Обожествляя Чародея. Сочетание литературы и кинематографа - Сейтек Семетей уулу

«О Боже, – думал я, – если ты есть на свете, спаси меня! Я верю, что ты есть. О Господь мой великий, ты есть, ты существуешь. Я верю в тебя. Спаси меня. Я пропадаю. Я не могу больше. У меня самая поганая жизнь. У меня самый поганый дом. У меня самая поганая семья… Я больше так не могу! Бог мой, спаси меня, спаси!».

Солнце как раз село в этот момент, и весь небосклон озарился нежным розовым светом. Наш четырехэтажный особняк возвышался над всеми домами в Сомовке, поэтому ничто не могло заслонить от меня этот чудесный закат. О, как же красиво, мысленно поражался я. Вот это красота! А ведь я и раньше много раз видел закаты. Но именно сегодня любуюсь этой дивной картиной. Почему именно сегодня? Чем особенен сегодняшний день?.. Боже, как это странно. У меня будто отлегло от сердца… Да, очень странный день сегодня. Никогда в жизни не было у меня такого дня. Сегодня я столько пережил. Никогда еще не бурлила во мне такая чудовищная ревность. Я и представить не мог, что ревность такое сильное чувство… Боже мой, столько переживаний из-за какого-то парня. Ну и что, что он такой красивый? Мало ли на свете красавчиков… Что я так сегодня разошелся? Почему именно сегодня?.. Особенный день. Необычный день… О Боже, спасибо, что ты меня услышал. Так полегчало… Эх, уйти бы мне вслед за солнцем, далеко-далеко. Но ведь солнце опять возвращается. Значит, и мне придется вернуться… Нет, от этого дома никуда не уйдешь… Когда же мир придет в этот дом? Не хочу жить здесь… А небо из розового становится темно-синим. Сумерки. Скоро вызвездит. Хотя, наверно, уже появились звезды. Ах, да! Я вижу пару светил… А вон еще одна… Эх, какая все-таки красота… М-да, особенный день.

В комнате вдруг включили свет, и это прервало мои размышления. Обернувшись, я увидел свою младшую сестру.

– Стучусь, стучусь, а ты даже не отвечаешь, – сказала Вероника удивленно. – Что с тобой? Что ты делаешь в темноте?

– Да так, любуюсь звездами.

– Ого! И с каких пор мой славный братец стал таким романтиком?

– Сегодня.

– Хм, и что сегодня такое случилось?

– Да ничего особенного.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Я не настаиваю. Я просто зашла к тебе сказать, что днем звонил твой тренер. Он спрашивал, вернулся ли ты из Франции. Я ответила утвердительно. И он просил позвонить ему, когда ты придешь с уроков. Если честно, он уже целый месяц звонит. Задолбал вообще!

– Хорошо, я ему позвоню.

Сестра вышла, а я подошел к телефону. Без всякого энтузиазма набрав номер тренера, я стал ждать. Слышались гудки. Трубку подняли.

– Алло, – послышался детский голос.

– Алло, Даку, папа твой дома?

– Да.

– Скажи ему, звонит дядя Кирилл.

– Какой дядя Кирилл?

– Даку, это я, Кирилл. Помнишь, я тебе самолет подарил?

– Самолет? – удивленно переспросил мальчик. – Ты тот самый русский, кого папа называет «бешеный»?

– Он самый.

– Хорошо, щас позову. Не ложи трубку.

Через некоторое время я услышал твердый, как сталь, бас моего тренера.

– Алло, Кирилл!

– Здравствуйте, Минжашар Жакшылыкович.

– Ну, как дела, парень? Хорошо, что позвонил. Что-то мне думается, ты окончательно отрекся от бокса.

– Да нет, Минжашар Жакшылыкович. Просто я был во Франции.

– Знаю. Да ты каждый год куда-то летаешь. В прошлом году в Эмиратах, кажется, был? И в позапрошлом году тоже долго пропадал. В какую же тогда страну ты совершал вояж?

– В позапрошлом? Немного путешествовал по России. Потом был в Прибалтике, в Белоруссии, на Украине, а затем в Турции.

– Ты у нас путешественник, без вопросов. Но рано или поздно корабль должен причалить в родной гавани. Поэтому ты и в Бишкеке, чему я безмерно рад… Ты у меня самый сильный боксер – я тебе тысячи раз говорил это, – и ты тоже прекрасно знаешь. Ты моя надежда, надежда нашего клуба, надежда нашей страны. Каждый раз я беспокоюсь, как бы ты не потерял форму. Я боюсь, что ты лишишься бойцовских качеств. Чрезмерное путешествие, праздное времяпрепровождение, алкоголь – все это ведет к глубокому нокауту в прямом и переносном смысле… В школьные годы ты был просто непобедим. Тогда в тебе жило уважение к строгой дисциплине. После того, как ты стал студентом, у тебя поражения появились. Ты не забыл прошлогоднего нокаута?

– Такое забудешь, – грустно протянул я.

– Вот видишь, причина всему этому – твое отдаление от бокса. К тому же, я много раз слышал, что ты применяешь бокс вне ринга. Кирилл, это нехорошо. Когда ты на ринге, бей, круши – никаких проблем. Но находясь на улице, никогда не смей махать кулаками. Я тренировал тебя с детства не для того, чтобы ты наводил ужас на общество. Я вкладывал в тебя весь мой энтузиазм для того, чтобы мир видел гордо реющий флаг нашей страны и слышал торжественную мелодию нашего гимна. Тебе понятно?

– Да, конечно, – ответил я.

– Это я и хотел тебе сказать. Кирилл, дорогой, ты – прирожденный боец. Ты – самый лучший и любимый из моих учеников. Я не хочу потерять тебя. Ты нужен нам. Очень скоро состоятся крупные соревнования – чемпионат Евразии. Кирилл, ты будешь биться там. Ты должен готовиться. Ты понимаешь, о чем я? Чемпионат пройдет в феврале в Алматы. Кирилл, ты поедешь туда. Осталось немного времени – пять месяцев. Ты не будешь участвовать в отборочных турнирах, ты сразу поедешь в Казахстан. Понимаешь? Я все уладил в федерации бокса. Не хватало еще, чтобы ты получил травму. Ты должен поехать на чемпионат абсолютно свежим и без изъянов. Тогда у тебя больше шансов победить. Да никто и не сомневается, что ты самый сильный в своей весовой категории. Не раз ты доказывал это. Тот нокаут, который ты получил в Шанхае, – он не должен повториться в Алматы. Очень вероятно, ты снова повстречаешь своего обидчика. Не подведи нашу страну, ты понял?

– Да, Минжашар Жакшылыкович.

– Так что, завтра бегом в «Огненные перчатки». Я жду тебя.

– Завтра? – кисло спросил я.

– Конечно! Тебя что-то не устраивает?

– Но ведь завтра у меня дела в университете, неотложные, – соврал я.

– Тогда послезавтра! Обязательно приходи!

– Хорошо.

Положив трубку, я упал на кровать. Устало закрыв глаза, я начал вспоминать финальный бой чемпионата Азии, проходившего в Шанхае. Я четко помнил тысячи и тысячи китайских лиц, заполонивших огромный стадионище. Передо мной стоял мой противник – жилистый китаец по имени И Ка Си. Рефери из Бангладеша на ломаном английском перечислял нам правила. Мой визави смотрел на рефери и спокойно кивал головой, подтверждая свое согласие беспрекословно следовать им. А я агрессивно вперил в китайца глаза, желая сломить его дух еще до начала боя – давно проверенный способ. Он изредка поглядывал на меня и снова отводил взгляд, сосредоточив внимание на судье. И в эти моменты, когда он смотрел на меня, я не читал ни капли злости и страха в его узких глазах. Это меня прям вывело из себя. «Ну, китаеза, я тебе сейчас устрою! – думал я. – Если ты соотечественник Брюса Ли, то уже можешь считать себя чемпионом? Ну, ты у меня попляшешь!».

Рефери кончил болтать, и мы приготовились. Ударили в гонг, и я атаковал. Я хотел застать противника врасплох, но ничего не получилось. Он оказался обладателем превосходной реакции и интуиции. С легкостью минуя мои удары, И Ка Си успевал еще ответно наносить чувствительные хуки. Это окончательно разъярило меня. Я бился, забыв об осторожности и игнорируя советы, которые мне кричал Минжашар Жакшылыкович. Китаец же, в полную противоположность мне, сохранял невозмутимость и хладнокровие. Я наступал и загонял его в углы ринга, но он выходил блестяще из таких неприятных ситуаций. Близился к концу первый раунд. Остались считанные секунды.

«Что ж, я уложу тебя во втором раунде, – мелькало в мыслях. – Ан нет, второй раунд мне не нужен! Я вижу, у тебя открыта левая челюсть. Я проникну туда!». Я занес руку для нокаутирующего удара и в этот только момент понял, что мой противник специально открылся, чтобы перехитрить меня. Было уже поздно. Ничего нельзя было исправить. Мощнейший апперкот – и я провалился в «угольную шахту». Глаза мои застлал чернейший мрак… Казалось, это длится целую вечность… Постепенно тьма начала рассеиваться, и я различил смутные очертания каких-то лиц. Лица эти светлели и светлели, пока не превратились в лица склонившихся надо мной докторов. Нашатырный спирт и натирания висков ускорили мой приход в сознание. Я заметил также моего тренера, озабоченно уставившегося на меня. Даже оппонент мой нагнулся над лицом моим и сочувственно тараторил мне что-то.

Стадион скандировал имя победителя и название своей страны: И-Ка-Си! И-Ка-Си! Джонг-гуо! Джонг-гуо! И-Ка-Си! И-Ка-Си! Джонг-гуо! Джонг-гуо!

Когда я встал, поддерживаемый докторами, тренером и И Ка Си, стадион взревел, приветствуя и меня: Ки-рилл! Ки-рилл! Ки-рилл!

Человек, который несколько минут назад отправил меня в глубокий нокаут, теперь посадил вашего покорного слугу себе на шею и пронес по всему рингу. Этим самым он выразил почтение к своему сопернику.