Стивен Эриксон Кузница Тьмы - Карбарн Киницик

Что-то еще лежало у раны в животе, среди разворошенного песка. Шаренас подошла.

Одежда. Доспехи в пятнах кислоты. Длинный тонкий клинок поблизости, черный от мяса. И... уходящие прочь следы.

Шаренас поняла, что стоит, не в силах сделать еще шаг. Глаза выискивали отпечатки, пропадавшие между валунов обрыва.

- Фарор Хенд, - пробормотала она, - кто сейчас идет рядом с тобой?

ВОСЕМЬ

- Нет никакой доблести во владении оружием, - сказал От, и вертикальные зрачки сузились до тончайших линий, пока он осматривал россыпь на выщербленной поверхности старого стола. - Все, что ты здесь видишь, есть разные вариации. Но общее гораздо важнее, Кория. Всё это аргументы железа. - Он обратил к ней осунувшееся, обветренное лицо, клыки в слабом свете приобрели цвет старого рога, а зеленоватый оттенок кожи напомнил медную патину. - Ты станешь избегать столь очевидных обманов. Для тебя железо есть язык неудачи.

Кория указала на разложенное оружие: - Но они ваши, учитель, вы часто носили эти аргументы.

- И за мной каждый раз оставалось последнее слово. Да. Но что я приобрел? Все больше груз лет на спине, все больше дней под бессмысленным солнцем, пустой ветер в лицо. Новые ночи под равнодушными звездами. Новые могилы, которые нужно посетить, новые тоскливые воспоминания. Кория, мои сны утеряли дар цвета. Уже давно мир, проходя перед очами, кажется лишенным жизни, и душа разрисована тусклыми полосами серого.

- Значит, вы устали, учитель.

От хмыкнул: - Глупое дитя. Ты мое единственное яркое пятно. Теперь слушай внимательно, ибо я не стану повторять. Мы должны покинуть это место.

- Боитесь возвращения Джелеков?

- Не смей перебивать. Ныне я говорю об ожидающем тебя воспитании, ведь все прежнее было лишь приготовлением. Вещи, которые ты должна узнать, выше моего опыта. Мы отправляемся на юг, туда, где пробуждаются силы.

- Не понимаю, учитель. Какие силы? Разве Джагуты не отказались от притязаний на власть?

От взял увесистый пояс с мечом в тяжелых кожаных ножнах. Опоясался, быстро поправил - и с гримасой снял. Оружие тяжело ударило по столу. - Азатенаи, - сказал он. - Кое-кто оказался неосторожным. Но я должен поговорить с сородичами. С теми, что остались. Прочие пусть гниют.

- Почему я так важна, учитель?

- Кто сказал, что важна?

- Зачем же вы потратили годы на мое учение, если во мне мало или вовсе нет ценности?

- Дерзость тебе идет, Кория, но ты всегда рискуешь ощутить на лице чужую руку.

- Вы никогда меня не били.

- И ты, как иные щенки-Джелеки, играешь без оглядки? - От приподнял тяжелую алебарду, отступил и широко размахнулся, пока клинок не врезался в стену, разбросав каменные осколки. Со звоном уронив оружие, он потер запястья.

- Вы будете дискутировать с сородичами?

- Дискутировать? Мы никогда не дискутируем, мы спорим.

- Железом?

Быстрая, дикая ухмылка осветила его лицо, чтобы исчезнуть миг спустя. - Как ни приятна эта мысль, нет.

- Так почему вы снаряжаетесь на войну?

- Боюсь, что шаги будут слишком легкими, - ответил он.

Кория сражалась с потребностью покинуть комнату и вернуться назад, в башню. Встать под утренними звездами и следить, как солнце истребляет их все. От запретил брать в путешествие что-либо, кроме смены одежды. И все же она верила, что назад они не вернутся.

Он взял секиру с двойным лезвием и древком из оленьего рога, взвесил в руках. - Тел Акаи. Откуда оно у меня? Удобное оружие... трофей или дар? Совесть не шевелится, значит... не добыча. Интересно, как часто триумф должен источать кровь? Не потому ли мы находим его вкус столь сладким?

- Учитель, если не железом я должна защищать себя, то чем?

- Умом, дитя. Но неужели ты не видишь, что я занят?

- Вы велели внимательно слушать, учитель. Я здесь, я внимаю.

- Я велел? Ты здесь?

- Мы должны путешествовать на юг, к вашим сородичам. Но истоки вашего любопытства - в Азатенаях. Заключаю, что мы встретимся и с ними. Путешествие обещает быть долгим, но у нас лишь небольшой тюк с пищей, по одному водяному меху на каждого, два одеяла и котелок.

- Понимаю, о чем ты. Найди черпак.

- Вы передадите меня одному из сородичей, учитель? Для дальнейшего обучения?

- Кто бы тебя взял? Избавься от столь абсурдной идеи. Мы словно скованы цепями и кандалами. Ты головная боль, которую не изгнать из черепа, старая рана, что извещает о близости дождя, хромота, портящая даже ровную почву. - Он нашел кожаную перевязь для тел-акайской секиры. - Ну, - спросил он, выбрав шлем и поворачиваясь лицом, - готова?

- Черпак?..

- Раз ты так хочешь вооружиться, почему нет? Он висит на крючке над очагом.

- Сама знаю, - бросила она, разворачиваясь за черпаком. - Не люблю тайн, учитель.

- Тогда я буду кормить тебя лишь ими, пока не раздуешься, готовая взорваться.

- Загадки не люблю еще больше.

- Тогда я сделаю из тебя загадку для всех. Ох, да протяни за ним руку. Вот. Нет, засунь за пояс. Теперь можешь идти вразвалочку, смелая как волк. Или ты предпочла бы носить топор?

- Нет. Оружие меня пугает.

- Тогда кое-какую мудрость я в тебя вложил. Хорошо.

Ей не хотелось уходить. Пока что большая часть воспоминаний принадлежит этой башне, а не месту ее рождения; но, кажется, ей предстоит паломничество домой - по весьма кружному маршруту. На пути, однако, она встретит других Джагутов и затем Азатенаев. Со дня появления Джелеков От чем-то взволнован, настроение его переменчиво; кажется, слабость исчезает из ветхого тела, словно кожа съеживается на жаре. Теперь он ведет себя скорее как воин, готовится к спорам железа.

Она прошла за ним к двери, хмурясь, будто видела все в первый раз. И тут же всякое упование на лежащее вовне пропало. Степь желтой травы, впереди вяло поднимаются пологие холмы, небо бледнеет под касанием света - будет всё как всегда. Чего же бояться?

Взявшись за ручку двери, От помедлил и оглянулся. - Ты учишься.

- Не понимаю.

Джагут резко распахнул дверь. Мрак полился внутрь, словно дым, щупальца завились у ног. Он пробормотал что-то, но она не смогла различить ни слова.

Ужас приковал Корию к месту. Сердце бешено стучало, словно птичка в ловушке.

Когда От снова заговорил, она ясно расслышала слова. - Теперь я начинаю видеть, что они сделали. Умно, однако полно риска. Отлично же, мы ступим на путь и увидим, куда он приведет.

- Учитель... что случилось с миром?

- Ничего... пока что. Идем.

Она как-то сумели пойти следом, черпак стучал по бедру с каждым шагом. Вспышки раздражения пытались ее отвлечь, но Кория смотрела на странную дымную тьму. Темнота плыла вокруг, но девушка поняла с удивлением, что может видеть сквозь эту призрачную субстанцию. От шагал впереди, потертые сапоги стучали и скрипели по гравию.

Перешагнув порог башни, она увидела узкую тропу, ведущую вдоль гребня едва ли в две сажени шириной. По обе стороны было лишь пустое пространство. Она проглотила внезапное головокружение. Окрестная ширь проглатывала голос. - Учитель, как такое возможно?

Ощутив проседание гравия при каждом шаге, она опустила глаза. И увидела блеск и отсветы драгоценных камней: толстый ковер гемм, колец, бусин, настоящие сокровища под ногами. От не уделил им внимания, попирая груды, словно это была древесная стружка или речная галька. Она присела и наполнила ладонь. Все кольца были рассечены, искривлены, будто их сдирали с мертвых пальцев; она взяла в руку шейный обруч из цельного золота, погнутый и вроде бы изрубленный ударами ножа. Ломаные ожерелья струились между пальцами, холоднее змей. Подняв голову, она увидела, что От остановился и смотрит на нее.

Кория недоуменно покачала головой. - Такие богатства сделают богача жалким, как нищий. Учитель, кто мог оставить такой след?

От хмыкнул: - Богатства? Неужели редкость означает ценность? Если так, драгоценней этих безделушек вера, истина и цельность. Еще больше стоит умение прощать. И выше всего - протянутая рука. Богатства? Мы живем в бедности. Это самая предательская тропа - и мы должны идти не оступаясь, дитя.

Кория выронила драгоценности и выпрямилась. - Боюсь, я могу споткнуться. Боюсь упасть, учитель.

Он пошевелил плечами, словно ее слова вызвали тошноту. - Это добыча. Сокровища убийцы. Тропа вьется все выше и кто может сказать, что ждет нас в самом конце? Крепость, стонущая под листами расплавленного злата? Трон из бриллиантов и на нем - сгнивший труп? Какая армия встает на колени перед златом и серебром? Тепла ли постель из жемчугов в ночи?

- Я же сказала, учитель, что ненавижу загадки. Чье это владение?

- Ах, какое богатое нюансами слово. Владение. Оно взывает к равновесию, такое уверенное, пылинка опирается на пылинку в иллюзии прочности. Здесь можно проходить, озирая просторы чьих-то видений и называя их домом. Ты ожидала мира, который знаешь? Воображала, что будущее не отличается от субстанции прошлого? Где же степи, спрашиваешь ты. Где череда ночей и дней... но чему я мог бы научить тебя в них? Что такого могла бы ты узнать, чего не изведает любое дитя за несколько лет?