Стражи Леса - Фантом

тварь, вгрызаясь когтями уже не в плоть, а в кость. — Чью боль так приятно растя-ягива-ать, не давая просто скатиться в бе-е-ездну-у…

Левая рука уже давно перестала слушаться, чуть позже он перестал и её чувствовать. Астерот не знал, сколько прошло времени, ему казалось, что уже давно минули восемь дней, выделенные ему Тьмой, и он уже ждал, когда его лишат силы, чтобы просто умереть. Существо, измывающееся над ним, поняло, что уже не доставляет пленнику столько боли, сколько требуется, и решило немного изменить схему пыток.

Садистки улыбнувшись во все свои гниющие зубы, оно выдернуло все пальцы из настрадавшегося тела. Остановившись на несколько секунд, он вдруг резко…

Что за?! Чтоб тебя, зубастый, ты что творишь?!

— О… Так вот, кого я чувствовал, глядя в тебя? — Острые пальцы ощупывали изменившийся под моим воздействием Матерчатый Центр, подбираясь беспардонно близко ко мне. — Я… чувствую его. Чую его страх, то, как он забился в глубины твоей душонки и не смеет теперь из неё высовываться... Его ужас такой... терпкий...

Когти, непонятно каким образом перестроившиеся, чтобы достать до человеческой Души, дёрнулись, подбираясь всё ближе ко мне. Небольшой зелёный огонёк в глубине внутреннего мира Астерота сжался, спасаясь от монстра, охотящегося за ним. Тут, словно спаситель из легенд, до меня докричался собственник этой Души.

«Осколок?!» — с сомнением спросил Тёмный. — «Ты здесь?»

— Не сомневайся, мальчишка, он тут… — Зловеще прошептал истязатель. Видимо, услышав мои слова, он польщённо заурчал, не переставая при этом перебирать когтями в глубинах Души Астерота. — Спрашиваешь, откуда я знаю твои мысли? А, то есть это тебя не смущает?

Сразу шестнадцать костлявых пальцев, внезапно ставших до невозможного гибкими, рванулись ко мне через половину Души Астерота. Тёмный выгнулся в руках своего мучителя, невольно насаживаясь на бороздящие его когти только сильнее. Коготок противно поскрёбся в моё сознание, высекая из меня искры, прожигающие Астерота.

— Тук-тук…

Экстренно вырубать носителя я счёл неразумным ввиду его будущей необходимости, возможности захватить его тело у меня не было из-за вещества, которым, похоже, были щедро смочены когти, иные варианты были слишком опасны для Тёмного, так что единственное, что было в моих силах — небольшая пси-атака. Я на доли секунды подключился к разуму Астерота, чувствуя всю его бешеную круговерть эмоций, и, объединив наши усилия, послал по когтям зубастого пси-волну.

Его кости дрожали, не способные сдержать летящий в его сознание крик. Из-за ограниченного времени, что у меня было, я не смог сконцентрироваться достаточно, так что волна вышла слабой, но всё равно должна была навредить. Плечо мучителя выгнулось, и я подобрался от внутреннего нетерпения. Ну, давай же!

Секунда тянулась так медленно, словно это час. Вторая тянулась словно день. Третья сократилась до объёма минуты, а на четвёртую перед глазами Астерота расцвела улыбка.

— Ты не учёл, Огрызок, что мы всё про тебя знали.

А потом я уже по-настоящему закричал, когда почти два десятка острых эфемерных когтей сжали моё воплощение в Душе Астерота и вырвали оттуда. Тёмный, кажется, тоже орал, срывая голос, но мне было уже не до него.

Прости меня, Высший, что я так глупо попался.

Глава XXI. Верните меня обратно!

Схватив моё душевное воплощение, зубастый вырвал меня из Души Тёмного. Итак бледный маг по цвету своей кожи теперь мог сравниться со свежим белым снегом, в красивом танце опускающимся на землю. Но только он снежинкой не был, и потому с глухим стуком ударился о пол, совершенно не красиво выпав из хватки монстра. Но, что удивительно, он всё ещё был в сознании и с ненавистью смотрел на своего истязателя.

— За тобой ещё придут, смертный. — Монстр аккуратно перекатывал по ладони изумрудный шарик, пульсирующий в такт моим словам. — А мы с твоим Огрызком пока пойдём…

Перекувыркнувшись в воздухе с такой скоростью, что у меня даже картинка затряслась и смазалась, монстр приземлился уже на прежнее количество своих лап и помчался по хитросплетениям местных коридоров будто гигантская многоножка. Артефакт со мной он засунул себе в рот, вставив между гнилых зубов. Так себе соседство, скажу я вам.

Было плохо видно, куда именно меня несёт Осквернённый. Я попробовал вскользь задеть его сознание, чтобы считать мысли и намерения, но тварь словно спряталась за ментальной стеной. Хорошо, значит он и меня услышать не сможет.

Что я имею? Отсутствие физического носителя, заканчивающуюся без связи с Высшим энергию и моё вероятное пленение слугами Скверны. Что я могу сделать? Да ничего, если так посмотреть. Сделать своим носителем Осквернённого я не могу из соображений профессиональной этики, вернуться к предыдущему не смогу, так что остаётся лишь ждать и надеяться. На что надеяться, правда, не знаю, но что-нибудь найдётся.

Тряска усилилась, и моё воплощение зашаталось. Артефакт грозился вот-вот выпасть из расщелины в тёмно-жёлтой улыбке монстра и укатиться куда-то вдаль, туда, где виднеется пищевод. Не желая глубже погружаться в изучение Осквернённого, выпускаю немного энергии, фиксируясь между зубов. Затрясло неслабо, как будто зубастый пленитель запрыгал по стенам коридора, но укатиться в глубины существа мне уже не грозит.

Его рот чуть приоткрылся, артефакт обдало потоком пропахшего тухлятиной воздуха, вырвавшегося из него, но я разглядел стены коридора, по которому мы бежали, и грязный пол. Камень был во многих местах потрескавшимся, по плитке шли неровные борозды от чьих-то когтей. Стены фонили Материями, причём самыми разными.

Хрипло дыша, монстр пронёсся по коридору и остановился в какой-то комнате. Она разительно отличалась от коридора: более светлые стены, почти не запятнанные налётами Материи, ровный белый пол, пусть и с двумя кровавыми следами, расходящимися где-то за пределами небольшого «окна» в моём «транспорте». На стене, что я видел, висели разнообразные пыточные инструменты, а прямо перед зубастым, всего в метре от него, стоял украшенный резьбой толстый штатив. Что на нём держалось было не видно, но вряд ли что-то хорошее.

Сбоку донеслись шаги, и монстр, сидящий будто послушная собачонка, резко повернул голову, давая мне рассмотреть явившегося по мою душу.

Внешне её было тяжело узнать, но гнилая Душа, с которой я уже знаком, выдала в Осквернённой Ланиэль. Королева эльфов приняла более привычный для неё облик: высохшая и сморщившаяся кожа, покрытая струпьями, непропорционально длинные руки и ноги, голова, полностью лишённая волос. Из висков росла пара небольших щупалец, складывающихся в чёрно-фиолетовую дымящуюся диадему. Её кисти украшало сразу четыре браслета всё из тех же щупалец, прорывающихся сквозь толстую кожу.