Бестия - Рут Ренделл

Уэксфорд позвонил в Эдинбург.

Максэмфайр — имя редкое даже для шотландцев, а потому он втайне надеялся, что единственная его обладательница, обозначенная в эдинбургском телефонном справочнике, непременно окажется приятельницей Дэвины Флори. Он не ошибся.

— Полиция Кингсмаркхэма? Чем же могу быть вам полезна?

— Миссис Максэмфайр, я знаю, что в августе прошлого года у вас останавливались мисс Флори, мистер Копленд, а также миссис Джонс с Дэйзи, когда приезжали на Эдинбургский фестиваль.

— Да нет же, с чего вы взяли? Дэвина терпеть не могла у кого-то останавливаться. Они все устроились в отеле, а когда заболела Наоми, у нее и вправду был страшный грипп, я предложила ей переехать ко мне. Согласитесь, это отвратительно — заболеть в отеле, пусть даже таком роскошном, как «Каледониэн». Однако Наоми отказалась — видно, боялась меня заразить. Дэвина с Харви заглядывали ко мне постоянно, это понятно, и мы все вместе посмотрели массу интересного на фестивале. А вот бедняжку Наоми, боюсь, вообще не видели.

— Мисс Флори принимала участие в книжной ярмарке?

— Верно. Она выступила с сообщением о том, как работает над автобиографией, и о тех трудностях, которые при этом возникают, а также приняла участие в писательском «круглом столе». Речь шла о чем-то вроде многогранной писательской сущности, то есть о возможности создавать как романы, так и эссе, путевые заметки и прочее. Я была и на выступлении, и на «круглом столе», и должна сказать, все это очень интересно…

Уэксфорду удалось остановить поток воспоминаний, улучив момент для следующего вопроса:

— Дэйзи тоже была с вами?

В ответ собеседница лишь рассмеялась, по-девичьи легко и мелодично.

— Не думаю, что Дэйзи привлекал фестиваль. Она, правда, пообещала бабушке, что будет на выступлении, но так и не показалась. Эта девочка настолько очаровательна и непринужденна, что ей все прощается.

Именно эти слова Уэксфорд и хотел от нее услышать — или убедил себя в том, что хотел.

— Понятное дело, она повсюду появлялась со своим поклонником. Я лично видела его только однажды, в день их отъезда, в субботу. Помахала им вслед, когда они уезжали.

— Николас Вирсон, — напомнил Уэксфорд.

— Совершенно верно. Дэвина как-то упомянула имя Николас.

— Он был на похоронах.

— Правда? Я была настолько расстроена, что ничего не помню. Это все, о чем вы хотели меня расспросить?

— О чем хотел, я еще и не начинал спрашивать, миссис Максэмфайр. Хочу попросить вас о любезности. — Так ли? Или о великом жертвоприношении с его стороны? — Дэйзи хорошо бы держаться подальше отсюда по целому ряду причин, в которые мне не хотелось бы вдаваться. Я хотел спросить, не пригласите ли вы ее погостить у вас? Хотя бы на неделю, — он заколебался, — или две. Как вы думаете, это возможно?

— Да она не поедет!

— Почему? Я уверен, вы ей нравитесь. Уверен, что она с удовольствием поживет у человека, который знал ее бабушку, с которым можно поговорить о ней. Эдинбург — красивый, интересный город. Кстати, как у вас с погодой?

В ответ он опять услышал милое хихиканье.

— Боюсь, льет как из ведра. Но я, конечно же, приглашу Дэйзи. С радостью повидаюсь с ней — просто мне самой это и в голову не приходило.

Подчас недостатки системы оказываются весомее разумных доводов, как, например, в случае создания на месте происшествия следственной комнаты. Преимущество последнего решения уже в том, что всегда собственными глазами видишь, кто туда приезжает.

Этим утром Уэксфорд не заметил ни автомобиля Вирсона, обычно поджидавшего хозяина между бассейном и парадным входом, ни автомобилей обитателей усадьбы; зато появился небольшой «фиат», принадлежность которого Уэксфорд определить не смог. Он безусловно видел его раньше, но у кого?

На этот раз важно не пропустить заблаговременно открытых дверей и отъезд посетителей. С другой стороны, что мешает ему потянуть за веревочку дверного звонка, получить разрешение и нанести третий, или какой он по счету, визит тет-а-тет? Последнее соображение пришлось Уэксфорду не по душе. Какое он имеет право вмешиваться в ее жизнь, лишать уединения, препятствовать ее желанию вести свободную, пусть отшельническую жизнь?

Куини, персидская кошечка, пристроилась на бордюре бассейна, не отрывая глаз от зеркальной водной поверхности. От этого занятия ее лишь на мгновение отвлекла собственная лапка: приподняв ее, кошка принялась созерцать пушистые серые подушечки на внутренней стороне, словно решая, годятся ли они как инструмент для ловли. И тут же снова застыла в позе сфинкса, подвернув под себя обе лапки и уставив неподвижный взор на воду и резвящихся в ней рыбок.

Уэксфорд прошел задами мимо конюшен, обошел дом и проследовал к террасе. Он испытывал смутные терзания, что злоупотребляет гостеприимством, но она ведь знает об их присутствии, знает и не возражает. Пока он здесь — она в надежных руках, в безопасности. Он оглядел дом с тыла, впервые обнаружив, что этой части георгианская отделка не коснулась. Задняя часть дома во многом сохранилась в прежнем виде, как было задумано веке в семнадцатом: наполовину обнажившиеся деревянные конструкции, верхние окна с рейками.

А кто построил оранжерею? Дэвина? Успев до того момента, когда любая реконструкция требовала уже разрешения Бюро по охране памятников? Он подумал, что подобные вторжения ему не по душе, хотя он не настолько разбирался в архитектуре, чтобы судить. Дэйзи была в оранжерее. Краем глаза он уловил какое-то движение: она поднялась со своего места. Уэксфорд поспешил проскочить террасу, пока девушка стояла к нему спиной, чтобы она не могла его заметить. Кто был с ней, он разглядеть не успел.

Он встретил посетителя час спустя, по чистой случайности. Уэксфорд выходил из автомобиля, попросив Доналдсона подождать, как вдруг увидел, что кто-то садится в «фиат».

— Мистер Сибрайт.

Джейсон наградил его широкой улыбкой.

— Вы прочли мое «Слово прощания»? Редактор перекроил его целиком, даже название изменили. Придумали свое — «Прощание с Величием». Что мне противно в местной журналистике — ты должен быть почтителен со всеми. Попробуй только позволить себе резкость. Вот, например, в «Курьере» есть колонка сплетен — и ни одной язвительной строки! А чего еще ждать от пересудов про жену мэра и про то, с кем она путается? Или взять кривотолки, как это главному констеблю удалось провести отпуск в Тобаго. Не-ет, в местной газете эти темы запретны.

— Не беспокойтесь, — проговорил Уэксфорд, — думаю, долго вы в ней не задержитесь.

— Звучит довольно двусмысленно. Я взял любопытное интервью у Дэйзи. Назову его «Взломщик в маске».

— Дэйзи вам о нем рассказала?

— Целиком и полностью. — Он кинул на Уэксфорда косой взгляд, едва заметно усмехнувшись. — В голове не укладывается, что можно на это решиться. Вернуться сюда, в маске, перепугать женщин?

— Заманчиво, вам не кажется?

— Только на газетной полосе, — ответил Джейсон. — Ну ладно, отбываю домой.

— Домой — это куда?

— В Черитон. Слушайте, что я тут обнаружил! Прочел на днях, по-моему, великолепно: лорд Галифакс говорит Джону Уилкесу[16]: «Право же, сэр, никак не решу, что вы предпочтете — погибнуть на виселице или от сифилиса?», на что Уилкес мгновенно отпарировал: «Это зависит от того, в чьих объятиях я окажусь сначала — ваших принципов или вашей супруги».

— Да-да, я слышал об этом раньше. Соответствует моменту?

— Можно сказать, напоминает мне обо мне, — отозвался Джейсон Сибрайт. Он махнул рукой, сел в автомобиль и стрелой рванул по боковой дорожке.

Гунтер, он же Гуннар, появляется в «Песне о Нибелунгах». Гуннар — скандинавский вариант, Гунтер — немецкий или бургундский. Гунтер решается проскакать сквозь огненное кольцо к замку Брунгильды и, победив, взять ее в жены. Однако терпит поражение, и к замку в образе Гунтера прорывается Зигфрид, который проводит три ночи в одной постели с Брунгильдой, разделенный с ней мечом. Вагнер написал об этом оперу.

Краткое изложение исторических событий Бердену, прежде чем он отправился в Лондон, успела предоставить супруга. Иногда Бердену казалось, что жена знает все — ну, в этой области все. Он не только не возражал — напротив, испытывал безграничное восхищение ее способностями, да к тому же умудрялся извлечь пользу и для себя. Жена могла заткнуть за пояс и словарь Уэксфорда, плюс ко всему выглядела куда привлекательнее. О чем он ей и сказал.

— Как ты думаешь, как им это удалось? Я имею в виду меч. Едва ли он мог помешать им, если его положить плашмя. А еще проще накрыть простыней, тогда вообще о нем и знать никто не узнает.

— По-моему, — важно проговорила Дженни, — его нужно положить острием вверх, а рукояткой на спинку кровати. Попробуй представить. Хотя я уверена, что так только написано, а на самом деле ничего подобного не было.