не полицейские. Джонни и мы, нас бы и позвать. Видит Бог, спать тут всем места хватит, но нет же, никому и в голову не взбрело, чего ж мне-то с советами лезть? Будь тут мы с Джонни, и все бы знали, что мы тут, так неужто ж такое бы случилось? Неужто, вы думаете, тому разбойнику достало бы духу сунуться сюда, чтоб ее доприкончить? Да ни в жизнь…

Его поток прервала Дэйзи, в какой уже раз поразив Уэксфорда своей решимостью. Вскочив с кресла, она с ледяной твердостью отчеканила:

— Я увольняю вас. Считайте, вы получили уведомление, надеюсь, месяца вам достаточно. Я хочу, чтобы вы убирались отсюда, и чем скорее, тем лучше. Будь на то моя воля, вас не было бы здесь уже завтра!

Достойная ученица своей бабушки, Дэйзи застыла, гордо вскинув голову и высокомерно глядя им в лицо. Затем неожиданно голос ее надломился, слова начали слегка путаться. Бренди сделал нужное дело, и теперь наступил следующий этап.

— Неужели у вас нет никаких чувств? Неужели вам нет до меня дела? Осмелиться произнести такие слова — «доприкончить ее»! Я вас ненавижу! Вас обоих! Убирайтесь из моего дома, с моих земель! Я отбираю у вас ваш коттедж!

Ее голос набирал силу, перерастая в крик, наконец в истерические рыдания. Гаррисон застыл, ошеломленный, у Бренды от неожиданности готова была отвалиться челюсть. Карен шагнула к Дэйзи, и Уэксфорд подумал было, что сейчас последует одна из тех спасительных пощечин, которые принято считать наилучшим средством от истерик. Вместо этого Карен обняла девушку, прижала к себе и, положив руку на темноволосую головку, приклонила ее к своему плечу.

— Не нужно, Дэйзи. Давайте-ка лучше я отведу вас в постель. Там вы будете в полной безопасности.

Так ли? Уэксфорд многое бы отдал, чтобы подписаться под этим заверением. Он встретился глазами с Вайном, и невозмутимый сержант попытался наиболее доступным ему способом изобразить смирение, возведя глаза к небу. Ему удалось лишь на несколько миллиметров сдвинуть глазные яблоки к северу.

Кен Гаррисон взволнованно вступил в разговор:

— Она так растревожилась, не в себе, да и только, и не это вовсе хотела сказать. Ведь не это же, да?

— Ну точно же, Кен. Мы давно тут одна семья, и мы часть семьи, точно. Право же, вовсе она не то хотела сказать.

— Думаю, вам лучше вернуться домой, миссис Гаррисон, — заметил Уэксфорд. — Вам обоим. — Он не стал повторять избитую истину, что утро вечера мудренее, хотя кто бы решился сейчас ее оспаривать. — Отправляйтесь домой и попытайтесь немного поспать.

— А где Джонни? — спросила Бренда. — Хотела бы я знать. Уж коли мы услыхали эту команду, а шуму от них, что и мертвых разбудят, так как же Джонни не услыхал? С чего бы его вдруг так сморило? Хотела б я знать. — И ядовито добавила: — Даже носу не кажет, чтоб узнать, что случилось. Я вам так скажу: если кого и гнать отсюда, так этого черта ленивого! Нет, только подумать, с чего 6 его так?..