Обожествляя Чародея. Сочетание литературы и кинематографа - Сейтек Семетей уулу

– Царство ему небесное!

– Кстати, очень благородно было с твоей стороны поздороваться с Азатом. Я боялась, ты не сможешь сдержать себя.

– С чего это ты беспокоишься за него? – нахмурился я. – Почему ты боялась?

– Он очень хороший человек. Он не заслуживает того, чтобы его били.

– Да? И почему такая уверенность?

– Это видно. У женщин есть интуиция, которая никогда их не подводит. Вот этой самой интуицией я чувствую, Азат – на редкость хороший человек.

– На редкость хороший человек? – с сарказмом спросил я. – Ты хотела сказать «на редкость красивый человек»?

– А при чем тут это? Знаешь, меня ни разу не впечатляла мужская красота. Как женщина, я подтверждаю, что Азат привлекательный юноша, но…

– Слушай, заткнись, а!

– Нет, не заткнусь! – огрызнулась Наташа. – Да, он красив! Но мне плевать на его красоту! Я говорю сейчас о его человечности. Он хороший человек. Он совсем не похож на других парней. Обычно красавцы бывают бабниками, а этот вовсе не такой.

– Неужели?

– Да!

– Слушай, Наташка, скажи мне правду – у тебя с ним не было ничего такого?

– Нет! Я все это время любила лишь тебя!

– Зачем ты говоришь в прошедшем времени – любила?

– Потому и говорю!

– А сейчас ты меня разлюбила, что ли?

– Какой ты идиот! – покачала она головой.

– Ответь! Ты сейчас меня разлюбила?

Наташа молчала.

– Я спрашиваю – ты меня разлюбила?

– Мне кажется, это ты меня разлюбил!

– Я?! – недоуменно взревел ваш покорный слуга. – С чего это ты вдруг решила, что я тебя разлюбил?

– Ты сам прекрасно знаешь! Ты сам признался!

– Наташа, говори открыто! Не мути мне голову! Что ты имеешь в виду?

– Что ты был в этом проклятом Сан-Тропе только затем, что там красивые девушки!

– Ах, вот оно что, – проронил я, поняв, что она ревнует. – Да я пошутил! Дурочка ты моя, неужели ты поверила?

– Зная твой характер, трудно не поверить. Я и раньше замечала, как ты обращаешь внимание на других девушек. Но я закрывала на это глаза – мужчине присуще любопытство такого рода. А это твое предательство я не могу простить! Я все лето тосковала по тебе. Мне так не хватало тебя. Я так скучала. Я плакала каждый день, целуя твою фотографию и прижимая к сердцу. А ты в это время загорал в Сан-Тропе в объятиях красивых девиц!

– Наташа, это не так… – стал я лгать.

– Воздухом был твой образ для меня. Я просыпалась и засыпала с твоим именем, а ты… – она разрыдалась.

Я хотел обнять ее и прижать к себе, посмеиваясь внутри, но она оттолкнула меня и выбежала из аудитории.

Я не стал ее догонять, ибо гордость моя была могущественна.

– Ну и катись к чертовой матери! – кричал я ей вдогонку. – Иди к этому Азату! Может, он тебя утешит! Поплачь у него на груди! Он же хороший человек!.. Блин!

Выйдя из пустой аудитории, я увидел моих друзей, которые дожидались меня, все еще опасаясь приблизиться.

– Эй, вы! – обратился я к ним громко. – А ну-ка, идите сюда!

Они неуверенно подошли.

– Сегодня мы даже не здоровались, – молвил я. – Давайте хотя бы сейчас сделаем это. Лучше поздно, чем никогда.

Мы поздоровались и, спустившись вниз, вышли наружу. После темнеющей и холодноватой аудитории открытый воздух казался таким светлым и теплым.

– Какой хороший осенний денек, – сказал я, зевая и потягиваясь. – Скоро свечереет. Ну, ребята, что нам делать?

– Вчера мы условились же, помнишь? – напомнил Сыргак.

– Да, да, помню! – закивал я.

– Тогда поедем?

– А куда? – захотел я узнать.

– Как обычно, в ОВ.

– Блин, снова к этим мошенникам? В городе же полно заведений!

– Просто мы уже, братан, забронировали там место. И телок тоже наняли. Новые. Недавно поступили на работу.

– Новые? – задал я вопрос, оживившись. – Что ж, в ОВ, так в ОВ… Поехали!

Глава 4

Казино-бар «Остров везения», по совместительству отель и – прошу прощения – бордель, был самым авторитетным в Бишкеке. Горожане коротко называли его «ОВ». Все здесь стоило очень дорого – и вход, и обслуживание, и трапеза, и выпивка, и особенно девушки. Поэтому ОВ посещали лишь самые богатые бездельники.

Персонал заведения отлично знал всех постоянных клиентов, потому что таковых было по пальцам пересчитать. И я также относился к этому немногочисленному «обществу олигархов», как любили величать себя эти толстосумы.

– О, Кирилл Игоревич! – приветствовали меня дюжие охранники. – Долго не было вас, дорогой. Пожалуйста, проходите!

Такое гостеприимное отношение они проявляли ко мне только, ибо догадывались давно, что Володя и Сыргак были всего-навсего моими «придворными».

Все те же лица, подумал я, когда мы очутились внутри. Приди в любое время – одни и те же рожи.

– Как дела, Кирилл, – бросил мне младший сын мэра, азартнейший игрок. – Рад видеть тебя.

– Я тебя тоже, – вяло и неискренне пробормотал я.

– Вчера 20 штук просадил! А буквально полчаса назад 5 штук выиграл, – глаза его округлились, и в них играл порочный огонек. – Присоединяйся к нам.

– Нет, – отказался я, а про себя вынес ему вердикт: бедняга, тебе никогда не выбраться отсюда, ты свихнутый маньяк.

Я уже видеть не мог автоматы и рулетку. Вопреки многообещающему названию заведения, мне здесь никогда не везло. Видно, не везло не только мне одному. Вот поэтому и расцветал ОВ. Поэтому и были жирными его два совладельца. Потому и катались эти жиртресты на здоровых «хаммерах», так как уже не влезали в обычные машины.

Мы расположились в заранее забронированных покоях. Пришли жрицы любви, официанты принесли вина, яств и… травку. А затем пошло-поехало. Зазвенели бокалы. Застучали ножи и вилки. Заработали челюсти. Задымились трубки, запахло коноплей. Замелькали расплывчатые видения в игривых глазах. Веселее забились сердца, и быстрее зациркулировала кровь молодая.

– Короче, расскажу вам анекдот, – начал Володя. – Собирает царь своих трех сыновей и объявляет: «Ну, дети мои, вы уже давно взрослые мужики, а еще в бобылях ходите. Давайте женитесь уже! Хочется быть дедушкой, внуков нянчить!.. Возьмите лук и стрелы и стреляйте туда, куда вам заблагорассудится. В кого попадете, с той и обвенчаетесь». Взял старший лук и пустил стрелу в сторону гор. Угодила стрела в глаз прекрасной дочери скотовода, и женился старший сын на одноглазой красавице. Второй брат пустил стрелу в направлении ночного клуба. Стрела полетела вихрем и вонзилась в ногу прелестной девушки, танцующей на шесте. Захромала она, но стала женой царевича. Больше всех не повезло младшенькому. Мало того, что он овдовел, даже не женившись, его еще разыскивает милиция. Ведь стрела этого несчастного пустилась туда, где на балконе особняка стояла единственная дочь прокурора, и попала ей прямо в сердце!

Взрыв хохота потряс всю комнату, люстры закачались, окна задребезжали, посуда на столе подпрыгнула.

– А вот еще один анекдот, – продолжил вошедший в страсть Володя, когда хохот ослабел. – Жили-были юноша и девушка. Юноша был – я подчеркиваю – безумно влюблен в нее. Однажды, набравшись храбрости, он сделал девушке предложение руки и сердца. Она ответила: «Я подумаю». Юноша сказал: «Я буду ждать». Она думала и думала, он ждал и ждал… Он отмечал свой вековой юбилей, когда она пришла к нему и промямлила застенчиво: «Я шоглашна». И женились они и жили долго и счастливо, то есть одну неделю. А потом их не стало.

Новый взрыв хохота – на этот раз более продолжительный. Мы все хватались за бока, а от напряжения на глаза навернулись слезы.

– Все… все… хорош! – выдавливал я из себя, хохоча. – Все… Володь… хватит рассказывать… Ха ха ха…

Я хохотал, парни хохотали, девушки хохотали. И чем меньше нам хотелось, тем упорней получался хохот.

Наступила тишина. Мы переглянулись и снова захохотали. Мы не могли контролировать себя. Это значило, что вино и трава, которую тут продавали открыто, делали свое дело. Сие сумасшедшее веселье длилось около получаса, но мало-помалу хохот сменился смехом, смех – легким смешком, тот – улыбкой, а улыбка, становясь менее диковиннее, – серьезным выражением лица.

– Ублюдок, что-то ты рано захотел, – обратился Володя к Сыргаку, который встал и, держа за талию одну из проституток, собрался в смежную комнату. – Обычно тебя от жратвы не оттащишь.

– Куй железо, пока горячо, – многозначительно изрек Сыргак и исчез за дверью со своей спутницей.

Володя называл Сыргака «ублюдком». Нет, не подумайте ничего плохого о его матери. У Сыргака была приличная мать. И приличный отец, кстати. Просто это неблагозвучное прозвище пухлощекий Сыргак получил из-за своей прожорливости. Чрезмерно воздавая должное своему желудку, он всегда находился, как говорил Володя, «у блюда». Право, Сыргак не отходил от стола.

Стоит также отметить, это именно Володя дал мне «имя» Кир. Он был начитанный и остроумный. Я порою удивлялся, как высокая эрудированность и низкая пошлость могут сосуществовать в одном человеке.